Тайны пустоты - Валентина Ильинична Елисеева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Участковый привык, что местные редко утруждают себе оформлением всяческих документов и хождением по учреждениям. Как говорят мои земляки: «всякую власть лучше лишний раз не беспокоить», так что наличие справки о прописке в посёлке – уже редкость, особенно среди тундровых, кочевых ненцев или полукочевых, как большинство жителей посёлка. Скоро опять вокруг села чумов не останется, все на другие пастбища оленей погонят – поближе к реке, чтоб сезон зимней рыбалки не пропустить. Хадко и другие охотники за песцами отправятся, только мой чум будет среди снега куковать. Один чум да пяток деревянных домиков – вот и всё поселение будет.
– Как же детишкам в школу ходить? Тут же нет интернета и мобильной связи, чтобы учиться дистанционно, один спутниковый телефон для экстренных вызовов на почте!
– Те, кто обеспокоен этим вопросом, как ты, поближе к другому посёлку чум поставят, но большинство считает, что детям хватит мая, чтобы наверстать упущенное. Вернутся сюда весной – и всё доучат. Сама видишь, после девятого класса только дети осёдлых ненцев в школе остаются, да и то не все. Так что в итоге с твоими родителями?
– Мама убедила папу, что им необходимо самолично встретиться со мной. Предлагали мне к ним приехать, даже денег на дорогу выслали почтовым переводом, но мне пришлось разочаровать их, сообщив, что имеются обстоятельства, не позволяющие мне отлучаться с плато Путорана. В последнем письме мама предупреждает об их визите на следующей неделе и намерении папы «вывести меня на чистую воду».
– Иногда я думаю, что абсолютное доверие к духам предков, говорящих с нами через шаманов, более естественно, чем тотальное недоверие ко всем, – задумчиво высказался Хеймале. Он пошёл к двери, и Стейз замер, повернув голову в его сторону. – Интересно, как он определяет моё перемещение? Он же ничего не видит и не слышит, – заинтересовался врач.
– Глухие способны чувствовать движения вблизи себя по легчайшим дуновениям ветерка на коже, им и глаза не нужны.
– Верно, когда не работают одни органы чувств, значительно усиливаются все остальные. Он что-то говорит?
– Да, часто, но его бывает трудно понять: он не слышит своего голоса и не понимает, насколько тихо и слитно произносит слова.
...
Колебания воздуха с той стороны, где сидела Таша, сообщали Стейзу, что она разговаривает с врачом, менявшим ему повязки. С тех пор, как к нему вернулось осязание, у Стейза возникло много вопросов, а сегодня, когда он начал различать запахи, число вопросов лавинообразно возросло. Прежде всего, лечили его явно не в медицинском блоке Стратегического центра и даже не в медкапсуле. Все последние дни рядом с ним постоянно находилась только Таша и ухаживала за ним только она, словно в Альянсе вдруг обнаружилась острая нехватка автоматизированных капсул и андроидов-санитаров.
Далее обескураживали методы лечения: Стейз не был специалистом по медицине, но с каких пор глубокие ожоги лечат мазями и повязками и не могут восстановить зрение и слух пациента? Студенты отделения экспериментальной физики частенько (а студенты астрофизики и того чаще) попадали в медблок в критическом состоянии, а потом щеголяли новым цветом глаз – биологические трансплантаты подбирались по критериям, не связанным с цветом прежней радужки. Более того, учёные, работающие в малообжитых секторах космоса и занимающиеся там научными исследованиями или терраформированием планет, предпочитали искусственные многофункциональные глаза, как у киборгов. Стейз и сам по молодости подумывал о таких: они позволяли различать весь диапазон электромагнитных излучений, работать в пустоте без специальных очков и многое другое. Тогда против высказалась мать, заявив, что наурианцу не следует стремиться сделать себя ещё менее похожим на других людей. Она считала, что резкие отличия от общей массы мешают политической карьере. Стейзу политика была безразлична, но он уважал мнение родителей и данные природой глаза тогда не заменил. Почему же их не сменили теперь по медицинским показаниям?
С возвращением обоняния дилемма понимания происходящего обрела новые грани. В помещении, где жили они с Ташей, пахло горящим деревом! Чтоб ему сгинуть в дебрях квазаров, он узнал этот запах лишь благодаря своей первой встрече с Ташей в её неразвитом мире, где она сидела у костра! До того момента ему никогда не приходилось воочию видеть, как горят дрова. Позже он чувствовал похожий запах в пылающем доме и, ощутив утром запах дыма, Стейз вначале предположил пожар. Только невозмутимое спокойствие Таши уберегло его от экстренных действий: опутать свою девушку плазменными лучами и выкинуть её из двери как можно дальше, на безопасное расстояние, раз он сам не может удержаться на ногах.
Всё утро Стейз принюхивался к запахам в воздухе, удивляясь чуткости своего обоняния, которое раньше как-то не пригождалось. С той стороны, откуда шёл наиболее сильный запах дыма, вскоре потянуло ароматами готовящейся еды, и он был вынужден прийти к невероятному выводу: его Таша не просто сама варит супы и каши, она ещё и делает это на дровяной печке! Стратег лишний раз убедился, сколь велики и неисчислимы невероятные таланты его девушки, но куда подевались биосинтезаторы?! И с каких пор экологи Альянса позволяют рубить деревья на своих планетах для целей топки печей???
Будучи мужчиной умным, стратег по Науке догадался, что находится весьма далеко от родной планеты, столицы галактического сообщества. Отчего же так вышло?
На этот раз прорицатели авгуров посоветовали не дикаря из неразвитого мира в башню Стратегического Центра доставить, а самого стратега в закрытый мир сослать? Для его единения с изначальной природой? Для возвращения к истокам человечества?
Может, в галактиках творится апокалипсис взрывов сверхновых и пострадавших так много, что госпитали развёртывают на всех ближайших планетах с твёрдыми поверхностями и отапливают лазареты по методу предков из-за недостатка мощностей космических энергоблоков? Поэтому он не лежит в медицинской капсуле и за ним ухаживает одна Таша?
Или всё ещё хуже: межгалактическая цивилизация уже рухнула, все спасаются, как могут, на малоосвоенных планетах?
Разлившийся в воздухе морозный запах снега и холодный ветерок по коже сообщили об уходе врача. Что ж, теперь он никого не напугает, если кто-то здесь не осведомлён о его особенностях. Выпустив плазменные шнуры и разбив их на десятки тонких нитей, Стейз принялся исследовать окружающее пространство, оперируя голубыми лучами, как осьминог щупальцами. Встал с кровати, опираясь на более толстые жгуты, как на две трости, и вызвав в Таше шквал негодующих эмоций. Ощутил прикосновение её тонких
