Тогайский дракон - Роберт Сальваторе

— Мне просто захотелось провести этот день с тобой, — ответил Астамир, — И с твоим великолепным пони.

Он подошел к Крепышу, продолжавшему лакомиться клевером, и погладил его мускулистую шею. Пони повернул голову и легонько сжал зубами руку Астамира — не всерьез, не желая причинить вред, а просто в порядке предостережения.

— Ты ему нравишься, — улыбнулась девушка.

— Скорее всего, я нравлюсь ему на вкус.

— Может, он просто ревнует, видя нашу дружбу.

— Нет, наверное, я нравлюсь ему на вкус, — повторил Астамир и похлопал пони по холке, — Сегодня утром я провел несколько часов с Оракулом.

Бринн понимала, что он не лжет и не пытается сделать так, чтобы она чувствовала себя комфортнее в Обители Облаков.

— Не только даешь, но и берешь уроки? — осведомилась она.

— По-моему, очень даже ценный обмен.

— А другие Джеста Ту тоже так считают? — серьезно спросила тогайранка. — Они разделяют твой энтузиазм по поводу того, что я могу вступить в ваш орден?

— Тебя это беспокоит?

Девушка, подумав, кивнула.

— В Обители Облаков не привыкли к случайным гостям.

— А ты считаешь себя случайным гостем?

— А разве нет? Я не член ордена, и все же ты делишься со мной секретами. Как твои братья относятся к этому?

— Я ношу многоцветный пояс и ответствен только перед самим собой, — ответил Астамир, — Никто не задает мне никаких вопросов, никто не шепчется у тебя за спиной. Джеста Ту знают свое место и понимают, когда можно задавать вопросы, а когда этого делать не следует.

— Но почему ты так ведешь себя со мной? — продолжала допытываться Бринн. — Считаешь, я достойна стать Джеста Ту? Надеешься, что я смогу пойти этим путем?

— Думаю, ты будешь идти этим путем большую часть своей жизни, — отозвался мистик, — А станешь ты формально Джеста Ту или нет, значения не имеет.

Тогайранка хотела было ответить, но Астамир остановил ее, вскинув руку. Еще раз похлопав Крепыша по шее, он подошел к девушке и сел рядом.

— Много столетий назад, вскоре после учреждения церкви Абеля в Хонсе-Бире, один из абеликанских миссионеров явился к нам с магическим камнем с целью распространения слова Господня, как он его понимал. Он жил с нами, как и ты, мы ничего, как и от тебя, от него не скрывали. По моему убеждению, от этого взаимодействия выиграл и он сам, и наш орден. Чем больше человек узнаёт, тем сильнее он становится. Я надеюсь, что время, проведенное в Обители Облаков, укрепило тебя.

Бринн не отрываясь смотрела на Астамира.

— Почему ты хочешь, чтобы мои силы окрепли? Желаешь удачи моей миссии?

— Не знаю, — признался ее друг.

— Нет, скажи почему? — настаивала тогайранка. — Почему ты, рискуя жизнью, спас меня во время сражения под Дарианом? Почему увез меня так далеко на юг? Ты поступил бы точно так же, будь на моем месте кто-то другой? Ты привел бы сюда другого — например, самого Ашвараву — и раскрыл бы ему секреты вашего ордена?

— Нет, — без раздумий ответил мистик.

— Тогда почему?

Девушка, страстно желая получить ответ на волнующие ее вопросы, наклонилась к нему. Астамир глубоко вздохнул и отвернулся.

— Потому что я в значительной степени вижу в тебе себя самого, — ответил он, помолчав, и снова посмотрел на Бринн. Ее прелестное, бесконечно удивленное лицо находилось всего в дюйме от его собственного. — Ты в состоянии понять Джеста Ту, я знаю, чувствую это. И уверен, мы оба выиграем от… — Впервые за все время их знакомства мистик, казалось, не находил слов.

Тогайранка приложила палец к его губам.

— Я тоже поняла это сразу же, с нашей первой встречи в лагере Ашвараву.

Она убрала палец, но Астамир молчал. Они просто сидели рядом, неотрывно глядя друг на друга.

В этот момент мистику хотелось одного: поцеловать эту девушку. Но он сдержался, напомнив себе, что вдвое старше ее.

В этот момент Бринн хотелось одного: поцеловать этого человека. Но ей не хватило смелости проявить инициативу. Хотя, по правде говоря, она думала, что их физическая близость стала бы всего лишь дальнейшим развитием того, что оба ощущали все эти месяцы. А что касается возраста Астамира… Они так гармонично совпадали и душой, и разумом, что этот вопрос тогайранку нисколько не волновал.

Итак, Астамир сдержал себя, а Бринн не сделала первого шага, потому что… не знала, как его сделать.

Они оставались в поле вместе с Крепышом почти до вечера, а потом начали подниматься по длинной лестнице к Обители Облаков.

ГЛАВА 21

ВОЗРОЖДЕНИЕ ОТКЛАДЫВАЕТСЯ

Эаким Дуан был в высшей степени удивлен, узнав, что Калиит Тимиг, глава ордена воинов чежу-лей, прибыл в Хасинту для встречи с ним. Да, чежу-лей были преданы жрецам-ятолам, служили их телохранителями, первыми без каких-либо колебаний бросались на копье, нацеленное в ятола. Однако Калиит, звавшийся в миру Тог Тимигом, редко покидал родную деревню, расположенную в нескольких сотнях миль к югу от Хасинты. Его появление свидетельствовало о том, что случилось нечто непредвиденное.

Дверь приемной распахнулась, и в помещение вошли Мерван Ма и старый согбенный человек. У Калиита за плечами торчал горб, и хотя туловище оставалось таким же сильным, как в прежние годы, руки и ноги старика истончились и напоминали сухие ветви. Однако глаза его по-молодому блестели. Едва перешагнув порог, Тимиг не отрывал от Дуана взгляда, в котором ощущались и уважение, и большая внутренняя сила.

— Приветствую тебя, Калиит Тимиг, — тепло произнес Чезру. — В последнее время я опасался, что не буду иметь возможности встретиться с тобой до того, как Бог возьмет одного из нас к себе.

Старик опустился в кресло с трудом, однако не теряя при этом достоинства.

— Уже недолго ждать, — сухо отозвался он. — Перед каждой бурей у меня ломит все кости, даже когда на небе еще ни облачка.

Эаким Дуан кивнул и улыбнулся. Он понятия не имел об истинном возрасте посетителя, но этот человек был очень стар: Чезру Дуан был еще ребенком, когда в то время уже немолодой Тог Тимиг стал главой ордена Калиитом.

— Должен признать, эти слова делают твое решение посетить меня еще более таинственным, — сказал Дуан, заметив, что взгляд Калиита Тимига устремился в пространство.

Старик медленно повернул голову и посмотрел на Чезру.

— Чежу-лей сделают то, что должны, — заявил он. — Впервые за триста лет наши воины будут призваны со всех уголков Бехрена.

Эаким Дуан недоуменно взглянул на Тимига. О чем он говорит? Мятеж тогайру окончательно сломлен у ворот Дариана, и за последние месяцы никаких признаков появления еще каких-либо смутьянов обнаружено не было. Ситуация настолько успокоилась, что ятол Гриаш отослал оба двадцатирядных каре обратно в Хасинту. Даже вездесущие пираты притихли, понимая, что теперь военная мощь Бехрена может быть направлена против них.