Маскарад - Мэри Кингслей

– Не говорите так, сын мой.

– Есть еще кое-что, чего вы обо мне не знаете, – сказал Саймон. Он старался рассказывать, только о главном, но, тем не менее, повествование затянулось.

Закончил он словами о том, как ему удалось обнаружить связь между Стентонами и Миллером, и о возможной причастности виконта к убийству.

– Его Светлость? – переспросил Талли. – Никогда! Какое-то чувство завладело Саймоном, после того как священник запротестовал. Страх, о котором он и не подозревал.

– Почему вы так уверены?

– Я уверен, что вы заблуждаетесь насчет виконта Стентона. Это просто невозможно. Он – хороший человек. В округе найдется много людей, и не только арендаторов, которые многим ему обязаны. Хотя не могу сказать, что он как-то пользуется этим.

– Но кто бы ни спланировал преступление, честным этого человека никак не назовешь, скорее уж коварным. – Саймон насторожился, видя, что священник застыл. – У вас появилась мысль, не так ли?

– Вы сказали, что есть причина подозревать виконта в смерти мистера Миллера. Что за причина?

Саймон нахмурился.

– Это виконтесса была связана с Миллером.

– Тогда мне все понятно. Она – очень азартная женщина. Сейчас она здесь, в Молтон-Холле, и только потому, что виконт урезал ей содержание. Иначе она была бы в Лондоне. Но даже здесь она умудряется проигрывать баснословные деньги.

– Откуда вам это известно?

– Лорд Стентон и я не раз это обсуждали. Он очень обеспокоен.

– Спасибо, сэр, что уделили мне время, – сказал Саймон и поднялся. – Боюсь, я должен идти.

– Был очень рад вас видеть, – произнес Талли и положил руку ему на плечо. – Будьте осторожны, сын мой.

– Спасибо, преподобный.

Выйдя на улицу, Саймон сел на лошадь и отправился в Дувр. На перекрестке Саймон свернул направо, чтобы дать дорогу всаднику, который тоже ехал в том же направлении, что и он.

– Эй ты! – Саймон удивленно поднял голову. Мужчина, которого он только что пропустил вперед, остановился. Солнце светило ему в спину, и Саймон не мог различить его лица. В нем было что-то знакомое, что-то в осанке, в манере сидеть в седле.

– Ага. Саймон Вудли, собственной персоной.

– Вы обознались.

– О нет. Ваше лицо я узнал бы где угодно. Мужчина направился к нему. Теперь Саймон смог разглядеть его лицо. Это был Квентин Хейвуд.

ГЛАВА 28

Гонория, приняв изящную позу, придала своему лицу выражение крайней заинтересованности, на ее губах играла легкая улыбка. Бланш успокоилась. Конечно, эта приятная женщина не могла иметь никакого отношения к делу Саймона.

– Как вы узнали? – спросила она.

– Квентин узнал вас, когда вы приезжали в прошлый раз.

Бланш застыла.

– Квентин? Не понимаю.

– Квентин Хейвуд, милочка. Вы прекрасно знаете, кого я имею в виду. Вы славно его подурачили, – она снова залилась звонким смехом.

Бланш не верила своим ушам.

– Так, значит, вы его знаете?

– Знаю ли я его? – Гонория потянулась за сладостями, которые стояли перед ней на столе. – Угощайтесь. Не хотите? А по-моему, очень вкусно, – она откусила кусочек и закрыла глаза от удовольствия. – Он был моим любовником.

– О Боже!

– Милочка, Не смотрите на меня так. Обычное дело. Тем более он очень подходил мне.

– Значит, это правда, – медленно произнесла Бланш, пытаясь сложить части головоломки, – Мистер Хейвуд устроил так, чтобы Саймона нашли рядом с телом Миллера. А вы были связаны с ростовщиком.

– Очень хорошо! Вы очень умны, моя дорогая. Но вы еще не дошли до главного. Прошу, продолжайте.

– Я не могу, – сказала Бланш. – Я знаю, что мистер Хейвуд преследовал Саймона, и я знаю, что он был связан с вами, но… – она облизнула губы. – Вы имеете какое-то отношение к смерти Миллера?

Гонория снова потянулась к подносу.

– Не какое-то, а самое прямое.

Гонория холодно посмотрела на нее.

– Похоже, вы не удивлены, – произнесла она.

– Да, вы правы, – сказала Бланш. – Теперь все сходится. Но кое-что мне все-таки не ясно, – Она старалась казаться такой же спокойной, как Гонория. – Зачем? И как?

Виконтесса рассмеялась:

– Как? Очень просто, я использовала правильный инструмент.

– Нож?

– Не стройте из себя дуру. Квентина, конечно. Он был увлечен мной, хотя… – Ее лицо помрачнело. – Неважно. В общем, Квентин все устроил. Всю необходимую информацию он узнал от друга актера, затем договорился с Миллером о встрече и… – Она безразлично пожала плечами. – Думаю, остальное вы и так знаете. Все сделал Квентин, а если он будет утверждать обратное… Что ж, у него нет доказательств, не так ли?

– Зачем понадобилось избавляться от ростовщика таким изощренным способом?

Гонория посмотрела на нее.

– Когда я вышла замуж за виконта, первое время мне пришлось жить здесь по настоянию этого зануды, – она поморщилась. – Я решила почитать книгу, чтобы хоть как-то убить время. И что же я там нашла? Запись о женитьбе достопочтенного Джеффри Вернона. Я уничтожила книгу и на много лет забыла об этом. А затем в театре я увидела вашего друга.

Бланш похолодела. Она все поняла.

– Саймон – его сын?..

– Именно! Я в вас не ошиблась. Вы очень проницательны.

Странная женщина, подумала Бланш, когда виконтесса принялась аплодировать, как будто восхищаясь умом Бланш.

– Но что вам сделал Саймон?

– Дело не в том, что сделал, а в том, что мог сделать. Он мог забрать все это. – Она обвела рукой комнату. – Забрать у меня. – Она посмотрела на Бланш. – Мой отец был баронетом. Он был слабым человеком, проиграл все свое состояние. Моя мать и я едва сводили концы с концами, все, что у меня было ценного, – это я сама. И мне повезло, что Стентон женился на мне. Но этот простак позволил бы вашему другу-актеру забрать все.

– И вы решили избавиться от него.

Гонория кивнула.

– Да.

К своему собственному удивлению, Бланш расхохоталась.

– О, мадам, – еле произнесла она. – Как вы ошибались! Саймон ничего не знал. Неужели вы не понимаете? Он не знал. О Боже! – она попыталась перевести дыхание. Похоже у нее начинается истерика. – Вы приложили столько усилий, пошли на такой риск, а он ничего не знал!

– Перестаньте! – Гонория вскочила на ноги, ее руки непроизвольно сжались в кулаки. – Перестаньте смеяться!

– Прошу прощения. – Бланш вытерла слезы, струящиеся по щекам. – Просто это так смешно. Вы сделали все, чтобы он ничего не узнал, а кончилось тем, что теперь-то он все и выяснит. Я ему расскажу.

Гонория спокойно повернулась, подошла к камину и взяла одну из шпаг.

– Нет, моя дорогая. Вы ничего ему не расскажете.

– Вы не сделаете этого, – сказала Бланш на удивление спокойно.