Усадьба - Мэри Пирс

– Несомненно, я сделаю для этого все, что в моих силах.

Еще через полтора часа они снова пожали друг другу руки. Соглашение было достигнуто. И хотя его условия были далеко не в пользу Ярта, он был вполне доволен. Его новая должность обеспечивала ему весьма приличное финансовое вознаграждение. Не говоря уже о фундаменте на будущее.

Став управляющим Мейнарда, Чарльз немедленно приступил к работе. Он начал вникать во все тонкости производства и делать записи о том, как можно было бы поднять производительность. К концу месяца он уже знал поименно каждого работника, работницу или ребенка, занятого на фабрике. Ему были известны обязанности каждого, а также и то, кто и как справляется со своей работой. Ему был известен нрав каждого станка, ну и, конечно, он превосходно разбирался в тканях, в заказах и в покупателях.

Первые недели ему приходилось довольствоваться обычной зарплатой, но как только из Сан-Франциско пришли его деньги, и он вложил их в Локс-Милл, он стал официальным партнером Мейнарда. Договор о партнерстве был подписан и скреплен печатью, а вложенные в дело десять тысяч фунтов стали приносить доход. Договор был рассчитан на три года, но по прошествии первых недель Чарльзу было обеспечено надежное будущее в Локс. Фабрика стала работать весьма эффективно, но Чарльз был энергичным, амбициозным и решительным человеком. Он то и дело рождал новые идеи. Он постоянно толкал дело вперед, и скоро стал слышать от Мейнарда сдержанные слова одобрения.

– В вас живет тот же пыл, что в свое время жил во мне. Но вами движет и еще кое-что. Иногда вам следует подумать о своей жене и детях. Человеческий труд тем ценнее, если он иногда дает возможность как следует расслабиться. Особенно в лоне семьи.

Чарльз улыбался, но ничего не отвечал. Мейнард был на десять лет старше, и поэтому он был склонен разговаривать с ним наставительным тоном, хотя сам Чарльз всячески этого избегал. Ему нравился его партнер, но он ни под каким видом не позволял ему вносить личностный оттенок в их отношения. Мейнард был вдовцом, и единственными его близкими были вдовая дочь и ее малолетний сын. Они жили вместе с ним в Пэйтсбридже. Мейнард иногда намекал, что они с Розой были бы рады принять у себя в гостях миссис Ярт, но все эти намеки Чарльз пропускал мимо ушей. Мейнард полагал, что, перестав быть независимым промышленником и став его младшим партнером по бизнесу, Чарльз занял одну с ним социальную ступень. Но в этом он ошибался. Их партнерство было чисто деловым, и Чарльз был намерен сохранить такое положение вещей.

Проведя несколько недель в меблированных комнатах, Чарльз и его семейство переехали в сдаваемый в аренду дом на Гроув-энд, в предместье Чардуэлла. Это был приятный каменный домик под названием Розовая вилла. Его окружал небольшой сад, а окна выходили на нижний город. Ни дом, ни район не были тем местом, где Чарльз хотел бы поселиться со своей женой и детьми. Да и домашняя прислуга вовсе не отвечала его требованиям, но…

– И все же это намного лучше, чем самой быть прислугой, как ты была у Кокса в Ньютон-Рейлз. Думаю, что пока нас это вполне должно устраивать.

– Ну конечно, нас это устраивает! – ласково сказала Кэтрин. – Тут столько солнца и так удобно. Да и соседи такие замечательные. Чего еще желать?

Сюзанна тоже решила высказать свои соображения:

– Папа, когда мы жили в Рейлз, к маме не относились как к прислуге. Мартин всегда был очень добр и любезен с нами. У нас было такое ощущение, что мы находимся у себя дома.

– Я это отлично знаю. Я сам в этом убедился, когда вернулся из Америки. Но как бы уютно вы себя там ни чувствовали, сама эта ситуация, мне кажется, была весьма удручающей.

Больше ничего сказано не было, но позже, оставшись с детьми наедине, Кэтрин посоветовала дочери быть осторожнее в высказываниях.

– Мне кажется, не следует говорить при папе о Мартине и Рейлз. По-моему, ему это не очень нравится.

– Но ведь папа первый об этом заговорил! Я просто ответила ему.

– Да, но папа говорил со мной, а не с тобой, и тебе не следовало вмешиваться.

– Мартин был так добр к нам, мама, и мне кажется несправедливым ничего о нем не сказать.

– Я тоже так думаю, – сказал Дик. – И скоро мне тоже придется говорить с папой о Мартине. Ведь он помог мне устроиться к мистеру Боннеми.

Дик только что вернулся с двухнедельных каникул, которые он провел вместе со своим школьным товарищем в Сомерсете, а еще через две недели он начинал учиться на архитектора.

– Если вы не возражаете, – сказала Кэтрин, – я сама обо всем расскажу папе. Но только сейчас он очень занят. Я лучше выберу подходящий момент.

– Интересно, когда этот момент наступит? – сказал Дик.

Они с Сюзанной обменялись взглядами, полными юношеского разочарования. Заметив это, Кэтрин решила не откладывать разговор с Чарльзом в долгий ящик.

Но вышло так, что на следующий вечер Чарльз вышел из кабинета и сам завел разговор о будущем Дика.

– Дик, совсем забыл тебе сказать, я поговорил с мистером Мейнардом о тебе, и он сказал, что готов подыскать тебе место в Локс.

За его словами последовало холодное молчание. Все три члена семьи, побледнев, смотрели на Чарльза. Затем Дик решительно ответил:

– Извини, отец, но у меня нет никакого желания устраиваться на фабрику. Я хочу стать архитектором, и через две недели я приступаю к учебе в мастерской мистера Боннеми.

Чарльз посмотрел на жену:

– А почему я до сих пор ничего об этом не знаю?

– Потому что ты все время бываешь очень занят, и я ждала подходящего момента, чтобы все с тобой детально обсудить.

– Учеба у архитектора подразумевает, что нам придется ему платить. Это как минимум пятьдесят фунтов, а я не желаю этого делать.

– Соглашение об этом уже подписано и деньги выплачены. Мартин Кокс заплатил. Это был его подарок Дику ко дню рождения.

– Понимаю.

– Чарльз, я знаю, что тебе это не нравится. Но все было сделано еще до твоего приезда.

– Значит, я приехал вовремя – как раз, чтобы расторгнуть эту сделку.

– Но ведь ты не сделаешь этого? Дик всей душой к этому стремится.

– Место Дика в торговле шерстью. Ткани – его будущее. Пока я временно работаю на чужой фабрике, но как только мне представится возможность, я заведу свою. Скорее всего я куплю Хайнолт. Разве есть что-то странное в том, что мне хочется, чтобы мой сын делал одно дело со мной? Чтобы он научился управлять фабрикой и смог заменить меня, когда меня не станет? Разве это не мечта любого отца? И смею вас заверить, я не исключение.

– Нет! Мне этого не нужно! – воскликнул Дик. – Я ненавижу торговлю шерстью и все, что с ней связано. Меня тошнит от запаха фабрики! – Он встал, прошелся несколько раз по комнате, затем остановился и пристально посмотрел на отца. – Если ты попытаешься меня заставить, папа, я поступлю так же, как ты три года назад – я сбегу из дома.