Тайный воин - Линн Флевеллинг

— Глазами, — тихонько подсказал Аркониэль.

— И глазами! — с важным видом закончил Витнир. — Спасибо тебе, мастер Аркониэль!

Аркониэль и сам удивился охватившим его чувствам. Ребенок впервые назвал его по имени.

— И я клянусь Иллиором, и моими руками, и сердцем, и глазами, что научу тебя всему, что знаю сам, и буду защищать тебя, пока ты не вырастешь и не обретешь собственную силу. — Он улыбнулся мальчику, вспомнив, как такие же слова говорила ему Айя.

Она сдержала данное слово, и он тоже сдержит.

Как всегда при расставании с Айей, Аркониэля охватила грусть, когда в тот же день волшебница отправилась в путь, но теперь замок казался совершенно иным — ведь под его крышей снова кипела жизнь. Может, они и были чародеями по рождению, но все же оставались детьми и с удовольствием устраивали шумную возню в холле или на лугу, словно обычные крестьянские мальчишки и девчонки. Колин недовольно ворчал, но Аркониэль и женщины радовались ощущению жизни, которое дети привнесли в старый дом.

Конечно, присутствие юных волшебников породило новые заботы, как скоро обнаружил Аркониэль. Спрятать такую толпу оказалось гораздо сложнее, чем одного маленького тихого Витнира. В те дни, когда приезжали торговцы, Аркониэль отправлял всех в лес под присмотром Эйоли и Колина.

В другие дни дети присоединялись к Витниру во время уроков, и у Аркониэля набралась целая школа. В компании других детей Витнир наконец избавился от застенчивости, и Аркониэль с восторгом наблюдал за тем, как он начинает играть как все нормальные дети.

Хорошенькая Этни тоже была желанной гостьей в замке, только очень беспокойной. Каждый раз, когда она сталкивалась с Аркониэлем, она нещадно кокетничала с ним. Волшебник был польщен, но и опечален тоже. Хотя Этни и была вдвое старше Витнира, в ней не было и половины его дара. Но все равно Аркониэль поощрял ее к занятиям и хвалил за малейшие успехи. И ему было приятно видеть, как она улыбается в ответ на похвалу.

Лхел увидела подлинную природу его отношения к девушке гораздо раньше, чем он сам, и сказала ему об этом сразу, когда он пришел к ней в первый раз после появления новых гостей.

Когда они раздевали друг друга в ее доме-дубе, она хихикнула.

— Я вижу в твоем сердце пару хорошеньких голубых глазок.

— Она еще совсем девочка! — возразил Аркониэль, пытаясь представить, как и в чем может проявиться ревность лесной ведьмы.

— Ты не хуже меня знаешь, что это неправда.

— Ты опять шпионила!

Лхел расхохоталась.

— А как еще я могу защитить тебя?

В тот день они любили друг друга так же страстно, как всегда, но потом Аркониэль поймал себя на том, что сравнивает коричневую кожу на горле Лхел с лилейно-белой шейкой Этни и рассматривает морщины вокруг глаз ведьмы. Когда они стали такими многочисленными и такими глубокими? Огорчившись и устыдившись самого себя, Аркониэль прижал Лхел к себе и зарылся лицом в ее волосы, пытаясь не замечать, как много в них седины.

— Ты мне не муж, — пробормотала Лхел, поглаживая его спину. — А я тебе не жена. Мы оба свободны.

Он попытался прочитать выражение ее лица, но она прижала его голову к своей груди и погладила особым образом, заставляя заснуть. Погружаясь в сон, Аркониэль вдруг подумал, что при всей страсти, с какой они овладевали друг другом в гигантском дупле старого дуба, они ни разу не говорили о любви. И Лхел никогда не говорила ему, как звучит это слово на ее родном языке.

Глава 29

Тобин отпраздновал четырнадцатый день рождения в Атийоне, а герцог Солари постарался, чтобы праздник получился воистину великолепным. Даже слишком великолепным, на вкус Тобина. Он был бы намного счастливее, если бы смог отправиться в замок с друзьями-компаньонами и поохотиться там, но Айя предупредила, что ему туда пока нельзя. Она не объяснила причины, и в Тобине снова вскипели его прежние подозрения к волшебнице. Но в конце концов даже Фарин принял ее сторону, и Тобин неохотно уступил.

Зато он был рад снова посетить Атийон. Горожане горячо приветствовали принца, и Тобину приятно было увидеть в толпе множество знакомых лиц.

Даже кошки в крепости, казалось, обрадовались его возвращению. Целая стая собиралась возле Тобина, где бы он ни сидел, кошки вертелись возле его ног и устраивались подремать у него на коленях. Рыжий кот Литии, Рингтэйл, каждую ночь укладывался в постель между Тобином и Ки и следовал за Тобином по всему замку. Но этот кот совершенно не выносил Брата. Когда Тобин тайком вызывал призрака, Рингтэйл прятался где-нибудь под мебелью и продолжал рычать и шипеть, пока Брат не уходил.

К великому облегчению Тобина, король не явился на пир по случаю его дня рождения. Солари был разочарован, но все равно умудрился пригласить огромное количество гостей. За верхними столами сидели лорды, которых Тобин почти не знал, — в основном капитаны гвардии Солари и его вассалы, — но за столами внизу сидели солдаты, одетые в цвета Атийона, и они пели и выкрикивали тосты и пили за здоровье Тобина. Глядя на это море лиц, Тобин думал о тех, кого здесь сегодня не было. Об Уне так никто ничего и не слышал со дня ее исчезновения, и Аренгил тоже уехал: его отослали домой через несколько дней после неприятного происшествия на крыше. А несколько недель спустя придворные сплетники донесли до ушей Тобина весть о том, что молодой иностранный лорд якобы подхватил дурную болезнь.

В этом году подарков Тобин получил великое множество, и отдельно, огромной кучей, лежало все то, что прислали ему горожане. В основном подарки были от купцов и сразу поясняли, чем занимается приславший их даритель: перчатки от перчаточника, бочонки пива от пивоваров, и так далее. Большую часть этих вещей Тобин оглядел весьма рассеянно, но потом Ки извлек из кучи большой свиток и с усмешкой протянул его Тобину. Развернув пергамент, Тобин увидел великолепно украшенную балладу о своем отце; в верхней части листа затейливо вилась лента, а по бокам красовались многоцветные изображения битв. Из свитка выпал маленький кусочек пергамента, на нем оказалось короткое, но переполненное чувствами письмо от Бизира — он был бесконечно счастлив, занимаясь своим новым ремеслом.

Тобин и компаньоны провели в крепости две недели. Каждый раз, когда Тобину и Ки удавалось ускользнуть от остальных, они вместе с тетушкой Фарина Литией навещали Хакона. Старый управляющий совсем ослабел за лето и окончательно терял память. На этот раз его не удалось разубедить в том, что Тобин и Ки — это не молодые Риус и Фарин. Видеть это было очень грустно.