Ведьмино отродье - Сергей Булыга

А Рыжий терпеливо ждал, ибо прекрасно понимал, что наконец-то адмирал устал паясничать, что наконец и его задело за живое. А если это так, то... Ну! Ну, еще! Ну! Ну!..

И адмирал и впрямь заговорил уже без подковырок, зло и откровенно:

- Ну что, скажи, они, эти безмозглые скоты, умеют?! Топить, жечь, грабить, брать заложников - и это все! А гонору в них! А наглости! И еще дразнят меня: Крот. Да, Крот! И что с того? Зимой тут был Всеобщий Сход, я попросил, чтоб мне представили баланс. Представили. И получилось: я - не смейся, один я! - принес Сообществу в три раза больше прибыли, чем все девять эскадр вместе взятые. И это все при том, что они грохотали, гремели, позорились на весь Континент, а я тихо-мирно сидел на одном месте. Сидел за этим вот столом! А как я это делал? Очень просто. Вот, скажем, первое: свободная торговля - это когда товары нашим клиентам поставляются свободно, минуя всякие надуманные формальности, сборы и прочее.

- А! Это контрабанда, да? - не без иронии поинтересовался Рыжий.

- Ты называй это как хочешь, - сердито отмахнулся от него адмирал, зато заказчики довольны! И, главное, они отныне знают: Ганьбэй несет им прибыль, а не кровь; значит, Ганьбэй нужно любить и всячески поддерживать... Теперь второе дело - сельское хозяйство.

- Плантации обманки?

- Да. И не надо скалиться! Пусть лучше лох обманется обманкой, чем явятся к нему Хинт, Чванг, Зунчаста, Щер... Да много их, скотов, которые придут и будут убивать и грабить почем зря. А так, с моим сельским хозяйством, то есть с моим вторым делом, все получается мирно, дружно и при взаимном удовольствии сторон. И есть у меня еще, поверь, и третье дело, и четвертое, и пятое, десятое, но об этом потом, а мы сейчас опять поговорим...

И адмирал внезапно замолчал. Рыжий, немного подождав, спросил:

- Поговорим о том, куда нам теперь бежать? Ибо на этот раз, мне кажется, тебе...

- Х-ха! - усмехнулся адмирал. - Бежать! Бегут только скоты, спасая свою шкуру. А я могу и не бежать, а просто откупиться... Нет, я не побегу уйду, но так, чтобы потом опять прийти сюда, но не просто так прийти, а красиво. Ты понимаешь, как?

- Да, понимаю. Вернуться, имея здесь, - и Рыжий поднял лапу, сжал ее в кулак и повторил: - здесь... Южный Континент! Так?

- Х-ха! Я разве это говорил? Я разве хоть бы намекал?

- Вот-вот! - и Рыжий усмехнулся. - Ты даже намекать об этом не желаешь. А ведь пошел бы ты на юг. Ух-х как пошел! Но... Да! Ты, как и все они, эти скоты, страшишься Злобной Твари!

- Чего-чего? - наигранно не понял адмирал.

Глаза их встретились. Вай Кау снял очки... но почти сразу вновь надел - не помогало...

А Рыжий сказал так:

- Н-ну, хорошо. Пусть будет так, ты ничего не понял. Мне уже можно встать?

- Конечно.

Рыжий поднялся, осторожно потянулся, затем присел и выгнул спину, весь напрягся... Ничего не болит! Он здоров - совершенно здоров! Р-ра, вот так да!.. Но к делу! И Рыжий подошел к столу. На этот раз стол не был завален книгами и рукописями; мало того, с него была даже снята полосатая ганьбэйская скатерть, скрывавшая под собой конечно же искровик. И тот молчал пока: был неурочный час... Вай Кау молча указал на табурет, но Рыжий также молча отказался, а, навалившись грудью на край стола, задумчиво провел лапой по синеве Океана, затем дотронулся до берега... и наконец заговорил:

- Так вот, сперва о том, что я узнал за эти дни, ну а потом уже о главном. Годится?

- Да.

- Тогда... Дай-ка сюда мою монету! - и Рыжий протянул к Вай Кау лапу.

Тот, на мгновение замешкавшись, порылся по карманам... и отдал. Рыжий схватил монету, сжал ее в горсти, закрыл глаза, прислушался к себе. Монета была теплая... а вот она уже еще теплей... а вот еще... а вот она уже и жжет! Но Рыжий лапу не разжал, а лишь открыл глаза и посмотрел на адмирала, потом на макет. Ганьбэй и Мэг, Даляния, Фурляндия, Равнина, Лес... и тьма в Лесу, и все они бегут, и все кричат: "Наддай! Еще наддай!.." А ты вот здесь стоишь, ты смертельно устал, ты чуть жив, и у тебя в горсти - твоя последняя надежда, о которой...

- Я слушаю, - напомнил адмирал.

- Да, - кивнул Рыжий, - да, конечно. Так вот, о том, что мне в последнее время стало известно. Сколько-то времени тому назад, правда, не знаю где и с кем, Хинт, капитан твоей эскадры... а нынче, как я понимаю, главный бунтовщик... играл на интерес и выиграл вот эту вот монету.

- А почему это он выиграл? Да еще именно ее?!

- Дослушаешь - поймешь. Итак, я повторяю: Хинт выиграл эту монету. Я даже больше скажу: Хинт тогда выиграл много, очень много монет; он одним разом сгреб огромный выигрыш, ибо эта монета могла попасть к нему только под шумок, в общей куче.

- Ну а это еще почему?

- А потому, что, если бы эта монета была поставлена на кон одна, Хинт сразу бы ее узнал.

- А что, он с ней знаком, что ли?! - съехидничал Вай Кау.

- Да! И не он один! - злобно ответил Рыжий. - А все и все и все! И вот именно потому, что у вас в Ганьбэе с ней все прекрасно знакомы, ее прошлый владелец и поспешил поскорее от нее избавиться - ткнул в общий проигрыш, а Хинт, не проверяя, взял, загреб... Теперь понятно?

- Нет.

- Р-ра, даже так! Ну ладно. Тогда я говорю начистоту: и тот прежний, неизвестный мне владелец монеты, и капитан Хинт, и ты - все вы уверены в том, что эта вроде безобидная блестящая кругляшка и есть та самая Злобная Тварь!

- Что-что?

- Р-ра! Хватит лоха гнуть! Так вот, в "Казенных Делах" черным по белому, вот такими вот здоровенными буквами сказано: "Так как эта монета уж очень приметна, то спрячь ее, смешай в кону - и проиграй!" И совершенно верно сказано. Да от нее, кстати, иначе и не избавишься. Ведь Тварь, она на то и Тварь: она не отпускает свою жертву. Ее нельзя вот так вот просто выбросить - она опять к тебе вернется. И потерять ее нельзя, ею нельзя расплатиться, ее нельзя и подарить, а можно... только проиграть! Но кому? Она ж кругом засвечена! Вот в чем беда! И потому, когда, скорей всего, уже только наутро, проспавшись, Хинт в своем кошельке обнаружил ее, эту Злобную Тварь, то он сразу понял, какую жестокую шутку сыграли с ним его приятели! Теперь небось, подумал он, все они потешаются над ним и ни за что не дадут отыграться! Но оставлять монету при себе он очень, очень не хотел - ведь если Тварь успеет в тебя впиться, то уж тогда добра не жди! Вот он и поспешил!

- Куда?

- Да к тому шулеру в Голодной Бухте, то бишь ко мне. А этот шулер, рассуждал твой капитан, он не наш, он лохмат, он про Тварь и не слышал, примет ее и даже не поймет, в чем дело. Хинт так и поступил: пришел ко мне и проиграл ее. И он был рад. И я был рад! Ведь я тогда о Твари ничего не слыхал! И, знаешь, это меня и спасло. Иногда, знаешь, полезно быть тупым, безмозглым скотом. У скота чистый взгляд, ничем, никакой мыслью, никакой заботой не замутненный. Вот я, значит, таким незамутненным взглядом посмотрел, посмотрел на эту кругляшку... И рассмотрел в ней то, чего ни Хинт, ни все они, ни даже ты не видел!