Партия на троих - Антон Корчевский

— А это мысль, — совершенно серьезным тоном добавил Еланаар.

— Ты сошел с ума.

Остальные члены совета посмотрели на Раэлена так, что он понял: перешел черту. В отличие от Рааса, его поддержка не была столь важна, чтобы терпеть выпады в сторону любого из присутствующих.

— Пусть так, но в условиях продолжающегося чрезвычайного положения я правлю Ооласом. Совет окончен. Все свободны. У меня запланирована ещё одна встреча.

Раэлен встал и, не сводя глаз с Еланаара, попятился к двери. Ему не понравилось ни начало, ни окончание собрания, ни Воален с его перепадами настроения. Вкупе с наступлением ниарцев и перспективой появления на орбите флота пришельцев казалось, что мир летит в бездну.

На выходе из кабинета Мршаа чуть не столкнулся лбами с усатым ракетчиком, наконец дождавшимся своей аудиенции. Тот, увидев озлобленное лицо командующего спецподразделений Республики, торопливо извинился, отдав честь. Отмахнувшись от офицера, Раэлен двинулся дальше.

— Мршаа! — уже в коридоре его окликнул узнаваемый скрипучий голос. Обернувшись, Раэлен увидел Рааса, стоявшего в окружении своих офицеров. Среди них были как покрытые сединой ветераны, так и молодые лица, в которых их начальник разглядел перспективных командиров, — Можно вас на пару слов?

Мршаа приблизился к группе песочных мундиров

— Генерал? — лёгкий кивок головы показал, что глава спецслужб готов к диалогу.

— Я слышал, что вы давно знаете Еланааара. Скажите, он всегда был таким мешком дерьма, как сейчас?

На лице Мршаа застыло недоумённое выражение. Военные все как один уставились на него, выжидая, что он скажет.

— Не думаю, что это подходящий эпитет для человека, полжизни отдавшего борьбе за лучшее будущее для нашей страны.

— У меня за спиной стоят жители этой самой страны, которые поклялись отдать за неё жизни, — Раас кивнул в сторону своих офицеров. — Но не все из них в силу возраста до конца понимают серьёзность этих слов и что за ними стоит. Ещё больше таких людей в армии, состоящей большей частью из призывников, о войне знающих из пропаганды и кинобоевиков. Я уж не говорю о гражданских. Вы внимательно осмотрели карту? Видели диспозицию?

— Да.

— Что скажете о перспективах обороны столицы?

— Нас могут блокировать со всех сторон.

— Верно, ки-шоот. В древней Ллиурийской олигархии существовало такое наказание: человека зашивали в мешок и потом лупили по нему палками до тех пор, пока несчастный не испустит дух. Шат Наар окажется в точно таком же мешке, и ниарцы примутся избивать нас, пока мы не захлебнёмся в собственной крови и дерьме.

— Что вы предлагаете? — в голове Раэлена возникла мысль, что его попытаются склонить к военному перевороту с целью смещения Совета. Но Раас хотел вовсе не этого:

— А что нам остаётся, кроме исполнения долга, ки-шоот? Солдаты испокон веков проливали свою кровь по прихоти политиков. Я лишь хочу, чтобы город не превратился в братскую могилу для его жителей. Надо организовать эвакуацию, вывезти как можно больше людей до того, как на нас обрушится сущая кара Демиургова. Вы сможете помочь мне в этом?

Раэлен по-новому посмотрел на старого генерала. Этот человек готов был подчиниться приказу, который считал самоубийственным, готов был повести на смерть своих подчинённых — и заботился о жизнях простых людей.

Мршаа протянул старому вояке свою руку.

— Можете не сомневаться. Я с вами до конца.

Глава 22

— Слон В-3 берёт ладью на F-7.

Тадеуш закусил губу.

— Инга, это же не ладья.

— Именно что ладья. Ты сам её поставил туда четыре хода назад.

— Проклятие.

Штур поскрёб щёку. Первое время в плену у пришельцев его волосы аккуратно подравнивали, а щетину начисто сбривали, пока землянин прибывал в бессознательном состоянии. Как подозревал Тадеуш, делалось это для того, чтобы окончательно лишить пленника ощущения времени. Но с тех пор, как произошли перемены, о внешнем виде заключённых заботиться перестали, и у него успела отрасти борода. Теперь она ужасно чесалась. А ещё от немытого тела несло, как от коня.

Инга выглядела ненамного лучше. Волосы слиплись и свисали как сосульки, тюремная роба давно нуждалась в замене и стирке, но доктор словно не замечала этого. На лице растянулась лёгкая улыбка: она была близка к победе в шахматной партии.

Штур и Зодер играли, сидя на кафельном полу тюремной камеры. «Доской» служили четыре плитки, каждую из которых мысленно разбили на квадраты; фигурками — хлебный мякиш, пуговицы и прочий мусор. Партия в таких условиях длилась долго из-за необходимости вспоминать, какую фигуру обозначает вот та сушеная хлебная корка или этот лоскуток. Иногда матч и вовсе переигрывали, окончательно запутавшись в ходах и фигурах. Но в целом с тех пор, как Ингу и Арчибальда Старки подселили в камеру к Тадеушу, стало веселее. Втроём они устраивали чемпионаты, в которых доктор Зодер чаще всего одерживала верх.

Причин произошедших перемен никто не знал — из-за отсутствия информации оставалось лишь строить догадки. Ясно было лишь одно: теперь вместо пришельцев бункером заправляли аборигены. Всё началось после целого дня грохота, сотрясавшего камеру Тадеуша так, что кое-где отвалилась плитка. После этого за дверью, в коридорах тюремного блока слышалась беготня и разговоры на ооласском языке. Потом дверь распахнулась и люди в песочного цвета мундирах завели внутрь Старки и Зодер. Единственный приятный сюрприз за последнее время.

Допросы продолжились, но их характер существенно изменился. Больше не было никакой тёмной комнаты, потрошащей человеческую психику и людей в штатском. Теперь дознание вели военные в незнакомых мундирах с фиолетовыми вставками. На поверхности явно что-то случилось, хотя Тадеуш не мог понять, что именно. Оставалось лишь выжидать, вылавливать по крупицам информацию из внешнего мира, надеясь составить картину происходящего.

Когда за спиной лязгнул засов, Штур даже не обернулся, обдумывая следующий ход. Некоторое время назад Арчи увели на дознание,