Воспламеняющая - Стивен Кинг

Джулс сунул руку под куртку, и Рейнберд вновь приготовился застрелить его. Правда, он не станет этого делать, пока Джулс не извлечет оружие с явным намерением отвести Чарли в особняк.

Но едва пистолет покинул кобуру, как Джулс с криком выронил его на пол конюшни. Отступил от девочки на пару шагов, его глаза расширились.

Чарли повернулась вполоборота к Джулсу, словно тот больше ее не интересовал. На стене конюшни был кран, а под ним – наполовину наполненное водой ведро.

Над водой начал лениво подниматься парок.

Рейнберд сомневался, что Джулс заметил парок: он не отрывал глаз от Чарли.

– Убирайся отсюда, ублюдок, – сказала она, – а не то я тебя сожгу. Я тебя поджарю.

Джон Рейнберд молча поаплодировал Чарли.

Джулс нерешительно смотрел на девочку. В тот момент, со склоненной набок головой и бегающими из стороны в сторону глазами, он напоминал опасную крысу. Рейнберд в любой момент мог прикрыть Чарли, но надеялся, что Джулс проявит благоразумие. Сила девочки умела выходить из-под контроля.

– Убирайся немедленно, – продолжила Чарли. – Возвращайся туда, откуда пришел! И я прослежу за тобой! Шевелись! Убирайся отсюда!

Пронзительная злость в ее голосе решила вопрос.

– Расслабься, – кивнул Джулс. – Хорошо. Но тебе не светит ничего, кроме неприятностей, девочка. Не светит ничего.

Произнося эти слова, он пятился к воротам.

– Я буду следить за тобой, – мрачно повторила Чарли. – Не смей даже повернуться, ты… ты говнюк.

Джулс ушел. Он сказал что-то еще, но Рейнберд его не расслышал.

– Просто иди! – крикнула Чарли.

Она стояла в воротах, спиной к Рейнберду, маленький силуэт, залитый сонным послеполуденным солнцем. Его вновь захлестнула волна любви. Вот оно, место их свидания.

– Чарли, – нежно позвал он.

Она напряглась и сделала шаг назад. Не повернулась, но Рейнберд почувствовал, что она поняла, кто зовет, и ее охватила ярость, проявившаяся лишь в том, как медленно распрямились плечи девочки.

– Чарли, – вновь позвал он. – Эй, Чарли.

– Ты, – прошептала она. Рейнберд едва расслышал ее. Где-то под ним заржала лошадь.

– Я, – согласился он. – Чарли, конечно же, я.

Теперь она повернулась и прошлась взглядом по длинному проходу. Рейнберд видел ее, она его – нет: он прятался за тюками сена, надежно скрытый тенями.

– Где ты? – прохрипела она. – Ты меня обманул! Это был ты! Папа сказал, что в тот раз у коттеджа Грантера это сделал ты! – Ее рука непроизвольно поднялась к шее, куда вонзился дротик. – Где ты?

Ах, Чарли, тебе очень хочется это знать?

Заржала лошадь, не со спокойной удовлетворенностью, а резко, испуганно. Потом еще одна. Кто-то из чистокровных скакунов дважды с силой лягнул запертую дверцу стойла.

– Где ты? – крикнула Чарли, и Рейнберд почувствовал, как температура внезапно начала расти. Прямо под ним лошадь – возможно, Некромант – громко заржала, и это ржание напоминало женский крик.

9

Дверной звонок издал короткий хриплый вскрик, и Кэп Холлистер вошел в квартиру Энди под северным особняком. Год назад он был совершенно другим человеком. Пожилым, но крепким, энергичным, проницательным, какого легко представить на охоте в ноябрьском лесу. Нынешний Кэп едва волочил ноги. Его волосы, еще год тому назад стального цвета, поседели и истончились. Губы непроизвольно подрагивали. Но сильнее всего изменились глаза: стали недоумевающими и какими-то детскими; иногда метали в сторону подозрительный, испуганный, трусливый взгляд. Руки Кэпа безвольно свисали по бокам, пальцы подергивались. Эхо разрослось до рикошета и металось по мозгу с невероятной, смертоносной скоростью.

Энди Макги поднялся навстречу Кэпу. Одетый как в тот день, когда они с Чарли убегали по Третьей авеню, а за ними следовал неприметный седан Конторы. Вельветовый пиджак лопнул по шву на левом плече, а коричневые брюки из твила выцвели и лоснились.

Ожидание пошло Энди на пользу. Он чувствовал, что каким-то образом может со всем этим примириться. Не понять, нет. Понять – никогда, даже если им с Чарли каким-то невероятным образом удастся победить теорию вероятности, вырваться отсюда и жить дальше. Энди не находил какого-то фатального недостатка в собственном характере, на который мог бы возложить вину за эту жуткую ситуацию, не видел в себе греха, который предстояло искупить дочери. Не было ничего дурного в нехватке двухсот долларов или в участии в контролируемом эксперименте, как не было ничего дурного в стремлении обрести свободу. Если я вырвусь, думал Энди, я скажу следующее: учите ваших детей, учите с самого детства, учите хорошо: они утверждают, будто знают, что делают, и иногда знают, но в основном они лгут.

Но что вышло, то вышло, n’est-ce pas[34]? Так или иначе, они эти деньги отработали. Однако это не подводило Энди ни к прощению, ни к пониманию людей, которые так поступили. Чтобы обрести мир с самим собой, он загасил огни ненависти к безликим бюрократам, сделавшим это во имя национальной безопасности или чего-то еще. Только теперь у бюрократов были лица: одно он видел перед собой, улыбающееся, дергающееся, пустое. И Энди не испытывал к Кэпу ни малейшего сочувствия.

Ты сам виноват, дружище.

– Привет, Энди, – поздоровался Кэп. – Ты готов?

– Да. Возьмете один из моих чемоданов?

Пустота в глазах Кэпа сменилась фальшивой настороженностью.

– Ты их проверял? – рявкнул он. – Искал змей?

Энди послал импульс – не сильный. Хотел поберечь силы на случай чрезвычайных обстоятельств.

– Берите. – Он указал на один из двух чемоданов.

Кэп подошел, взял чемодан. Энди поднял другой.

– Где ваш автомобиль?

– Наверху. У дома.

– Нас будет кто-нибудь проверять? – спросил Энди, что означало: Кто-нибудь попытается нас остановить?

– С какой стати? – Кэп искренне удивился. – Начальник тут я.

Энди пришлось этим удовлетвориться.

– Мы выйдем и положим чемоданы в багажник…

– С багажником порядок, – прервал его Кэп. – Багажник я утром проверил.

– …а потом поедем к конюшне и заберем мою дочь. Есть вопросы?

– Нет, – ответил Кэп.

– Отлично. Пошли.

Они вышли за дверь и по коридору направились к лифту. Немногочисленные встречные опасливо смотрели на Кэпа и отворачивались. Лифт доставил их в бальный зал, и Энди вслед за Кэпом зашагал по длинному вестибюлю.

Джози, рыжеволосая девица, которая сидела у двери в тот день, когда Кэп направил Эла Штайновица в Гастингс-Глен, давно уже получила повышение. Теперь за столом сидел молодой лысеющий мужчина, хмурившийся над учебником по программированию. В руке он держал желтый фломастер. Мужчина поднял голову при их приближении.

– Привет, Ричард, – поздоровался Кэп. – Грызешь науку?

Ричард рассмеялся.

– Скорее, она грызет меня. – Он с любопытством посмотрел на Энди. Тот бесстрастно встретил взгляд.

Кэп вставил большой палец в щель, что-то бухнуло. На консоли Ричарда зажглась зеленая лампочка.

– Место назначения? – спросил Ричард. Фломастер он сменил на шариковую ручку, зависшую над маленькой записной книжкой.

– Конюшня, – отрывисто бросил Кэп. – Там мы заберем дочь Энди, после чего они исчезнут.

– Военно-воздушная база «Эндрюс», – поправил Кэпа Энди и послал импульс. Боль мгновенно вонзилась в голову тупым мясницким тесаком.

– ВВБ «Эндрюс», – согласился Ричард, сделал запись и поставил рядом дату и время. – Доброго вам дня, господа.

Они вышли в ветреный октябрьский солнечный свет. «Вега» Кэпа стояла на белом щебне круговой подъездной дорожки.

– Дайте мне ключи, – велел Энди. Кэп протянул ключи. Энди открыл багажник, они загрузили чемоданы. Энди захлопнул крышку и вернул ключи. – Поехали.

По дорожке, огибавшей пруд, Кэп повез их к конюшне. Энди обратил внимание на мужчину в бейсбольной тренировочной куртке, бежавшего по лужайке к дому, от которого они только что отъехали, и почувствовал, как нарастает тревога. Кэп припарковался перед открытыми воротами.

Потянулся за ключами, но Энди несильно хлопнул его по руке.

– Нет. Пусть двигатель работает. Пошли. – Он выбрался из машины. Голова раскалывалась, ритмично загоняя гвозди боли в глубины мозга, но все было не так уж плохо. Пока.

Кэп вылез из-за руля, замер в нерешительности.

– Я не хочу туда идти. – Его глаза метались из стороны в сторону. – Слишком темно. Они любят темноту. Они прячутся. Кусаются.

– Там нет змей. – Энди послал легкий импульс. Этого хватило, чтобы Кэп сдвинулся с места, но, судя по выражению лица, сомневаться он не перестал. Они вошли в конюшню.

На одно жуткое, кошмарное мгновение Энди подумал, что Чарли нет. Переход от света к тени полностью ослепил его. В конюшне было душно и жарко, и что-то нервировало лошадей: они ржали и брыкались. Энди по-прежнему ничего не видел.