Мауи и Пеле держащие мир - Александр Розов

— Разделяй и властвуй, — буркнул Хобо-Ван.

— Да. Точнее, разделяй и уничтожай. Либо, один из лидеров фракций, путем интриг и скоротечных коалиций, захватывал инструменты революционного насилия, и просто уничтожал всех остальных. Дальше, наступала диктатура…

— …Но, — перебил Йожин, — после диктатуры люди иногда получали более продвинутую социальную систему, чем до революции.

— Совершенно верно, — Метфорт кивнул, — Ключевые слова здесь: «после диктатуры» и «иногда». Мне кажется, такой вариант не устраивает ассамблею.

— Еще бы! — буркнула Рут.

— …Поэтому, — продолжил философ, — в проекте Хартии, текст которого у вас на руках, предусмотрены два типа ограничителей. Один — против любых политических партий и коалиций, а другой — против любой тоталитарной схемы, включая личную диктатуру.

— Это абстрактно, — буркнул Ми-Го, — буквы, нарисованные на бумаге, никого не могут ограничить. Ограничивает всегда сила, и только сила.

— Угу, — буркнул Пиркс, — то-то твой босс, претор Октпо, втащил с Филиппин батальоны красных «хуки» капитана Кресса и капо Коломбо, и еще гаитянскую «Шоколадную дивизию», которую сформировал Ломо Кокоро, давний компаньон Октпо в Доминикане.

Ми-Го улыбнулся своему напарнику по воздушным боям в Колумбии.

— Да, а что? Мы не возражаем против батальонов индейцев-ваовао, которых Li-Re, возглавляемое камрадом Гремлином, привезло в Океанию из Гайаны.

— Типа, силовой паритет? — поинтересовался Йожин, — Может быть, нам имеет смысл привезти сюда наших друзей-фашистов с Большого Самоа?

— Почему бы нет, — спокойно сказал Ми-Го, — вот, семья Малколм, например…

— …Если ты про эскадрон «Нормандия-Неман»… — перебила Рут.

— Нет, эскадрон «Нормандия-Неман» согласован, а я про северокорейский полк.

— Северокорейский полк, — возразила юная Малколм, — это дела Норны.

— Хэх! А объединенный корпус спецназа Вануату, это тоже дела Норны?

— Это моя инициатива, — ответил ему Ахоро, — мы объединили силы Дивизиона Джона Фрума и наших реконструкторских сил самообороны с Армией Тринадцатой Трибы. Я считаю, при всем уважении к присутствующим, что мои ребята не должны зависеть от идеологических ориентиров вооруженных парней из Южной Америки.

— Если спецназ Вануату, это твои люди, то ладно, — отреагировал лидер стимпанков.

— Стоп-стоп! — вмешался Ми-Го, — Слушай, Ахоро! Ты, что, так быстро создал корпус спецназа? Ты гений, если так. Но мне кажется, что ты занялся этим намного раньше.

Лидер реконструкторов утвердительно кивнул.

— Да, я занялся этим, когда Чиполлино занялся переговорами с Огэ, и с Ягуаром.

— Это какой Чиполлино? — спросил Ми-Го.

— Дуче Николо Чинкл, сицилиец, — пояснил Ахоро, — съезди на Нукунону-Токелау, это недалеко, зайди в его пиццерию, и передай привет от своего босса, они же дружат.

— Минутку, — вмешалась Деми Дарк, — я не понимаю, о ком речь.

— Речь, — сказал он, — идет о мексиканской мафии, о гавайской ветке китайских Триад, о полинезийском клоне сицилийской «Cosa Nostra». И речь идет о прикормленных ими рэсколменах, бандитах в Луизиаде, на самом востоке Папуа. И я хотел бы уточнить у Тараи Мастерса, кто финансирует некоммерческий проект семьи Мастерс, известный в официальных кругах, как «Интернациональное Католическое братство моряков»?

— А почему тебя это интересует? — спросил Тараи.

— А потому, — ответил Ахоро, — что «Братство» учредили твои ребята в Новой Зеландии, после чего на банковский счет сразу упали деньги из китайского банка, что в Гонолулу.

— Так, — произнес Тараи, — я не спрашиваю, откуда ты это знаешь, но это не твое дело. Я работаю с Ренсином Огэ — Гавайцем, но с ним также работает и Дуче Чинкл, и твой друг Бри-Янг!

Гремлин громко постучал кулаком по столу.

— Леди и джентльмены! Давайте уважать друг друга! И займемся повесткой дня.

— Это что? — спросил Йожин, — всякие пришлые сектанты будут учить нас уважению?

— Что ты сказал? — холодно отреагировал лидер Li-Re.

— Ну, вот, начинается… — проворчал Пиркс, и в его руке, как по волшебству возник легкий автоматический пистолет. У многих других в зале тоже вдруг оказалось оружие.

— Ребята! Прекратите эту херню! — возмущенно крикнула Деми Дарк.

— Точно, — поддержала Рут, — Давайте все уберем пушки, ОК?

Йожин подумал немного, и убрал карманный пулемет в боковой чехол штормовки.

— Девчонки правы, мы слишком нервничаем. Камрад Гремлин, я извиняюсь, пожалуй, формулировка замечания была хреновая, но все же учить нас не надо.

— Прими мои извинения тоже, — ответил Гремлин, и вернул в ножны гибкий длинный стилет, — но я не понял, почему ты так взъелся? Группа Li-Re честно делится золотом со всеми foa. Так все здесь получают значительную часть экипировки, продовольствия, транспорта, и оружия для бойцов, и реализуют коррупционные программы, о которых, полагаю, известно всем делегатам в этом зале.

— Минутку, камрад Гремлин, — вмешался Ахоро, — никто не сомневается, что ты честно выполняешь договор, который заключен по поводу этого золота, но есть еще кое-что: предыстория в Гайане. Движение «Liberty-Religion», сокращенно Li-Re. Ваша команда приехали в Океанию, чтобы создать клон города-деревни, по образцу тех, которые уже создавались ранее на базе идеологии вашей секты. Вот что внушает подозрение.

— А ты читал нашу программу? — спросил Гремлин.

— Извини, камрад Гремлин, но у всех сект программы, по сути, одинаковые.

— Ахоро! — возмутилась Рут, — Ты зря наезжаешь! Там нормальная программа.

— Это тебе кажется, потому что ты раньше с этим не сталкивалась, — ответил он.

Тут Лукас Метфорт звонко похлопал в ладоши.

— Уважаемая ассамблея! Пожалуйста, дайте мне слово, раз уж пригласили.

— Действительно, — сказал Тараи Мастерс, — давайте успокоимся и послушаем дока.

— Спасибо, — философ коротко поклонился, — здесь оказалась затронута идеология, и я сначала пройду по этой теме. У каждой из групп, на ассамблее, есть своя идеология, религия, субкультура. У одних — панк-концепция, у других — первый гуманистический манифест, у третьих — мифы морских королей утафоа, у четвертых — принципы первого Мастерса, у пятых — кодекс Великой Кокаиновой Тропы, или кодекс Omerta…

— Omerta только у сицилийцев, — поправил Ми-Го, — а если в общем, то re-hombre.

— Благодарю за поправку, hombre. Итак, у каждой группы есть свои взгляды, и каждая группа, считает свои взгляды наилучшими — как же иначе? И концепция Джо-Джима, известная как Li-Re, ничем принципиально не выделяется из этого ряда…

— Еще как выделяется! — возразил Йожин, — это не Tiki, а библейская вера.

— Мы тоже нормально относимся к библии, — заметил Тараи.

— Вы нормально относитесь, но вы не фанаты, и вы tiki-foa, а эти сектанты…

— …Неправда! — перебила Рут, — ты просто не знаешь Li-Re! Они тоже tiki-foa!

— Рут, — возразил Пиркс, — ты не можешь знать точно, что и как в этой Li-Re.

— Блин! — взорвалась она, — Я уж как-нибудь отличу foa от библейского сектанта!

— Стоп-стоп! — доктор Метфорт поднял вверх ладони, призывая к спокойствию, — Мы добрались до волшебного слова «Tiki». Я к этому и вел. Дайте мне договорить!

Наступила напряженная тишина. При всей кажущейся безобидности перепалки, все прекрасно понимали, что за каждым из участников ассамблеи стоит несколько сотен вооруженных людей, готовых жестко защищать интересы своей общины.

— Друзья, — мягко произнес философ, — не смотрите так друг на друга, а то мне станет страшно, и я потеряю мысль.

— Ты не выглядишь испуганным, док Лукас, — заметил Пиркс

— Я немного артист, поэтому могу иногда притвориться смелым, — парировал Метфорт, переждал скептические смешки, в какой-то степени разрядившие обстановку в зале, и продолжил, — что же такое «Tiki»? Если я скажу: Tiki — это идея общества людей, для которых любая несвобода подозрительна, буду ли я прав?

— Хэх! — буркнула Рут, — А почему не сказать просто: общество свободных людей?

— Потому, — ответил он, — что это будет нонсенс. Человек — существо стайное, и вся его деятельность проходит среди других людей, с интересами которых он, так или иначе, вынужден считаться. Человек никогда не бывает свободен от людей. По этому поводу, известный философ и политик Ленин написал: «Жить в обществе и быть свободным от общества нельзя». Казалось, бы, это логический вывод из того, что я сказал о стайной природе человека, но нет! Ленин, в традиции тогдашней социологии, подменил термин «люди» термином «общество», а это разные вещи! Люди — это люди, а общество — это система, в которую люди как-то встроены. Эта система налагает такие ограничения на каждого человека, что свободы у него, как правило, остается не больше, чем у мухи, угодившей в паутину. Идеологи всех прошедших революций заявляли, что проблема в пауке: рабовладельце, феодале, буржуе. Устраним паука, порвем паутину, и станем не мухами, а свободными пчелами. Мы будем свободно летать от цветка цветку, собирать нектар и строить наше общее гнездо. Сказано — сделано. И тут, оказалось, что у пчел не намного больше свободы, чем у мух в паутине. Каждая пчела подчиняется невидимой системе сигналов — приказов, которые она не может не исполнить, так она устроена. И, внимание! Каждая пчела является не только исполнителем, но и источником сигналов, управляющих другими пчелами по определенному регламенту. Пчелы плетут общую паутину, из которой ни одна не может вырваться, а цель — воспроизводство гнезда, или общества, со структурой, застывшей на десятки миллионов лет!