Вавилон - Ребекка Ф. Куанг

Глаза Пенденниса опустились на бокал, потом снова на Робина.

— Чинк, — сказал он очень противным голосом. — Ты просто переодетый китаец, ты знаешь это, Свифт?

Кулаки Робина сжались.

— И ты собираешься позволить чинку испортить тебе бал?

Пенденнис усмехнулся, но было ясно, что опасность миновала. Пока Робин боролся со своей гордостью, пока говорил себе, что это были всего лишь слова, которые Пенденнис бросил в его сторону, слова, которые ничего не значили, он мог просто повернуться и последовать за Рами, Викторией и Летти из колледжа невредимым.

Снаружи прохладный ночной ветерок был приятным облегчением для их покрасневших, перегретых лиц.

— Что случилось? — спросила Робин. — Что они говорили?

— Ничего, — сказала Виктория. Она сильно дрожала; Робин снял с себя куртку и накинул ей на плечи.

— Это не пустяк, — огрызнулась Летти. — Этот ублюдок Торнхилл начал говорить о разных цветах наших... наших... ну, знаешь, по биологическим причинам, а потом Пенденнис решил, что мы должны показать им...

— Неважно, — сказала Виктория. Давай просто пройдемся.

— Я убью его, — поклялся Робин. — Я вернусь. Я убью его...

— Пожалуйста, не надо. — Виктория схватила его за руку. — Не усугубляй ситуацию, пожалуйста.

— Это твоя вина, — сказал Рами Летти.

— Моя? Как...

— Никто из нас не хотел идти. Виктория сказала тебе, что это плохо кончится, и все равно ты заставила нас прийти сюда...

— Вынудила? — Летти резко рассмеялась. — Вы, кажется, неплохо проводили время, с вашими шоколадными конфетами и трюфелями...

— Да, пока Пенденнис и его подручные не попытались посягнуть на нашу Викторию...

— Они и на меня покушались, знаете ли. — Это был странный аргумент, и Робин не знал, почему Летти вообще его выдвинула, но она сказала это с яростью. Ее голос поднялся на несколько октав. — Это было не только потому, что она...

— Стоп! — крикнула Виктория. Слезы текли по ее лицу. — Прекрати, никто не виноват, мы просто... Я должна была знать лучше. Мы не должны были приходить.

— Мне жаль, — сказала Летти очень тоненьким голосом. — Виктория, милая, я не...

— Все в порядке. — Виктория покачала головой. — Нет причин, почему ты... неважно. — Она тяжело вздохнула. — Давай просто уйдем отсюда, пожалуйста? Я хочу домой.

— Домой? — Рами остановился. — Что значит домой? Это ночь для празднования.

— Ты с ума сошел? Я иду спать. — Виктория ковырялась в юбке своего платья, теперь грязного, в самом низу. — И я выберусь из этого, я избавлюсь от этих дурацких рукавов...

— Нет, не избавишься. — Рами легонько подтолкнул ее в сторону Хай-стрит. — Ты нарядилась для бала. Ты заслуживаешь бала. Так давай устроим его.

По плану Рами они должны были провести ночь на крыше Вавилона — вчетвером, с корзинкой сладостей (на кухне было очень легко украсть, если вы выглядели как персонал) и телескопом под ясным ночным небом.* Но когда они свернули за угол на Зеленую, то увидели свет и движущиеся силуэты в окнах первого этажа. Там кто-то был.

Летти начала было говорить, но Рами легко вскочил на ступеньки и толкнул дверь.

В вестибюле, заполненном студентами и аспирантами, горели гирлянды. Робин узнала среди них Кэти О'Нелл, Вимала Сринивасана и Илзе Деджиму. Кто-то танцевал, кто-то болтал с бокалами в руках, а кто-то стоял, склонив голову над рабочими столами, притащенными с восьмого этажа, и пристально смотрел, как аспирант вытравливает гравировку на серебряном слитке. Что-то загудело, и комната наполнилась ароматом роз. Все зааплодировали.

Наконец кто-то заметил их.

— Третьекурсники! — крикнул Вимал, махая им рукой. — Почему вы так долго?

— Мы были в колледже, — сказал Рами. — Мы не знали, что здесь будет частная вечеринка.

— Вы должны были пригласить их, — сказала темноволосая немецкая девушка, которую, по мнению Робина, звали Минна. Она пританцовывала на месте, пока говорила, и ее голова сильно покачивалась влево. — «Как жестоко с вашей стороны, что вы отпустили их на это ужасное шоу.

— Человек не может оценить рай, пока не познает ад, — сказал Вимал. — Откровения. Или Марка. Или что-то в этом роде.

— Этого нет в Библии, — сказала Минна.

— Ну, — пренебрежительно сказал Вимал, — я не знаю.

— Это было жестоко с твоей стороны, — сказала Летти.

— Поторопись, — позвал Вимал через плечо. — Дайте девушке вина.

Стаканы были переданы по кругу; портвейн был налит. Вскоре Робин был очень приятно пьян, голова гудела, конечности плавали. Он прислонился к полкам, слегка запыхавшись от вальса с Викторией, и наслаждался чудесным зрелищем. Вимал теперь сидел на столе и танцевал энергичную джигу с Минной. На противоположном столе Мэтью Хаундслоу, обладатель самой престижной в этом году стипендии для аспирантов, делал надпись на серебряном бруске, отчего по комнате запрыгали яркие шары розового и фиолетового света.

— Ибашо, — сказала Илзе Дедзима.

Робин повернулся к ней. Она никогда не обращалась к нему раньше; он не был уверен, что она хотела обратиться к нему. Но вокруг больше никого не было.

— Pardon?

— Ибашо, — повторила она, покачиваясь. Ее руки плавали перед ней, то ли танцуя, то ли дирижируя музыкой, он не мог определить, что именно. Если уж на то пошло, он вообще не мог понять, откуда доносится музыка. — Это не очень хорошо переводится на английский. Это означает «местонахождение». Место, где человек чувствует себя как дома, где он чувствует себя самим собой.

Она написала для него в воздухе иероглифы кандзи — 居场所 — и он узнал их китайские эквиваленты. Иероглиф, обозначающий место жительства. Иероглифы, обозначающие место.

В последующие месяцы, когда бы он ни вспоминал эту ночь, он мог ухватить лишь горстку четких воспоминаний — после трех стаканов портвейна все превратилось в приятную дымку. Он смутно помнил, как танцевал под какую-то неистовую кельтскую мелодию на сдвинутых вместе столах, потом играл в какую-то языковую игру, в которой было много криков и быстрых рифм, и смеялся так сильно, что болели бока. Он вспомнил, как Рами сидел с Викторией в углу и глупо пародировал профессоров, пока у нее не высохли слезы, а потом, пока они оба не расплакались от смеха. «Я презираю женщин, — произнес Рами суровым монотоном профессора Крафт. — Они взбалмошны, легко отвлекаются и вообще