Воин Забвения. Гранитный чертог - Счастная Елена

Закончив с мерками, швея откланялась:

– Всё будет готово в срок, госпожа, – и тут же ушла, прихватив атласный свёрток.

Служанка Тора, как сова на ветке, зашевелилась позади в своем кресле, будто призывая обратить на себя внимание. Геста же, снова надевая поверх платья хангерок, не торопилась встречаться с ней взглядом. Не хотелось видеть в нём обычный упрёк. Тора давно уже была против того, чтобы она ходила к Кириллу: считала это недостойным. Всё советовала гордость проявить. Правду сказать, осуждение старой няньки расстраивало Гесту больше всего. Ведь служанка с детства воспитывала её после смерти матери, а через много лет отправилась с ней далеко от родного края, где прожила всю жизнь.

И неизбежным стало то, что именно Тора знала секреты, о которых лучше было бы не вспоминать. Обо всём, на что Геста пошла, чтобы быть с Кириллом. И сейчас нянька всё сильнее увязала вместе с ней в ворохе лжи, которым та заполняла свою жизнь.

— Сходи к Квохару, – ровным тоном обратилась к служанке Геста. – Передай, что я хочу с ним увидеться. Там же. И прикажи лошадей седлать. На Торг поедем.

Тора даже не двинулась с места.

— Давно пора прекратить встречи с ним, – ворчливо отозвалась она. – У него ж на лице написано…

— Я видела его лицо не раз! Хватит об этом.

Тора никогда не упускала случая высказать своё отношение к княжескому казначею Квохару. Уж он и хитрый, и подлый, раз за спиной Кирилла видится с его женой, а до чего мерзкий на вид – словами не опишешь. Не пристало конунговой дочке якшаться с человеком, у кого и рода приличного за плечами нет. Только в одном служанка его не могла упрекнуть – в недостаточном уме и смекалке. Да чему удивляться. Иначе он не стал бы казначеем при самом князе – так и остался бы в Хилтаре замызганным писарем при каком-нибудь мелком вельможе или купчишке, который не посчитал нужным за всю жизнь и грамоте обучиться.

Тора ещё немного посидела, насупившись, но всё-таки встала. Неспешные чуть шаркающие шаги стихли за дверью. Вокруг воцарилось полное безмолвие… Геста же начала перебирать платья, решая, что надеть для Квохара. Но скоро в голову вернулись мысли о Младе, назойливые, как скрип несмазанной дверной петли.

Слова Кирилла о том, насколько его поражает эта девица, подлили масла в огонь подозрительности Гесты, и без того возросшей с её появлением. Как никогда сильно она чувствовала угрозу в другой женщине. Хоть любой здравомыслящий человек сказал бы, что князю не по роду слишком приближать к себе простолюдинку.  И потому миловидные служанки Гесту никогда не беспокоили. А вот воительница, о которой уже говорили на всех углах – чем не повод поступиться с древними устоями? Возьмёт её старшей женой да княгиней объявит. А коль та ребёнка ему родит – тогда всему конец. Ведь в этом Геста соперничать с Младой не могла, как и с любой другой женщиной. Понимание этого кольнуло под сердцем. Задумка, которая уже однажды мимоходом посещала Гесту, вспыхнула снова, да так ясно, что не было никаких сил с ней бороться.

Наверняка, с Младой можно было справиться, сделать так, чтобы её выгнали из детинца с позором и запретили здесь появляться. У каждого человека, если он не простая домашняя челядь, есть свои тайны. Стоит только вынуть их на поверхность – и вот он уже не всеобщий любимец, а изгнанник. Всем своим видом Млада просто кричала о том, что тайн у неё полно и, скорей всего, не самых безобидных. Копнуть глубже – и может случиться так, что вскроется целый ворох того, о чём эта девка решила умолчать, придя в детинец. То, что не вышло у деревенского остолбня Ждана, у Гесты могло и получиться.

Да, поход на вельдов не за горами – возможно, Млада из него не вернётся. А пока не помешало бы прощупать почву перед важным шагом: разузнать о воительнице всё, что получится. Но спешка тут ни к чему, всё должно быть настолько хорошо устроено, чтобы никто и никогда не обратил подозрительный взор на Гесту. Подготовка требовала времени, терпения и иногда преодоления себя.

Вот и сегодня придётся в очередной раз наступить себе на горло.

Тора вернулась, и комната тут же наполнилась тихим ворчанием, выражающим её недовольство от встречи с казначеем. Наверное, снова Квохар в шутку ущипнул её – в силу природной прозорливости он прекрасно видел, что нянька дюже его недолюбливает, а потому не мог отказать себе в том, чтобы лишний раз её поддеть.

Геста, закатив глаза, только вздохнула в ответ на нудные причитания Торы и стала собираться. Так и не переодев платья, накинула на плечи просторный дорожный плащ с капюшоном, чтобы он при случае скрыл её полностью, тронула в поясном кошеле массивный ключ, шершавый от маленьких пятен ржавчины.

Лошади к поездке уже были подготовлены. Конюшие последний раз проверили подпруги и спешно ушли с глаз долой. Геста отказалась от помощи отрока и легко запрыгнула в седло, зашелестев подолом. Торе понадобилось для этого больше времени, но держалась она в седле так же хорошо, как и в молодости.

Для всех они поехали на Торг. А чем ещё заниматься молодой жене князя, когда с далеких земель навезли столько диковинных товаров и едва не каждый день они продолжали прибывать, несмотря на то, что близилось окончание ярмарки? Драгоценности и самоцветы манят девиц, не знающих стеснения в деньгах; на Торге можно спокойно провести чуть ли не весь день, и в детинце ни у кого это не вызовет никаких подозрений. К тому же вряд ли князю, занятому встречей с купцами, сейчас есть дело до того, чем развлекает себя его жена.