Искалеченный мир - Вадим Громов

— Тут можно сказать только одно. — Очкарик улыбнулся одним уголком рта. — Согласно женской логике — Лихо не в счёт, у неё логика особенная, самым нахальным образом выбивающаяся из среднестатистических показателей, — или доживём, или нет. Я так полагаю, что да. А почему бы и нет?

Облака были самого обычного колера — желтовато-серого. Нормальные такие облака, от созерцания которых на душе делалось самую чуточку позитивнее. На одну тысячную, стотысячную… неважно. Главное — лучше. Дорога тоже была не самая убитая. Обычная грунтовка, чуть ухабистая, в меру заросшая таёжной флорой, но вполне годная для небыстрого передвижения на хороших колёсах.

— Я нашёл ваши координаты. — Арсений Олегович, покачивающийся на заднем сиденье «Горыныча», наклонился к Лихо. — Всё не так плохо. Это не в дальней от нас стороне города и не в центре. Это точно, что деактиватор не способен сработать раньше? Проход к точке — одно из неизменных условий?

— Да, — с нескрываемым сожалением ответила блондинка. — Разве что, плюс-минус пятьдесят метров, не больше. Не знаю, почему такие беспощадные условия, но выбирать-то не приходится…

— Значит, пойдём куда требуется, — подытожил старый учёный. — Если не ошибаюсь, точка находится прямо на площади Советов. Там ещё такой серьёзный памятник Ульянову-Ленину имеется, кажется, без мировых аналогов… И насколько я помню — в последний раз, где-то с полгода назад, он был на месте.

— Долго ещё ехать? — Лихо глянула через плечо на Арсения Олеговича. — Около двух часов уже тащимся. Я так прикидываю, что уже где-то близёхонько?

— Правильно. — Арсений Олегович согласно опустил веки в подтверждение сказанного. — Не переживайте. Батлай эти места знает. Если уж он не найдёт, то либо апокалипсис уже начался, либо это совсем не Батлай.

— Я смотрю, он мужчина серьёзный, — сказала блондинка без оттенка насмешливости. — Уважением поневоле проникаешься…

— Батлай в переводе с бурятского — «смелый», — просветил Арсений Олегович. — На него можете положиться, как на самих себя. Я вам заявляю это без всяческого преувеличения. А учитывая то, что у него при набеге погибли три дочери и жена, он будет биться до последнего. Ему в жизни просто фантастически везло, жена три раза беременела и всё три раза рожала нормальных детей. Ни одного урода. И вдруг раз — и никого… Он мне жизнь спас, а своих — не сберёг. Есть человеку за что счёты сводить.

— Понятное дело, что есть…

— Да всем есть. — Старый учёный вдруг ссутулился как-то потерянно. — Одно только удручает. Что не доведётся по душам потолковать с той мразью, которая весь этот бардак сообразила. А то я бы своих старческих силёнок не пожалел, объяснил бы, какие у меня претензии… Пока кровью блевать не потянуло бы. Какая мерзость вся эта жажда лёгкой и кажущейся безопасной наживы… Суки. Голыми руками рвал бы, не останавливаясь.

— Не могу не разделить вашу точку зрения, — сказал Алмаз. — Очень жаль, что не доведётся.

— Подъезжаем. — Арсений Олегович указал пальцем куда-то в сторону невысокой, продолговатой сопки. — Вот туда, и всё. Добро пожаловать в «Утопию».

— Какой любопытный пейзаж. — Сопка осталась позади, «Горыныч» остановился, и Книжник выпрыгнул наружу, озираясь вокруг. — Если проводить сказочные параллели, то можно сказать, что тут бился целый выводок богатырей, разнося в труху многочисленное племя разномастной нечисти. И в основном — вырванными с корнем стволами вековых дубов.

— Да… — Лихо подошла к очкарику, легонько присвистнула. — Не согласиться нельзя.

Просторная поляна была сплошь покрыта буграми, рытвинами, щербинами, сдвинутыми пластами земли, имеющими самую причудливую форму… Тайга на противоположной границе поляны была похожа на кучку доминошек, сначала поставленных на попа, а потом походя сбитых носком берца. Могучие представители семейства хвойных беспорядочно лежали вповалку, образуя что-то немыслимое. Батлай, уже покинувший своё водительское место, подошёл к Арсению Олеговичу, ожидая дальнейших распоряжений.

— Веди. — Старый учёный оторвался от созерцания пейзажа, кивнул сподвижнику и развернулся к Лихо: — Дальше, сами видите, не проехать. Только пешком. Раньше здесь альтернативная дорога была, покороче, но и похуже. Если с горючкой совсем беда была — тогда и ездили. А в последний раз, когда здесь всё перепахало, мы и обнаружили вход.

— Да хоть ползком. — Блондинка насмешливо подняла бровь. — Главное, чтобы результат был.

Она двинулась вслед за Батлаем. Бурят размеренным шагом скользил среди всех этих впадин, буераков, провальчиков. И сканировал, прощупывал взглядом местность, превратившись в одно целое со своим стареньким, но поддерживаемым в отличном состоянии «Валом».

Арсений Олегович с Книжником шли в середине, Алмаз с Шатуном замыкали цепочку. Остальные ждали на краю поляны, держась в полной боевой готовности. По самой простейшей логике, любая опасность могла появиться только с той стороны, откуда они приехали. Неизвестно, насколько силён «зов апокалипсиса», как его обозвал Книжник, и сколько ещё мутантов потянутся в сторону Улан-Удэ именно по этой дорожке, чтобы присутствовать при звучании финального аккорда Сдвига. Если появится столько же, сколько прошло через Селенгинск, то все находящиеся здесь люди обречены. Но всё по той же простейшей логике, такого совпадения не должно было быть. Скорее всего, все прилегающие к Улан-Удэ пространства на изрядном расстоянии были свободны от зверья.

Блондинка топала в паре метров от Батлая, осторожно, глядя под ноги, стараясь идти след в след. Не хватало ещё перелом заработать, перед самым финалом-то…

— Далеко ещё? — Батлай ответил на вопрос взмахом руки, указав вперёд, чуть правее центра поляны. Лихо вгляделась, но ничего не увидела.

— Мы почти случайно наткнулись, — отозвался позади Арсений Олегович. — Если не знать, можно и не найти. Только с воздуха или как у нас получилось… Да и то потому, что я знал: что, где и почему. Можно верить или нет, но после того разгула аномалии меня просто потянуло проведать знакомые места. Дёргает нас кто-то за ниточки, хоть и не всегда, но дёргает. И не могу сказать, что в тот момент ощутить себя куклой было так уж унизительно. Главное, вовремя понять, что мы — никакой не венец природы, а скорее — побочный эффект, против которого нет никакой панацеи.

Батлай перемахнул через плавно изгибающийся дугой бугор метровой высоты, сделал несколько шагов в сторону, остановился. Лихо повторила тот же набор движений и застыла рядом с бурятом, с лёгкой усмешкой глядя вниз.

Неизвестно, какая шалость Сдвига здесь копошилась, но углубление в земле, под углом градусов в тридцать уходящее вниз и влево, напоминало огромную запятую. Лихо стояла на конце её «хвостика», разглядывая немного покатые, неровные стенки знака препинания. Создавалось полное впечатление, что землю выдавило наверх.

Книжник помог перелезть Арсению Олеговичу, перебрался сам. Стеклорез перепрыгнул вслед за ним, а Шатун просто перешагнул, не размениваясь на мелочи, вроде попрыгушек через такие незначительные препятствия.

— Не расслабляемся. — Батлай ткнул стволом «Вала» на уходящий вниз расширяющийся «хвостик запятой». На глинистой почве были отчётливо видны частые отпечатки лап камнерезов, свистоплясок, ещё какой-то живности.

— Да? А так хотелось, так хотелось… — осклабилась Лихо. — Завалиться в бикини, коктейльную соломинку в зубы, и чтобы знойный мачо расслабляющий массажик наяривал. Только где я тут мачо возьму?

Батлай осклабился в ответ и беззвучно спрыгнул вниз плавным движением хищника. Пятёрка последовала за ним, немного перестроив порядок. Теперь рядом с бурятом красовался Алмаз, а блондинка с громилой шествовали в конце.

«Запятая» была длиною метров в тридцать пять-сорок, своим «хвостом» уходя под землю на три с половиной роста Шатуна. На глубине двух с половиной метров были видны первые признаки приложения человеческих усилий — не то срезанный, не то продавленный слой бетона.

«Запятая», пробившая слой земли и потолок «Байкала-4», заканчивалась площадкой диаметром метров в восемь, составляющей «головку запятой». Которая находилась чуть выше уровня пола.

Батлай заглянул внутрь, вслед за фонарным лучом настороженно поводя стволом автомата. Единственная дверь, имеющаяся в помещении, криво висела на верхней петле. На полу виднелись грязные, смазанные отпечатки всё тех же звериных лап, ведущих в глубь «Утопии».

Лаконичный кивок головой. Алмаз взял дверной проём на прицел, Батлай спрыгнул вниз, вскинул «Вал». Через четверть минуты вся шестёрка была в лаборатории.

— Подсобное помещение. — Арсений Олегович огляделся, на миг размякнув лицом, явно окунувшись в свои воспоминания, но почти сразу же вернулся в реальность. — Краешком зацепило «Утопию», са-а-амым краешком… Какие-то полтора десятка метров, и не было бы никаких свиданий с молодостью. Основные помещения дальше. Сейчас попадаем в коридор и направо. До двухстворчатых дверей. Потом налево…