Лживая весна - Александр Сергеевич Долгирев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Хорошо. Мне это не нравится, но вы правы. Куда мы сейчас едем?
– Мне нет смысла возвращаться в Мюнхен сегодня, поэтому сейчас я везу вас на вокзал.
– Простите, оберкомиссар Вюнш, но я не оставлю вас одного.
– Оставите, Франц. Вы сядете на поезд, приедете в Мюнхен к вечеру сегодняшнего дня, посветитесь перед несколькими знакомыми, желательно зайти в Управление, чтобы Пауль вас увидел – он все запоминает. Может быть, стоит и в пивную зайти, чтобы вас кто-нибудь там запомнил. Я даже хотел бы попросить вас зайти в «Охотника» и предупредить девушку с каштановыми волосами, которая будет сидеть за столиком у окна справа от входа, что я сегодня не смогу прийти и чтобы она меня не ждала. Ее зовут Хелена, Хелена Кренц. Сделаете это, Франц?
– Я мог бы помочь вам, если что-то пойдет не так…
– Вольфганг сказал, что ждет только одного из нас, поэтому если мы приедем вдвоем, он может начать нервничать. Кроме того, если что-то действительно пойдет не так и о нашей сделке станет известно, к вам нельзя будет предъявить никаких претензий и у вас будет алиби.
Франц хотел снова начать спорить, но по взгляду Вюнша понял, что это бесполезно и кивнул, не сказав, больше, ни слова, пока они добирались на вокзал.
Вокзальные часы показывали без пятнадцати минут час дня, а значит, до отправления поезда на Мюнхен оставалось двадцать минут. Полицейские сидели в привокзальном ресторане, который Хольгер назвал бы русско-французским словечком «бистро». Майер прикончил шницель и теперь потягивал кофе.
– Будьте осторожны, оберкомиссар Вюнш.
– Конечно, Франц, как и всегда.
В глазах Майера вдруг промелькнул испуг, как будто он увидел призрака:
– Скажите мне, оберкомиссар Вюнш, вы ведь не планируете его отпустить?
Хольгер задал себе этот вопрос, еще сидя в кабинете Габриеля. Тогда на ответ у него ушла примерно минута:
– Нет, не планирую. То, что пережил Вольфганг, пережили многие, но не все утратили человечность. Я тоже видел много смерти и несправедливости, но это совершенно не дает мне права убивать людей. Он много говорил об армии, о том, сколько он сделал для Германии и чем для нее пожертвовал, но солдат не должен воевать против собственного народа – это полностью обесценивает его жертву. Нельзя к мирной жизни подходить как к фронту. Нельзя мирных людей судить военными мерками. У Груберов было много грехов, но они совершенно не были виноваты в том, что Вольфганг так и не смог вернуться с Войны… Я не отпущу его, Франц.
Майер пристально посмотрел в глаза старшего коллеги, пытаясь уловить в них неискренность, но ничего похожего не нашел, поэтому кивнул и отпил кофе.
Через пятнадцать минут Майер сидел в вагоне. Хольгер дождался пока поезд отойдет от перрона, чтобы Франц не сошел с него раньше времени. Поезд шел как экспресс, поэтому до Мюнхена остановок не было. Теперь, когда за Майера можно было не беспокоиться, Вюнш поехал в гостиницу. Чтобы не переплачивать он решил не останавливаться ни в центре, ни в привокзальной гостинице. Нашел на карте заведение с названием «Белая башня» и отправился в его сторону. «Белая башня» оказалась средней руки гостиницей, но Хольгер был неприхотлив. Взяв номер, Вюнш отправился на Мессерштрассе, чтобы осмотреть место, где завтра предстояло встретиться с Вольфгангом.
Габриель не соврал – Мессерштрассе была безлюдной улочкой на западной окраине города, на которой жилых домов-то было всего несколько и вид они имели весьма непрезентабельный. В основном на улице располагались склады и какие-то гаражи, большинство из которых было заперто на ключ, несмотря на будний день. Небольшая неухоженная набережная реки Пегниц, очевидно, и должна была стать местом их встречи. Пегниц был неширокой, медленной рекой, которая в том месте, где располагалась Мессерштрассе, уже вытекала из города, а потому была довольно грязной. «В такой медленной воде труп быстро найдут» – прикинул про себя Вюнш.
Несмотря на то, что у него была еще половина дня в запасе, Хольгер решил вернуться в гостиницу, оставив осмотр достопримечательностей города Нюрнберга на другой раз. В течение следующих трех часов Вюнш принял ванну, пообедал и набросал письмо Хелене, которое передал портье с просьбой переслать его по адресу ее квартиры в Мюнхене, если он не придет в течение суток.
Вечером, сидя в зале ресторана при гостинице за кружкой не самого лучшего в его жизни пива, Вюнш занес в свою записную книгу содержание разговора с Габриелем. Несмотря на то, что официальный рапорт об окончании расследования никогда не будет подан, он отчеркнул свои записи по делу №44518 и подписал: «Дело раскрыто, в суд не передано». В своей книге Хольгер написал без утайки обо всем, что знал об этом деле. Так как официальным документом его журнал не был, в случае если бы он попал в чужие руки, Вюнш мог бы сказать, что в журнале лишь его домыслы. К одиннадцати часам Вюнш уже спал, предварительно попросив портье разбудить его в половину седьмого.
Утро выдалось туманным. Хольгер ехал по направлению к Мессерштрассе. По его подсчетам, он успевал туда за пять-десять минут до назначенного Вольфгангом срока. Туман был практически непроглядным, и Вюншу приходилось ехать не спеша, чтобы ненароком не сбить кого-нибудь, не заметив вовремя.
Когда он уже выехал на нужную улицу и приближался к набережной, раздался одинокий хлопок. Этот хлопок мог быть чем угодно, например, автомобильным выхлопом, но Хольгер слишком много таких хлопков слышал в своей жизни, чтобы не узнать в нем звук выстрела. Он придавил педаль газа. В его голове метались мысли: «Неужели он все-таки решился на самоубийство? Или это вообще не имеет отношения к Вольфгангу? Какие-то криминальные разборки? Район самый подходящий для них…». Вюнш остановил автомобиль, немного не доезжая до набережной. «Проверить обойму, зарядить пистолет, взвести, снять с предохранителя» – он проверил свой Люгер и, не убирая его в кобуру, вышел из машины.
Хольгер шел, ориентируясь на звук. Где-то зашумел двигатель автомобиля, но из-за тумана трудно было определить как направление, так и расстояние до источника звука. Вюнш уловил легкий запах, которому здесь не было места. Он осмотрелся, ища возможный источник, но ожидаемо не увидел ничего, что могло источать запах карамели. Хольгер отогнал от себя наваждение и направился дальше. Вскоре он увидел очертания еще одного авто, но, когда подошел поближе, понял, что в салоне никого нет. «Возможно, это его машина». Где-то слева,
