Непрощенные (СИ) - Штефан
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Они все страдали. Каждый сам переживал последствия войны. У всех пролегли морщины и появилась пара седых волосков. И не описать то, что творилось внутри. Именно после войны Гермиона понимала Гарри, жизнь которого не отличалась от ее сегодняшней с момента его рождения. И он до сих пор не оправился.
Мы все надколоты.
Разбиты.
Я ни разу даже не любила настолько, чтобы порхать и петь об этом.
Единственный раз, когда она почувствовала себя нужной был в ту самую ночь с Малфоем, но ее иллюзии и ожидания быстро сломались о то, что они сейчас разгребают вдвоем, и больше думать не думают о том, что между ними что-то было или будет.
Крутя ручку в замерзших от ночных покатушек на автобусе пальцах, она написала первую строчку, перечитала, а затем добавила вторую. Через полчаса Гермиона смотрела на первый куплет и оценивала его на адекватность. Подобрав простые аккорды и мелодию, светловолосая девушка продолжила, пока не почувствовала, что силы ее покидают, а глаза слипаются от усталости.
Ночью Малфой шел среди толпы туристов и сжимал челюсть. После полугода в Азкабане, когда он услышал изменение его наказания с тюремного срока на домашний арест, он уже был опустошен. Сил радоваться или печалиться не было. Драко был дома, но был совершенно один, только он и громкие жужжащие мысли, словно рой назойливых пикси.
Когда же этот год закончился не только освобождением от ареста, но и переосмыслением жизни, ему казалось, что жизнь можно наладить. Перетерпеть мать, испуганную его зависимостью от алкоголя, перетерпеть сеансы у мозгоправа, куда его отправил Визенгамот, выдав это как дополнительную меру, чтобы убедиться в его непричастности к сбежавшим Пожирателям смерти.
И уж никак он не ожидал, что за короткий срок жизнь начнет крутиться с бешеной скоростью, выводя его из равновесия, а иногда и подгоняя тошноту к горлу. Внимание прессы было обычным делом для их семьи, но то, что писали о них после войны на протяжении почти уже трех лет, выводило его из себя. Свыкнуться со сплетнями, выдуманными фактами и кляузами не получалось, как бы он не строил из себя безразличную скотину.
Ожидание того, как среагирует магическое сообщество Британии на их женитьбу с Грейнджер, начало сводить его с ума. Прежде всего, он думал о том, сможет ли после этой корреспондентской атаки взять себя в руки Героиня войны, психика которой давно сказала “адьёс” и уехала жить своей жизнью.
На самого Драко перестали косо смотреть совсем недавно, хотя бы не бросались проклятиями и не плевали прям на до блеска начищенные туфли. И только-только Пророк утихомирился, не вставляя в каждом абзаце фамилию его семьи, как ожидалась следующая волна.
Как бы это не было смешно и бредово, но объединиться, чтоб не дать себя сожрать с потрохами Пророкскими журналюгами — было единственным выходом из их с Грейнджер ситуации. Он чувствовал себя виноватым в том, что произошло, однако в глубине души знал, что не раз думал о том, как отреагировала бы Гермиона на то, если бы Драко признался в тайной симпатии к ней на старших курсах. Его бы высмеяла вся школа, а родители, точнее отец, лишили бы его наследства и фамилии.
Тогда, несколько лет назад, он ловил себя на том, что частенько смотрит на кучерявую гриффиндорку. В первую очередь он пытался понять, где она прячет свой большой мозг и какого хрена обходит его почти по всем предметам!
Иногда он слышал краем уха разговоры «Золотого трио» и невольно признавал, что ее мысли и рассуждения довольно лаконичны и логичны, прямо соответствуют его собственным. А когда Святой Поттер или рыжий Уизел не понимали, что хочет до них донести подруга, просто бесился, прикусывая язык, чтобы не встрять в чужой разговор.
В темных тягучих мыслях Малфой аппарировал к высокому дубу у ворот поместья и, пройдя через них, медленно пошел в дом, чувствуя пульсирующую в затылке головную боль. Он шел по длинным коридорам особняка тихими шагами. Это привычка выработалась у него после того, как Волан-де-морт часто наказывал его или кого-либо живущего в их поместье за громкую походку.
Поэтому, осторожно наступая на половицы, парень прошел в комнату, двери которой открылись, словно приглашая хозяина войти. Драко упал на кресло у камина и приказал эльфу принести бутылку огневиски. Размышления о том, как люди строят отношения, как признаются друг другу в чувствах, а потом решают прожить вместе всю жизнь, никогда не обсуждались в их окружении.
Договорные браки между представителями чистокровных семей были обычным делом, которое требовало лишь согласие родителей или старших представителей рода. Поэтому, оказавшись в рамках узких границ, в которые поставила его жизнь, Драко не знал, что надо делать дальше.
Он оказался женат еще до того, как мог только подумать о том, что они с Грейнджер могли бы сначала хотя бы встречаться, если таковое вообще было возможным. Сейчас ситуация перевернулась с ног на голову и была испорчена извращенной фантазией древней магии.
Опустошив первый стакан огневиски, блондин сразу налил второй и влил его в себя, чувствуя горячее обволакивающее ощущение, которое окутывало желудок. Страх оказаться снова в Азкабане, если Грейнджер подаст на развод, был также силен, как и страх того, что они в принципе не смогут развестись, что само по себе не облегчит жизнь им обоим.
Фурия, которая жила в его лже-жене могла проснуться в любой момент, и как с ней справиться не знал даже мальчик-который-победил и его рыжий дружок, не то, что сам Драко. На пошатывающихся ногах он встал и схватил бутылку, а второй рукой залез в карман. Когда-то у него были сигареты, поэтому пьяный разум искал пачку в карманах нового зимнего пальто.
В мгновение Малфой нащупал пальцами, как показалось на первый взгляд то, что искал, но когда вытащил, увидел плеер и наушники, которые Грейнджер сунула ему в то время, когда они выходили из экскурсионного автобуса. Со всей дури он швырнул это в стену, ожидая, что маленькая коробочка с проводами разлетится на осколки, но та отлетела от стены и приземлилась на его кровать в прежнем состоянии.
Чары нерушимости? Умно, Грейнджер.
Парень упал на кровать, облокотившись спиной на огромное количество подушек у изголовья и, поддавшись искушению, вставил магловское изобретение в уши, откуда
