Лучшее за год. Мистика, магический реализм, фэнтези (2003) - Келли Линк

За некоторое время до того, стоя перед дверью, еще ошеломленный музыкой, только что переставшей звучать, господин Умбертини вдруг услышал изнутри нечто, ужаснувшее его. Он прекрасно знал эти звуки. Подобный треск мог значить только одно — мастер уничтожает дело всей своей жизни! Но почему? Не зная, что предпринять, господин Умбертини быстро опустился на колени и попытался заглянуть в замочную скважину. Если бы в ней не находился ключ, можно было бы многое увидеть, но и сейчас ему удалось разглядеть фигуру господина Томази, который исступленно размахивал скрипкой, держа ее за гриф. Мастер ударял ею по столу, стульям, спинке кровати, по стенам…

Но хотя он вкладывал в удары всю силу необузданного гнева, инструменту ничего не делалось. Скрипка упорно сопротивлялась всем усилиям мастера разбить ее, оставаясь нетронутой, словно он махал ею в воздухе. Не сумев повредить скрипке, даже бросив ее на пол и прыгнув на нее, мастер наконец оступился, сел на край кровати и обхватил голову руками, оставаясь в этой позе, не двигаясь, некоторое время. Затем встал, подошел к окну, схватился за раму, постоял так несколько мгновений, а потом опустил руки и нагнулся вперед. Онемевший господин Умбертини отпрянул от замочной скважины и осел на полу возле двери. Из оцепенения его вывел только стук следователя во входные двери внизу.

Трактирщик повертел головой. Из всех историй, которые он слышал, эта — самая неправдоподобная. Просто счастье, что господин Умбертини не рассказал ее полиции, иначе бы его тотчас взяли под подозрение. Лично он по-прежнему считает, что единственно верное объяснение — тайный вход. А что касается шума, так он шел не оттого, что ломалась скрипка, — просто ее творец, потерпев поражение, колотил руками по чему попало, как это часто делают люди в ярости.

В любом случае, после того как мастер выбросился в окно, его помощник вошел в мансарду и где-то спрятал инструмент. Подождал, пока все утихнет, а потом продал его из-под полы. Скрипка, быть может, и не была совершенна по меркам господина Томази, но уж точно за нее можно было получить хорошие деньги и обеспечить себе на них достойную жизнь. Например, изо дня в день сидеть в трактире, нигде не работая. Но господину Умбертини не о чем беспокоиться. Трактирщик его ни в коем случае не выдаст. Что бы он от этого выгадал? Только потерял бы постоянного клиента, который никогда не клянчит в долг.

Не видя, что еще тут можно добавить, трактирщик вернулся за стойку. Там он принялся лениво протирать стаканы, по-прежнему совершенно игнорируя шестерых посетителей за большим столом. Те посидели еще немного, занятый каждый своим делом, а потом, словно по какому-то сигналу, встали и все вместе покинули трактир, видимо оскорбленные таким явным пренебрежением. Господин Умбертини проводил их взглядом, а затем, словно о чем-то догадавшись, вскочил и поспешил за ними, оставив больше бутылки оплаченного, но не выпитого вина. Больше его никогда здесь не видели.

Некоторое время в трактире судачили об исчезновении господина Умбертини. Можно было услышать клятвенные заверения, что его убили грабители и сбросили в реку, что он поехал искать счастья в Новом Свете, что открыл в другом городе собственную скрипичную мастерскую, а также что заболел проказой и теперь влачит жалкое существование в приюте на каком-то острове. Только трезвый трактирщик, которого невозможно было провести, знал, что все это выдумки и что, как всегда, самое простое объяснение — самое верное: помощник покойного мастера просто-напросто сбежал, боясь, что его, после того как он истратит все неправедно добытые деньги, кто-нибудь все-таки выдаст полиции.

Бентли Литтл

Мать Майи

Пер. Е. Королевой

Бентли Литтл родился в Аризоне, живет в этом штате и в Южной Калифорнии. Он автор двенадцати романов, в числе которых «Откровение», получивший премию Брема Стокера.

«Мать Майи» — третий рассказ Литтла, действие которого разворачивается в современном Финиксе, штат Аризона, его главный герой — детектив. Впервые произведение было опубликовано в сборнике рассказов Литтла «Коллекция».

Было жарко, когда я ехал через пустыню к дому Большого Человека. Он жил сразу за Пинакл-Пик. Когда-то, наверное, здесь стоял один-единственный дом, но сейчас город наступал, и всего несколько миль открытого пространства разделяло его окраины и грязную дорогу, ведущую к поместью Большого Человека.

Я свернул на не отмеченную знаками подъездную дорогу, сбросил скорость, вглядываясь через запыленное лобовое стекло. Большой Человек не прилагал усилий, чтобы облагородить свои земли, но здесь было гораздо больше, чем просто кактусы и камни. Части куклы висели на колючем проволочном заборе: рука, нога, туловище, голова. Мескитовые кресты часовыми возвышались у скотного загона. Залитое кровью пугало с черепом койота на плечах стояло лицом к дороге, вскинув руки.

Я надеялся, он не настолько напуган — или, по крайней мере, не настолько суеверен, — и начал потихоньку выходить из себя, продвигаясь все глубже в пустыню и все дальше от цивилизации. По телефону он не сказал, почему захотел нанять именно меня, сказал только, что у него проблема, требующая разрешения. Но нескольких деталей, которые он сообщил, оказалось достаточно, чтобы подогреть мой интерес.

Его дом стоял на небольшом возвышении, окруженный цереусами, и представлял собой одну из тех благочинных фрэнк-ллойдовских[16] построек, которые пышным цветом цвели здесь в конце пятидесятых — начале шестидесятых, когда сам Мастер открыл свою архитектурную школу северней Скоттсдейла. Сооружение, что и говорить, впечатляющее. Низкое, симметричное, сплошной камень и стекло, оно отлично вписывалось в ландшафт и внушало надежду на будущее, умершую задолго до того, как была построена темная квадратная коробка моего дома в Финиксе. Один из людей Большого Человека вышел встретить меня и проводил внутрь, позволив припарковать мой грязный говномобиль рядом с настоящей армадой сияющих мерседес-бенцев. Внутри дом впечатлял так же, как и снаружи. Много света. Пальмы в кадках. Полы твердолиственного дерева и мебель в тон. Меня провели через широченные двери и впустили в гостиную раз в пять больше всей моей квартиры.

— Он здесь, — объявил шестерка вместо представления. И я наконец встретился с Большим Человеком. Разумеется, я слышал о нем. Да и кто в Финиксе не слышал? Но я никогда не встречался с ним, не видел его и не говорил с ним. Я смотрел на человека перед собой, испытывая разочарование. Я ожидал чего-то более впечатляющего. Сиднея Гринстрита,[17] может быть. Орсона Уэллса.[18] А мне навстречу поднялся с кушетки похожий на Ричарда Дрейфуса[19] человек, пожал мне руку и представился Винсентом Прессменом.