Дао Кенгуру - Александр Розов

– Да, – перехватил инициативу китаец, – это вообще-то не бомбы, а неуклюжие бочки.

– Ну, – сказал Хобо-Ван, – теперь ты понимаешь, Норна, зачем нам еще сто дней?

– Коллеги! – Норна вздохнула, – Мне самой хотелось бы еще потянуть время. Все идет замечательно. Враг в эйфории. Он уверен, что почти сожрал нас. Варлок создал такой Лантон, в который поверили ооновские полицаи. Проблема в том, что время вышло.

– А что конкретно случилось? – спросил Упир.

– Мы заигрались, вот что! Приток свежих мозгов, организация деловых контактов, и выигрыш времени. Да, такая игра выгодна всем foa. Но, мы уже на грани нарушения Хартии! Жители в опасности, есть беженцы с Тинтунга и Науру, а мы тормозим.

– Какие конкретно жители?

– Конкретно, это вишнуиты. Их кошмарят мусульмане-мигранты, привезенные ООН.

– Минутку, Норна! – сказал Упир, – Эти вишнуиты – индусы-беженцы с Фиджи-Тонга, которые устроили трущобы, пользуясь тем, что наша полиция их не выгоняет. Заметь: полиция организовала поддержку всем трущобным жителям, которые шли на контакт. Теперь у этих вишнуитов есть работа, жилье, социальный сервис, и все такое. Остались только хрен знает кто, люмпен. Они сами виноваты в своих проблемах. И не фиг тут!..

Норна подняла руку, в знак возражения.

– Доктор Упир, пожалуйста, вспомни второй артикул Великой Хартии.

– Коллега Упир, – добавил Хобо-Ван, – ты прав. Индусы, которые остались в трущобах, поступили асоциально, когда уклонились от конструктивного контакта с полицейским департаментом адаптации. И, прежде всего, они не граждане Меганезии.

– …Вот-вот, – Упир кивнул, – еще, они не платили аренду земли и социальные взносы.

– …Но – продолжил Хобо-Ван, – ты знаешь, любой хабитант, не нарушающий Хартию, находится под защитой Хартии. Они бездельничают – это их дело. Они уклоняются от социальных и ресурсных выплат, установленных согласно Хартии – это основание для штрафа, и иногда для присуждения к каторге. Можно их арестовать, можно их судить, можно отобрать малолетних детей – если дети содержатся в явно негодных условиях. Можно, в крайнем случае, поставить вопрос о депортации люмпен – мигрантов...

Доктор Упир громко щелкнул пальцами.

– Вот-вот! О депортации! Если хотят быть люмпеном – пусть катятся в свою Индию.

– Но! – твердо произнес Хобо-Ван, – Эти индусы не занимаются бандитизмом, рэкетом, партийно-миссионерской политикой, и кредитами. Да, они не исполняли экономико-социальных обязательств, следующих из Хартии. Но они не нарушили саму Хартию, а значит, нельзя лишить их защиты в терракватории Меганезии.

– Хм! Ты еще процитируй Второй артикул Хартии: «нарушение любого базисного права одного гражданина есть тотальное нарушение всех базисных прав всех граждан».

– Коллега Упир, я не хотел цитировать то, что касается только граждан. Но ты сказал, и придется вспоминать комментарии Первой Ассамблеи. Если сегодня правами одного человека пожертвовали из каких-то особых соображений, то на месте этого человека может оказаться каждый. Если бесправен один – бесправны все. Даже если добавить оговорку «все не-граждане», это не меняет суть проблемы. У нас стало очень много не-граждан. За сто дней в Меганезию переехали из стран Первого мира примерно 40 тысяч молодых, деятельных прекрасно образованных людей, умеющих работать. Они пока не граждане, и они крайне внимательны к любым неясностям с правами не-граждан.

– Хобо, дружище, – перебил Упир, – что ты мне это разжевываешь? Я сам понимаю, что Норна права. Если кто-либо заявит в Верховный суд, то Народный флот тут же получит приказ ликвидировать весь исламский зоосад и прочий сброд, привезенный ООН.

– Тогда о чем ты споришь? – спросила Норна.

– О чем? – переспросил он, – Просто обидно, понимаешь? Еще сто дней, и мы могли бы достигнуть готовности к почти идеальной атомной войне, и вдруг эти индусы, блин!..

Доктор Шан-Йан мягко поднял ладонь и очень тихо сказал:

– Знаешь, коллега Упир, есть такой 6-ступенчатый принцип Дао:

Тот, кто лишь пытается начать, никогда не начнет.

Тот, кто слишком торопится, ничего не достигнет.

Тот, кто виден всем, не может видеть сам ясно.

Тот, кто считает себя правым, не может стать лучше.

Тот, кто заставляет себя, не достигнет успеха.

Тот, кто потакает себе, не может совершенствоваться.

– Йан, и ты тоже взялся меня учить этике?

– Нет, Упир, это не я, это Лао Цзы.

– Лао Цзы… Хм… Коллеги, может, хватит философии, и займемся работой?

15. Технология быстрого формирования Древних Обычаев.

2 сентября. Полдень. Небо над Тихим океаном между Японией и Микронезией.

«Апельсиновоз» – треугольник «летающее крыло» 30-метрового размаха с грузовым трюмом размером как салон среднего автобуса, ползло на юго-восток на высоте 4000 метров. По меркам авиации XXI века, лететь со скоростью 200 узлов значит «ползти». Полетное время «Апельсиновоза» от Японии до острова Косраэ примерно 10 часов.

Но штаб-капитан Корвин (в данный момент – командир экипажа, состоящего из двух человек, включая его, как первого пилота) привык выполнять рейсы именно с такой скоростью. Да, это в два с лишним раза медленнее, чем на модерновых лайнерах, зато экономично и безопасно. А в полете можно попить кофе, почитать прессу, послушать хорошую музыку, посмотреть кино, и поиграть в шахматы со вторым пилотом. Но, на третьем часе полета этот пилот, очень молодой креол, мичман Буги Эксум по прозвищу Зомби задремал, и это понятно: на Кюсю мичман Эксум занимался проверкой мини-пивоварни, которая далее была загружена в трюм, и уже завтра должна была на острове Косраэ украсить семейное домохозяйство Бюлофф-Хаффнер-Ингер-Шторх (БХИШ).

Здесь требуются пояснения. Молодые германцы – неохиппи у себя на родине были «протестными», не признавали социальных институтов, учрежденных государством, в частности, буржуазного института семьи, и принципиально строили личную жизнь по принципу псевдо-первобытной общины. Но в Меганезии не было ни государства, ни его институтов, и такой протест не имел смысла. Вот почему община неохиппи, осевшая на восточном берегу острова Косраэ, структурировалась по фактически-семейным группам. Именно по группам, а не по «классическим» парам (подчеркнем это). И группа БХИШ оказалась первой, решившейся (после долгих консультаций с товарищами) в бытовом смысле выделиться из псевдо-первобытного стойбища в нечто вроде семейного хутора.

Можно было просто купить сборный коттедж, и заказать у надежной местной бригады филиппинцев строительство «под ключ», но ведь это «не кавайно», а, следовательно, не годится. Требовался ритуал, и желательно – древний, с мифологическими корнями и с возможностью, в соответствие с древним обычаем «позажигать» всей толпой. Если без древнего обычая, то будет просто пьянка с танцами (что, опять-таки, «не кавайно»). И, рассудив на псевдо-первобытном совете, что шеф Корвин, как уроженец Косраэ, и как эрудированный чел, наверняка знает нужный обычай, они обратились к нему.