Магическая Трилогия: Спящая Красавица - Вероника Сейнт

Грейс хмыкнула и покачала головой:

— Я все такая же.

— Ты можешь просто не понимать, что именно в тебе изменилось. Или не хотеть признавать это, — парировал Виктор и замолчал.

Больше они ни о чем не говорили. Виктору хотелось бы рассказать ей о том, что это именно Тристана отравила мистера Льюиса, но Грейс наверняка уже и сама это поняла. Ему хотелось бы рассказать ей о том, что сделала Пенелопа для Иеронима, но одно воспоминание об этом заставляло его содрогаться от собственного бессилия.

Убаюканные тряской, они уснули. Грейс прижималась к груди Виктора, будто ища защиту и поддержку, а Гадатель обнимал ее так, словно она была его последним сокровищем. Казалось, у них не осталось никого, кроме друг друга.

Глава 33. The Bitter End

Виктор собрался уехать только через пару недель. Ему не хотелось оставлять Грейс, и он стал собирать вещи только тогда, когда она тоже приняла решение вернуться в Англию.

Они выписали из гостиницы Пенелопу, сказав? что ей пришлось срочно уехать и она не успела сделать ничего сама. Не желая вдаваться в подробности, или поддавшись гипнозу Виктора, администратор не стала задавать лишних вопросов и забрала у них ключ.

Грейс сдала ключ и от своего номера, переехав к Виктору. Гадатель, даже пытаясь продолжать жить и работать, снова мучился от бессонницы, вспоминая Пенелопу, стоило ему закрыть глаза. Он чувствовал себя виноватым каждую секунду и каждое мгновение.

Приступы кашля были не такими частыми, как ожидал того Виктор, но теперь он смиренно принимал эту болезнь, думая, что этот комок стекла, застрявший в его легких, впивающийся в глубже с каждым вдохом, вполне им заслужен.

Грег не смог утешить сына, хотя и пытался внушить ему, что тот делал все правильно. Он звонил почти каждый день, но Виктору все сложнее было объяснить ему, что именно с ним происходит. Учитель не мог убедить Виктора в том, что происходящее естественно, и в какой-то момент Гадатель просто решил, что не будет снимать трубку и предпочтет телефону электронную почту, лишь бы не раздражаться лишний раз разговором с отцом.

Только рядом с Грейс он спокойно засыпал. Только когда она обнимала его, не произнося ни слова, он забывал о том, что его все это время так тревожило. Она была единственным, кто действительно поддерживал его, и единственным, кто еще способен был радовать его после произошедшего.

Несмотря ни на что, Грейс все еще собиралась выйти замуж за другого человека, и Виктор ценил каждую секунду, проведенную с ней. Представляя, что после расставания он останется один на один с ужасом потери, он боялся отпускать свою Спящую Красавицу. Их расставание было неизбежно, но его можно было хотя бы оттянуть на как можно более долгий срок.

— Мы увидимся снова? — тихо спросил Виктор, прощаясь с Грейс. Он помог ей загрузить чемоданы в такси и теперь никак не хотел отпускать ее.

— А ты думаешь, что так легко от меня отделаешься? — Грейс фыркнула и поправила его челку, — Я найду способ всегда быть где-то рядом с тобой.

— Ты будешь замужней женщиной, — Гадатель сощурился. Улыбаться после событий на маяке ему было все сложнее, и улыбка причиняла ему почти физическую боль, но ради Грейс он готов был вытерпеть и не такое.

— Тебя не должно это волновать, — Грейс привстала на цыпочки и поцеловала его так, как целовала впервые, тогда в Безмирье, — Ты же мой настоящий муж.

После этих слов она все же села в такси и уехала. Виктор не стал смотреть ей в след, откуда-то помня, что это плохая примета. Как воспоминание о ней, у него остался ее дневник — тонкая тетрадь со «Звездной ночью» Ван Гога на обложке, несколько фотографий и легкий привкус клубники — вкус ее блеска для губ.

Аурика в этот вечер угостила его бесплатным виски, но не произнесла ни слова. Виктору это и не было нужно, ему хотелось хоть немного расслабиться. Выпив пару стаканов скотча, он вышел во двор проветриться и увидел, что на скамейке его ждет Артур.

— Геда просила, чтобы ты приехал, — коротко произнес парень. Виктор равнодушно кивнул и забрался к нему в повозку.

Он не надеялся, что Геда облегчит его страдания, но верил в то, что она укажет ему верный путь.

За эти несколько недель все те способности, что Виктор обнаружил у себя, пока был на маяке, почти исчезли. Он больше не видел мертвых, его голос потерял ту чудесную силу, благодаря которой люди подчинялись ему. С ним осталась эмпатия и предсказания, быть может самую малость — гипноз. Виктор радовался, что почти все осталось по-прежнему. Он только чувствовал отголоски чужих эмоций и мыслей, но не мог с уверенностью рассказать обо всем, что испытывают окружающие. Он мог посмотреть человеку в глаза и направить его мысли в нужное ему русло, но не мог приказать сделать что-то. Он снова занялся картами и гаданием, убеждая себя в том, что на самом деле он умеет лишь это.

Без фантастической силы маяка и той энергии, что тогда переполняла его, Виктору было немного легче дышать. Ему было проще, свободнее. Теперь не нужно было следить за своими мыслями и словами, не нужно было стремиться скрыть от себя чувства окружающих, чтобы распознать свои собственные.

Он размышлял обо всем этом, пока они ехали к Геде. Цыганка ждала их у ворот. Казалось, что она стояла так уже несколько часов.

Стоило Виктору вылезти из повозки, как она бросилась к нему навстречу и крепко обняла. Разжав объятия, Геда посмотрела на него и покачала головой, ужасаясь.

Виктор отлично ее понимал — за эту пару недель он осунулся, измученный бессонницей, побледнел, а круги вокруг глаз стали лишь заметнее. Он все чаще испытывал апатию, и это Геда тоже увидела. Она погладила его по волосам, схватила за руку и потащила следом за собой.

Она приготовила Гадателю смородиновый чай и долго смотрела ему в глаза, как будто не решаясь заговорить. Виктору было уютно здесь, он ощущал себя частью этого места, хотя и приехал к Геде всего лишь во второй раз, но ее встревоженный взгляд настораживал его, заставлял смущаться, и вызывал желание встать и уйти, просто чтобы ей было спокойнее.

Наконец Геда достала из кармана маленький мешочек и протянула его Виктору, начав что-то говорить. Артур переводил:

— Геда говорит, это цыганские руны. Она подумала, что ты как никто другой достоин обладать ими.

Виктор протянул руку, и цыганка опустила мешочек ему в ладонь. Этот мешочек был легче, чем обычные руны, и Виктор вспомнил, что цыганских рун меньше, чем каких-либо других. Он заранее знал, просто предчувствовал, что почти не будет их использовать, точнее будет, но как-то необычно, не так, как свою любимую колоду Таро.