Властитель - Михаил Соколов

Я говорил, а с ним продолжалась метаморфоза; уже не ярость и явная обеспокоенность. Впрочем, больше удивление. И чем дальше я рассказывал, тем удивление усиливалось.

– У парня был брат, который работал полицейским. Когда банду подростков поймали на месте

преступления, брату удалось замять дело. Но я не это хотел рассказать. Я хотел бы напомнить, что сказал старший брат младшему. Он сказал, что человеку надо верить. Если не верить человеку, то и жить не стоит.

Виктор, пока я говорил, весь дрожал. Он вцепился пальцами в край стола с таким напряжением, словно хотел разломить столешницу.

– Ты!.. Ты!.. Откуда ты знаешь, негодяй!

Тут уж и я не выдержал. Хорошо быть добрым Дедушкой Морозом, когда тебя понимают и, разумеется, внимают.

– Ты не ори, майор, а напряги извилины. Откуда бы я мог узнать содержание вашего разговора, если бы мне не рассказал кто-то из вас? А если мне рассказали, значит, доверяли. Подумай своей криминализированной головой! – вскричал бестолково, но доходчиво.

Он сник, словно шарик без воздуха. В тишине барабанили его пальцы по столу, на экране беззвучно открывал рот суровый полицейский ветеран.

– Ты мог втереться в доверие, а потом предать,

– Мог бы. Так точно мог бы рассуждать тот следователь, запирая тебя на годы в каталажку. Или Алексей, твой брат, когда думал просить за тебя.

Ты забыл о своем брате! – гневно продолжал я. – Ты забыл, каким он был! Ты тешишь свое обиженное «я», забыв обо всех, кто тебе верил! Алексею было бы стыдно за тебя!

Конечно, я передергивал, это ясно. Но мне надо было как-то пробиться к нему. Что у меня и получилось, судя по его растерянному виду.

Я извлек сигарету, прикурил и глубоко затянулся.

Где может быть Марина Вронская? – спросил я.

– Зачем она тебе? – рассеянно спросил Виктор.

– Она ключевая фигура в этой интриге. Возможно, она даже знает, кто настоящий убийца.

Он поднял голову и вперил в меня начинающий оживать взгляд:

– Почему ты так считаешь?

– Очень просто, – сказал я, а потом процитировал тот отрывок из письма Николая, где он упоминает о предательстве своей девушки. – Насколько я выяснил, последнее время его девушкой была Марина.

– Возможно, – согласился Виктор. – Я тоже что-то слышал. Может, в разделе светской хроники.

– Ты не мог бы выяснить? – попросил я. – Мне кажется, мы только теряем время без нее.

– Ну что ж! – Виктор взял пульт и развернул кресло к экрану. После некоторых манипуляций, приказов голосом и нажатия кнопок беленькая Марина засияла со стены.

Да, что-то в ней было яркое, воздушное и, я бы сказал, девственное, что, однако, присутствует иной раз и в самых развратных девах этой масти.

– Хороша! – согласился и Виктор. – Так, придется наводить справки.

– Да уж, постарайся, – сказал я и с тем встал, чтобы уйти.

Уже у двери вспомнил, кто меня ожидает за дверью, и запнулся.

– Майор! Тебе не кажется подозрительным, что твой помощник, – я имел в виду лейтенанта Стражникова, – часто бывает у самого Мираба Мамедова? Не развлекается в Магическом квартале и в этом, как его, Саду наслаждений, а в гостях у самого хозяина.

– Чепуха! – отмахнулся Виктор. – Мало ли кто где бывает?

– Ну, пока, – сказал я и с тем наконец покинул кабинет.

В коридоре успел, при виде остолбеневшего Стражникова, чиркнуть себя пальцем по горлу, чем вызвал в его глазах огонь праведного гнева и ненависти.

Вообще-то мне было наплевать на этого пса, хотя близость его к Мирабу тревожила.

Когда я поднялся на крышу полицейского управления, чуть стемнело. Золотистые лучи зеркально зажигали полированные корпуса машин, заполняющих стоянку, и ярко горели желто-оранжевые парапеты по краю огромной крыши. Я не знал, куда себя деть. Столько обрушилось на меня, что даже такой не склонный к самоанализу индивид, как я, не смог не впасть в задумчивость… из которой, впрочем, оказалось легко выйти.

Какой-то толстенький, смутно знакомый коротышка как раз выпорхнул из только что приземлившейся машины. Он увидел меня и, отпрянув, кинулся обратно, наткнувшись на лезшего следом гнома. Я узнал их секундой позже и побежал следом, но опоздал. Эта секунда решила все.

К счастью, свободных машин здесь было предостаточно. Одна из них среагировала на мой отчаянный вид и приоткрыла крыло дверцы.

– Немедленно… за той голубой машиной, которая только что взлетела!

Робот-водитель подчинился сразу: мы сорвались с места и, благо машин было немного, скоро пристроились за голубым сверкающим в чистом небе под чистыми лучами солнца такси. Почему-то после первых рывков машина моих врагов оставила попытки оторваться. Мы резво, словно приклеенные друг к другу, неслись к неведомой цели.

Погоня взбодрила меня. Мы пролетели над жилыми островами, увенчанными шпилями башен, над озерами, реками и лесопарками. Показался и вскоре исчез Магический садик Мираба – значит, не он был нашей целью. Потом голубая машина внезапно оторвалась и ушла вперед.

– Быстрее! Уйдет!

– Это невозможно, – отозвался ровный уверенный голос не ошибающейся машины. – Они уже приземлились.

– Где?

– Объект номер девять тысяч триста семьдесят пять.

– Что за объект?

– Завод по переработке и переплавке утиля. Завод-автомат.

Тут и мы приземлились возле пустого голубого экипажа, спокойно стоявшего у большого квадратного здания, метров пятнадцать высоты и метров сто в длину и ширину. Просто каменная коробка с закрытыми сейчас воротами, но приоткрытой дверцей, где и исчезли мои недруги.

А я уже протискивался внутрь.

И сразу попал в коридор, судя по всему, по периметру опоясывавшему здание. Мне показалось, справа слышались звуки шагов. Я бросился туда и чуть не наткнулся на шедшего навстречу робота.

– Ты кого-нибудь видел? Людей, людей!

– Нет, не видел. Но двое человек сейчас зашли в цех.

– Какой цех? Где?

– Это в другой стороне, первая дверь направо.

Я уже бежал. Миновал главный вход, еще немного. Справа какая-то дверь. Я влетел внутрь, лестница наверх. Грохоча металлическими ступенями, я побежал, вломился в дверь и оказался на слепленной из железных прутьев галерее, которая опоясывала огромное пустое пространство цеха.

Я смутно вспоминал: где-то я все это видел? Может, в хронике, может, в учебных передачах?..

Какой-то шум, грохот, скрежет… Огромные лапы вминались в груды стонущего железа, и весь ржавый, погнутый, треснувший лом – старые, отжившие корпуса роботов – подгребался под прессы, откуда вылетали умятые опрятные блоки. Я чуть не задохнулся от пыли, меня душил кашель. Вдруг над головой у меня что-то сверкнуло, я огляделся, – совсем близко от головы на металлической стене растекалось огненное пятно с расплавом в центре; кто-то стрелял в меня из бластера.