Операция «Молот». Операция «Гадюка-3» - Уолтер Уэйджер

— Лестью вы от нас ничего не добьетесь, — съехидничал Делл, — и ваше мнение обо мне или о моем предложении меня не интересует. Есть только один человек, который способен заключить с нами сделку, и вам сейчас самое лучшее связаться непосредственно с ним. И без шуток. Звоните ему немедленно!

А затем майор Лоуренс Делл сделал то, о чем мечтает каждый кадровый офицер вооруженных сил: не дожидаясь ответа от главнокомандующего, он бросил трубку.

Маккензи шумно дышал. Он лихорадочно обдумывал смысл только что услышанного, хотя лицо его оставалось непроницаемым.

— Вот сукин сын, — прошептал он и сразу почувствовал себя немного получше.

Но только немного.

— Сэр? — обратился к нему Уинтерс.

Ему не терпелось узнать. Никто не слушал разговор генерала с Деллом по отводной трубке, так что ничего удивительного не было в том, что и полковник Франклин, и адъютант генерала выжидательно смотрели на главкомстратава.

Маккензи тряхнул головой и снова подумал о том, что ему сказал Делл и что ему теперь предстоит сделать.

Сукин сын! Ну каков же сукин сын!

Блестящая операция.

Мерзкая, ужасающая, но — блестящая.

Этот подонок Делл мог бы стать отличным генералом.

Но каков сукин сын!

— Дуг! — сказал главкомстратав. — Позвони генералу Стоунсайферу в Мальмстром.

Он проинструктировал адъютанта, какой приказ следует передать, а затем обратился к полковнику Франклину.

— Полковник, личный состав командного пункта должен исполнять служебные обязанности в обычном режиме. Тревогу не поднимайте и не обсуждайте ни с кем — даже со своим заместителем случившееся. Я не хочу, чтобы об этом хоть слово просочилось за стены КП. Это очень важно.

О чем?

Что сказал Делл?

— Но как быть с новой сменой, которая заступает на дежурство в шестнадцать ноль-ноль, сэр? — спросил Франклин. — Днем меня сменит новый дежурный офицер по КП.

— Не сменит, — решил главкомстратав. — То есть, конечно, он может занять ваше место, но вы не покидайте бункер. Это приказ. И скажите дневной смене, чтобы все звонки и донесения, касающиеся Мальмстрома, переключали на меня — и только на меня. Это приказ. Запишите это в журнале!

Так что же, черт побери, сказал ему Делл?

— Сэр, моя жена… — начал было рыжеволосый полковник.

— Позвоните ей и скажите, что выполняете особое задание и что не вернетесь домой до… завтра или послезавтра. И сообщите это ей как можно более спокойно, чтобы она не задавала никаких вопросов. Я не хочу, чтобы поползли слухи.

Держа в руке телефонную трубку, Уинтерс вежливо вмешался в их разговор.

— Сэр, я передал ваш приказ генералу Стоунсайферу — он приступит к выполнению приказа немедленно. Он также просил меня передать вам донесение.

— Какое?

— Они все еще раз проверили — все подтвердилось. Блокираторы на линиях системы запуска птичек «Гадюки-3» были либо выбиты, либо отключены. Контрольные цепи отключены — все отключены. Обратная связь отсутствует. Какие будут дальнейшие указания?

Маккензи покачал головой.

— Я отправлюсь в отсек боевого штаба, — заявил он, шагая к лестнице, ведущей на второй уровень зала КП, где должны были находиться генералы САК во время кризисов или войны. — Подходите ко мне, когда закончите!

— Все очень плохо, — сделал вывод главкомстратав, садясь за свой стол наверху. Он взглянул на телефоны, вздохнул.

— Все плохо, и очень скоро все станет еще хуже.

12

Это не удивило Мартина Маккензи, ибо он давно уже подозревал, что у закона Мерфи есть дополнение. Закон Мерфи гласил, что если что-то может пойти наперекосяк, то так оно и случится, а закон Маккензи утверждал, что если что-то может плохо кончиться, то оно кончится не просто плохо, а гораздо хуже. Имея столь жизнеутверждающий взгляд на мир, умную и терпеливую жену, искренне его любившую, а также историческое чутье, подсказывавшее ему, что и римские военачальники в свое время не меньше натерпелись от своего сената, Маккензи умудрился тридцать пять лет прослужить в вооруженных силах мировой сверхдержавы, не утратив ни единого волоска с головы, ни чести, ни преданности демократическим преобразованиям, ни уважения к живым тварям, ни способности ограничивать свое личное потребление алкоголя одной рюмкой бренди после ужина. Ну, иногда двумя — во время отпуска или беседы о бюджетных ассигнованиях с каким-нибудь влиятельным бюрократом или законодателем.

Подобная жизненная философия обыкновенно вырабатывается с возрастом, посему молодые офицеры более склонны удивляться. Доктор Пол Лангер, к примеру, был очень удивлен, когда через двадцать пять минут ему позвонили из канцелярии главврача муниципальной больницы Грейт-Фоллз и сообщили, что через десять минут в отделении «скорой помощи» его сменит другой практикант, а доктору Лангеру вменяется зайти в кабинет главврача.

— Что случилось, Пол? — поинтересовался веснушчатый Дон Борден, пришедший сменить Лангера. Доктор Борден, который вошел в кабинет дежурного врача «скорой помощи», на ходу застегивая белый халат, был хорошим терапевтом, но при этом любил выражаться без всяких экивоков.

Лангер пожал плечами, не желая признаться, что и ему ничего не известно. Все это его несколько смущало. Главврач тоже, похоже, был смущен не меньше него, хотя когда Лангер зашел к нему в кабинет, пожилой врач постарался ничем не выдать своего смущения и сделать как лучше. Именно в силу своего природного дара делать все как лучше доктор Ирвин Фиск и занимал пост главного врача больницы.

— Доктор Лангер, эти два джентльмена — из ВВС. Точнее сказать, они служат в ВВС, — поправился он.

Врач-практикант во второй раз удивился, ибо ни тот ни другой не были в военной форме. В спортивного покроя пиджаках, в полотняных брюках и простых рубашках, они скорее напоминали молодых бизнесменов из Грейт-Фоллз, заехавших сюда по пути в боулинг или в гости.

— Капитан Дрю и лейтенант Верт, — представил гостей доктор Фиск, не уточняя, кто из них Дрю, а кто Верт. Оба внимательно разглядывали Лангера, а один из них изобразил даже некое подобие улыбки, хотя и без особого успеха. И все же попытка сама по себе красноречива, подумал Лангер. В конце концов, рассудил он, прошлый президент Соединенных Штатов имел весьма высокий рейтинг по опросам общественного мнения именно в силу своей привычки «не высовываться», дабы избежать кривотолков, а что может вызывать меньше кривотолков, чем «да». В этом приятном словечке всегда угадывалась недвусмысленная убежденность, и оно никого не могло обидеть.

— Они хотят задать вам несколько вопросов, доктор, — продолжал седой главврач.

— Слушаю…

— Доктор Лангер, — начал то ли капитан Дрю, то ли лейтенант Верт, — мы бы хотели, чтобы вы нам помогли добровольно.

Очевидно, с ним заговорил капитан, потому что, само собой разумеется, только старший по званию взял бы на себя инициативу начать разговор, который обещал быть весьма неприятным, коль скоро было произнесено слово «добровольно».

— Конечно, конечно! — согласился молодой практикант зная, что это понравится главному врачу.

— Это весьма щекотливая ситуация, с точки зрения безопасности — национальной безопасности, — объяснил капитан Дрю.

— Конечно! — поспешил уверить его доктор Лангер, точно он имел хоть малейшее представление о предмете дискуссии.

— Этот раненый, которого нашли на шоссе… капитан Кинкейд…

Лангер взглянул на лейтенанта Верта, гадая, то ли тот немой, то ли ему запретили открывать рот. Верт снова попытался улыбнуться и снова неудачно. На этот раз на его губах не возникло даже подобие улыбки.

— Вы оказывали помощь капитану Кинкейду и вы заявили, что он говорил в бреду… — продолжал Дрю.

— Да, верно. Это случилось около часа назад. Но он говорил какую-то невнятицу.

Оба офицера в штатском обменялись многозначительными взглядами, чем слегка раздосадовали врача-практиканта, которому очень не нравилось оставаться в неведении.

— Доктор, я понимаю, что это может показаться странным, но нам было сообщено, что в интересах национальной безопасности вам было бы лучше проследовать с нами… в Мальмстром.

Определить, кто из этих двоих Дрю, оказалось очень просто, стоило лишь немного приложить усилия, подумал Лангер. У Дрю брови были кустистее.

— Эти ребята в самом деле офицеры ВВС? — опасливо спросил врач-практикант.

— Да-да, — поспешно подтвердил пузатый главврач.

— Вы можете посмотреть на наши удостоверения если желаете, — предложил тот, что кого Лангер принял за капитана.

Всякий патриотично настроенный американец отверг бы самую мысль об этом, но, во-первых, доктор Лангер в своей жизни насмотрелся немало английских фильмов про шпионов, а во-вторых, он никогда еще не видел удостоверения офицера армейской службы безопасности, поэтому он подумал: а почему бы нет?