Зацепить 13-го - Уолш Хлоя

Уменьшив пламя до средней мощности, он сдернул с плеча моего лучшего друга кухонное полотенце и начал стирать жирные брызги.

— Буржуи херовы из частной школы, — пробурчал он. — Все за вас делают другие.

— Черт, Кав, я ошибся, — усмехнулся Гибси, с радостью отходя от плиты. — Это ж настоящий папочка.

— Кав, окажи услугу, — бросил Джоуи через плечо. — Сходи глянь, как там моя сестра?

У меня бабахнуло сердце.

— Ты про Шаннон?

Джоуи кивнул и потянулся за тарелкой, куда положил несколько колбасок.

— Сидит в машине.

— А почему ты оставил ее в машине? — жестко спросил я. — Ей же холодно.

— Потому что она не захотела пойти со мной, — ответил он, явно удивляясь моей непонятливости. — Если хочешь, попробуй уговорить ее сам, но она не собирается двигаться с места.

Меня не нужно было просить дважды.

Или давать разрешение, если уж на то пошло.

Я уже несся к выходу.

34. Собачьи ласки и противоречивые чувства

Потрясенная, я сидела на заднем сиденье Ифиной машины, уставясь на дом семьи Кавана и размышляя, как поступить.

Стоит ли идти внутрь?

Или лучше подождать здесь?

Может, свернуться клубочком и сделать вид, будто меня здесь нет?

Дома ли его мать?

А отец?

То, что случилось в пятницу, просто раздавило меня, и хотя потом, в пабе и в кино, мне было хорошо с Джонни, я все равно провела две ночи без сна, утопая в унизительных мыслях о том, что меня вывернуло у него на глазах.

Этот парень и так вышиб меня из колеи, а теперь, оказавшись в его личном пространстве, я не понимала, как себя вести.

Я сомневалась, что сумею справиться с чувствами к нему.

Раздумья прервали две пары громадных золотистых лап на боковом стекле.

Повернувшись, я увидела двух одинаковых собак в ярко-розовых ошейниках, которые смотрели на меня, раскрыв пасти и высунув языки, и громко скулили.

Не успев толком подумать, я сдвинула сиденье Джоуи и вылезла из машины.

Едва я встала на гравийную дорожку, на меня накинулись с поцелуями и радостным повизгиванием: обе собаки пытались на меня напрыгнуть.

— Привет, ребята!

Я нагнулась и потрепала обеих.

Мое дружеское приветствие, кажется, только распалило их, потому что одна из собак прыгнула на меня и ударила лапами в грудь.

— Вау!

Потеряв равновесие, я шмякнулась на пятую точку с громким «ууфф».

Собаки тут же навалились на меня и обслюнявили все лицо и шею.

Я смеялась и пыталась отвернуть лицо, но напрасно: собаки были неутомимы в своем выражении любви.

Чего я не заметила из машины, так это того, что обе успели изваляться в коровьем навозе и отчетливо воняли.

Оставив бесполезные попытки встать, я лежала спиной на мокрой от дождя гравийной дорожке, а собаки тыкали меня мордами, ходили по мне лапами и облизывали каждый дюйм моего тела, не защищенный одеждой.

— Какая вы дружелюбная парочка, — усмехалась я, больше не пытаясь убежать.

Одежда постепенно намокала, но я не собиралась вставать.

Даже если бы и захотела, я бы не смогла.

— Привет, — засмеялась я, когда одна из собак решила сесть мне на живот. Передними лапами она придавила мои плечи и усердно облизывала лицо.

— Ты такая хорошая девочка! — ворковала я, уворачиваясь от языка и не давая лизать меня в губы.

Бессмысленное занятие, потому что вторая собака стояла возле моей головы и ждала своей очереди.

— Осторожно, — предупредила я ее. — Все лицо слижете.

— Бонни! Плюшка! Отойдите от нее! — послышался знакомый голос, однако собаки и не подумали подчиниться.

Наоборот, активизировались с намерением залюбить меня до собачьего умопомрачения. Через пару секунд сильные руки подцепили меня за подмышки.

От неожиданности мои конечности сами собой напряглись, и я оторвалась от земли. Джонни поставил меня на ноги и быстро заслонил собой, пока собаки скакали на нас обоих.

— Нет! — приказал он. Одной рукой Джонни держал меня за талию, а другую предостерегающе выставил вперед. — Бонни! — рявкнул он. — Плохая девочка! — Его глаза переместились на вторую собаку, подползавшую ближе. — Плюшка, даже не думай про эти фокусы.

Он достал из кармана теннисный мяч и помахал перед собаками, мгновенно переключив их внимание.

— Видите мячик? Мячик, да?

Размахнувшись, Джонни швырнул мячик. Тот упал далеко, вне поля зрения, и собаки унеслись на поиски.

Воспользовавшись тем, что Джонни отвернулся, я сдернула резинку для волос и перекинула волосы на левую сторону, спрятав под ними половину лица.

— Не сердись на них, — сказал Джонни, когда собаки скрылись из виду. Он быстро оглядел меня и поморщился. — Ну они тебя и уделали.

Я так зависла при виде его, что не знала, как себя вести и что говорить, так что мне понадобилось время, чтобы сообразить: он ведь разговаривает со мной.

— Что?

— Твоя одежда, — пояснил он, выразительно посмотрев на меня.

Я оглядела себя и чуть не застонала.

Увы, он был прав.

Я была вся мокрая, в грязи, шерсти и собачьих слюнях.

— Ой… да. — Мне стало стыдно. Я попыталась вытереть руки о свои темно-синие треники, но слюни прилипали к пальцам. — Да уж, уделали, — нервно засмеялась я, когда на самом деле мне хотелось нырнуть на заднее сиденье машины Ифы и исчезнуть.

— Прости их, — попросил за собак Джонни со смущенным видом. — Они дикие.

— Да все нормально, — сказала я, тяжело выдохнув. — Я не против. Бонни и Плюшка очень дружелюбные.

— Бонни и Плюшка очень невоспитанные, — поправил меня Джонни и поморщился. Сунув руки в карманы серых спортивных брюк, он добавил: — Это мамины собаки. Она обращается с ними как с людьми, вот они в это и поверили.

— А твои родители дома? — спросила я, занервничав от мысли, что мой брат находится совсем рядом с родителями Джонни.

Джоуи был прямолинеен и обычно говорил вслух все, что приходило ему на ум.

Он вполне мог обсудить тот случай на поле и мое сотрясение мозга.

— Нет, они в Дублине, — ответил Джонни. — Папа сейчас там работает.

У меня округлились глаза.

— Так ты один дома?

— Мне же не четыре годика, — усмехнулся он.

— Конечно, — торопливо согласилась я и покраснела.

— Родители часто ездят по работе, — пояснил он, сжалившись надо мной. — Обычно я тут один.

Не знаю почему, но его слова зацепили меня.

«Обычно я тут один».

Какое печальное признание.

Джонни вдруг нахмурился, наклонился ко мне и обхватил ладонью мой подбородок.

— Это что такое? — спросил он убийственно спокойным голосом, обжигая меня своими синими глазами.

— Ты о чем? — спросила я, испугавшись вопроса.

Приподняв мне подбородок, он отвел волосы с плеча и глухо зарычал.

— Вот это, — пояснил он, проведя большим пальцем по скуле. — И это, — добавил он, дотронувшись до брови.

Прикосновение было очень нежным, и я дернулась не от боли, а от натянутых нервов.

Джонни убрал руку с моего лица, но остался стоять рядом; так близко, что я видела, как пульсирует жилка у него на шее и как он играет желваками.

— Шаннон, что случилось с твоим лицом?

— А, ты об этом.

Нервно засмеявшись, я забросила волосы за ухо.

Я тут же пожалела об этом, ощутив густую, похожую на сопли собачью слюну, потянувшуюся от волос к пальцам.

Не так уж и плохо выглядеть бездомной, и волосы, мокрые от собачьей слюны, только делают картину реалистичнее.

— Да, об этом, — бросил Джонни, сердито глядя на мою щеку. — Кто это сделал?

— Никто. Младший брат построил башню из лего, я споткнулась о нее и чуть не убилась о кухонный стол.

Я отрепетировала этот текст до совершенства для завтрашнего объяснения в школе, и он без запинки вылетал у меня изо рта с полным правдоподобием.

Я так долго врала о том, откуда у меня синяки и ссадины, что теперь это давалось мне без усилий.