Сто великих пророков и вероучителей - Константин Рыжов

Какое-то время он еще прожил в Риме, много времени проводя в Аквилее (где его друзья образовали небольшой полумонашеский кружок), но потом решил отправиться в сирийскую пустыню и отшельничеством очиститься от грехов юности. Его отъезд из столицы был для многих неожиданным, так что появились даже слухи о его бегстве или ссылке. Но сам Иероним в письме к римскому архиепископу Дамасу писал: «И не думай, что это был чей-нибудь приговор относительно меня (жить в пустыне), я сам решил сделать то, чего заслуживал».

О своем путешествии по Фракии и Малой Азии Иероним писал своему приятелю Руфину: «После того, когда от сердца твоего оторвал меня внезапный вихрь, когда прилепившегося к тебе любовью отторгла жестокая разлука, «вот надо мною дожди и бурное море повсюду, море и свод небес…». Когда Фракия, Понт, Вифиния, весь путь по Галатии и Каппадокии и земля киликийская истомили меня палящим зноем, Сирия, наконец, явилась мне как надежнейшая гавань для потерпевшего крушение.

Здесь я испытал всякого рода болезни, какие только могут быть…» Из четырех спутников Иеронима двое умерли в Антиохии, двое других пали духом и вернулись в Венецию. Сам Иероним тоже долго был болен, но не изменил своих намерений.

По выздоровлении, около 374 г., изучив греческий язык, он поселился в Халкидской пустыне, где провел пять лет в суровом отшельничестве и ученых занятиях. В это время он писал принесшее ему широкую известность житие египетского отшельника Павла и свой комментарий к книге пророка Авдия. Чтобы преуспеть в последнем начинании, ему пришлось изучить еврейский язык. Он дался ему нелегко. «Какого это мне стоило труда, — вспоминал позже Иероним, — сколько я преодолел затруднений, сколько раз отчаивался, бросал, начинал снова… но, благодаря Бога, теперь я пожинаю сладкий плод горьких семян науки…» И в самом деле, свободное владение тремя языками — еврейским, латинским и греческим — сразу выделило Иеронима среди тогдашних церковных авторитетов Запада, потому что среди них подобная филологическая осведомленность была редчайшим явлением. Тогда же он перевел с греческого на латинский язык (внеся в нее обширные дополнения) историческую хронику Евсевия Памфила по всемирной истории, которая по сей день имеет большое значение при изучении древности.

Жизнь Иеронима в Халкиде не была только кабинетным затворничеством ученого.

Приходилось много работать физически. Он писал в одном из писем: «Ежедневно руками своими и собственным потом стяжаем пропитание себе, помня написанное апостолом: «Кто не работает, пусть не ест»». Но отшельничество все равно доставляло ему величайшее духовное наслаждение. В «Письме к монаху Илиодору» Иероним создал целый гимн пустыне: «О пустыня, зацветающая цветами Христа! О, уединение, где родятся те камни, из которых строится в Апокалипсисе град великого царя! О безлюдье, веселящееся присутствием Господа». Эти письма имели большой успех в Италии и принесли Иерониму первую литературную славу. Впрочем, и ему монашеская жизнь давалась не без труда. В одном из писем он поведал, как трудно было обуздывать ему свою плоть: «И вот я, тот, кто ради страха геенны обрек себя этой тюрьме, я, член общества диких зверей и скорпионов, — часто в мечтах присутствовал в хороводе дев. Лицо было бледно от постов, а ум кипел желаниями; в охлажденном теле и в плоти, умершей еще раньше самого человека, бушевал пожар страстей…»

Конец монашеской жизни Иеронима положила церковная смута, переживаемая в то время Сирией. Здесь шла упорная борьба между православными и арианами, и в Антиохии были рукоположены сразу три архиепископа: Павлин, Мелетий и Виталий.

Раздоры проникли даже в халкидонское уединение. Иероним жаловался в письме к папе Дамасу: «Неутишимый враг последовал за мной в пустыню, так что теперь я в уединенной жизни выношу борьбу еще худшую, чем до поселения в пустыне. С одной стороны, ярится арианское безумство, поддерживаемое охранителями мира. С другой стороны, церковь в Антиохии, разделенная на три партии, стремится захватить и меня в себя». А пресвитеру Марку он писал: «Зачем они называют меня еретиком, когда я соглашаюсь с Западом и Египтом?.. Мне не уступлено ни единого уголка в пустыне. Меня ежедневно спрашивают о моей вере, как будто я вновь родился без веры. Я исповедую, как они желают, — это не нравится им; я подписываю — они не верят мне. У них одно только желание — отделаться от меня. Я готов уйти».

И действительно, вскоре Иероним удалился из пустыни в Антиохию и присоединился к общине Павлина. Последний рукоположил его в пресвитеры. Однако и здесь Иероним пробыл недолго. В 380 г. он уже был в Константинополе, где Григорий Богослов руководил им при изучении Священного Писания. Григорий был большим поклонником Оригена. Иероним тоже примкнул к его школе и принялся переводить на латынь творения знаменитого александрийца.

Из Константинополя он отправился в Рим. Тамошний архиепископ Дамас был известен своей любознательностью к трудным в толковании местам Писания. Никто, лучше Иеронима, сведущего в языках и знакомого с трудами древних и современных толкователей, не был способен просветить его по этой части. Убедившись в глубоких познаниях Иеронима, архиепископ предложил ему стать своим секретарем и заняться давно уже назревшим делом: просмотреть и исправить по греческим и еврейским подлинникам латинский текст Священного Писания.

В первые годы своего пребывания в Риме Иероним за его аскетический образ жизни, за ученость и красноречие пользовался всеобщим уважением и широкой известностью (достаточно сказать, что его открыто называли преемником папы Дамаса по кафедре римской церкви). Но спустя недолгое время он стал вызывать ненависть. Причиной тому был высокомерный и даже склочный характер Иеронима, а также его близкие отношения с кружком благочестивых женщин-патрицианок Марцеллой, Аселлой, Павлой, Фабиолой и другими. Это были не только самые знатные, но и образованнейшие женщины своего времени. Приняв христианство, они внесли в новую для них религию все благородство своих дум и беззаветность женских сердец — не будучи монахинями, добровольно обрекли себя на монашескую жизнь. Иероним руководил их духовной жизнью, читал и объяснял им Священное Писание и старался отговорить от замужества. (Все эти благочестивые матроны были вдовами и имели взрослых дочерей; надо полагать, раздражение римского общества было вызвано как раз тем, что под влиянием Иеронима никто из этих женщин и девушек не вышел замуж, а их огромное богатство пошло на благотворительные цели.) Дружба с ними подвигла Иеронима на создание нескольких небольших трактатов в форме писем. Главным из них, наделавшим много шума, стало письмо к дочери Павлы Евстохии «О сохранении девства». Между прочим, там говорилось: «Ева в раю была девою: после кожаных риз (то есть после изгнания из рая) началось ее брачное состояние. Твоя страна — рай. Сохрани то, с чем ты родилась… Вот тебе доказательство, что девство свойственно природе, а брак имеет место после грехопадения: вследствие брака рождается девственное тело, в плоде вновь приобретается то, что потеряно в корне… Дерзновенно говорю: Бог все может, но не может воздвигнуть девственницу после ее падения. Я хвалю брак, хвалю супружество,… но потому что от брака рождаются девственные люди…» Далее Иероним, чтобы подчеркнуть пагубность брачной жизни, очень едко осмеивал нравственную распущенность и религиозное лицемерие современного ему римско-христианского общества, в том числе духовенства. Письмо это задело за живое и восстановило против Иеронима буквально всех римских христиан. Он также приобрел многих врагов среди духовенства, которое обличал в невежестве, роскоши, хищничестве и самолюбии. Те, в свою очередь, упрекали Иеронима в заносчивости, жажде власти и авторитета, гордости, честолюбии и раздражительности. Все эти обвинения были справедливы, но враги не останавливались на них и распускали слухи о его непристойной интимности с Павлой, что было настойщей клеветой.

В 384 г, после смерти Дамаса, новым архиепископом был избран Сириций. Тогда Иероним, у которого не сложились с ним отношения, решил отправиться в паломничество по святым местам. В 385 г. он с негодованием навсегда покинул Рим. Вскоре после его отъезда отправилась на Восток Павла, оставив в Риме маленького сына Она догнала Иеронима в Антиохии и больше уже с ним не расставалась. Их путешествие было обстоятельным и неторопливым. Они побывали в Сарепте, Тире, Кесарии, затем совершили паломничество в Иерусалим, где посетили все места, связанные с Христом, поклонились Его кресту и гробу. После этого поехали в Вифлеем и повторили весь путь Иисуса — побывали на Мертвом море, в Назарете, на Генисаретском озере, на горе Фавор. Некогда цветущая Палестина тогда уже постепенно превращалась в пустыню. Иероним писал: «Едва малые следы руин различаем на месте сильных некогда городов…» Из Палестины паломники отправились в Египет, где целый месяц пробыли в Александрии. Осенью 386 г. они посетили Нитрийскую пустынь — место подвигов первых египетских монахов.