Сто великих пророков и вероучителей - Константин Рыжов

Возвратившись из Египта в Иудею, Иероним в 387 г поселился в Вифлееме. Павла и сопровождавшие ее девственницы основали несколько монастырей, в том числе мужской, где игуменом стал Иероним. Сам он жил в пещере, располагавшейся неподалеку от той пещеры, где родился Христос. Питался он только хлебом и водой.

Главным его занятием отныне стало изучение Священного Писания и переписка. В Вифлееме были созданы наиболее ценные из его произведений, а также завершен главный, превышающий человеческие силы труд — полный перевод на латинский язык книг Ветхого Завета и подробный комментарий к ним. Иероним приступил к нему в 390 г, а закончил в 405 г. Почти все книги были переведены с еврейских подлинников. Этот перевод до сих пор не имеет себе равных по красоте, выразительности и точности изложения. Он не сразу был оценен Западной церковью и даже возбудил сильные нарекания со стороны некоторых священников, так как многие из погрешностей прежнего перевода, исправленные Иеронимом, уже глубоко укоренились в церковной практике и вошли в привычку. Даже сама попытка делать какие-либо исправления в переводе Семидесяти толковников, за которым признавалась боговдохновенности, считалась дерзким нечестием Только при папе Григории Двоеслове, в конце VI в. перевод Иеронима был принят на Западе для всеобщего употребления.

В ходе работы над переводом Ветхого Завета Иероним написал два небольших археологических трактата о еврейских древностях, по сей день не утративших научного значения: «Об еврейских именах» и «Книгу о положении и именах еврейских мест» (сочинение весьма важное для изучения топографии и археологии древней Палестины) В 399 г. Иероним перевел на латинский язык трактат Оригена «О началах». Большое значение имели и его нравственно-аскетические письма, из которых более сотни дошло до нашего времени.

Последние годы Иеронима были тревожными и печальными Тяжелым ударом стала для него смерть Павлы. Сказывался упадок сил, мучили болезни. Иероним писал иппонийскому епископу Августину: «Я когда-то солдат, а сейчас инвалид, могу только хвалить твои победы и победы других, а не сам сражаться…». Уже будучи стариком, Иероним был глубоко потрясен известием о взятии Рима готами (410). «Глава мира усечена, — писал он, — пришло время слез». Умер Иероним в сентябре 420 г.

Блаженный Августин

Выдающийся философ и богослов Западной церкви Аврелий Августин родился в 354 г. в городке Тагасте, в римской провинции Нумидия (на территории современного Алжира). Его отец, небогатый землевладелец, был язычником, а мать, благочестивая Моника, — примерной христианкой. Еще в детстве она сделала мальчика оглашенным в церкви, но, по обыкновению той эпохи, отложила его крещение до годов зрелости.

Христианское учение было знакомо Августину с детства, а имя Христа, по его собственным словам, он всосал с молоком матери.

Отец, несмотря на стесненные обстоятельства, постарался дать сыну хорошее образование, в надежде, что оно обеспечит Августину какую-нибудь почетную и выгодную должность. Потратив на это остатки своего состояния, он строго взыскивал за малейшие упущения. Августин вспоминал позже: «Каких только бедствий и издевательств не испытал я тогда, когда мне, мальчику, вменялось в обязанность только одно: неукоснительно следовать наставлениям, чтобы прославиться в этом мире, преуспеть в науках и, прежде всего, в ораторском искусстве, открывающем путь к почестям и богатству. С этою целью меня послали в школу для изучения наук, пользы которых я, несчастный, понять не мог, а между тем, когда я ленился, меня секли. Так повелось исстари, и многие, жившие задолго до нас, проложили эти скорбные пути, умножившие труды и болезни сынов Адамовых».

Обучение продолжалось затем в соседнем городе Мадаврах, а когда Августину исполнилось 16 лет, его отправили учиться в Карфаген. О годах, проведенных здесь, Августин вспоминал позже со стыдом и осуждением, хотя, возможно, его представления о собственной порочности были сильно преувеличены. По натуре он был горячий юноша и, оказавшись один в большом городе, полном соблазнов (его современник Сильван называл Карфаген «омутом преступной любви»), не смог совладать со своей чувственностью. Впрочем, пора его беспорядочных любовных увлечений была непродолжительной. Очень скоро он связал свою судьбу с одной женщиной (имя ее неизвестно), которая в 372 г. родила ему сына. Августин прожил с ней около полутора десятка лет, хотя так и не связал себя брачными узами.

На самом деле плотские стремления никогда не подавляли его целиком — слишком сильна была в Августине потребность духовного совершенствования. В возрасте 19 лет на него огромное впечатление произвела не дошедшая до нас книга Цицерона «Гортензий», в которой рассматривались различные философские системы. Это популярное наставление, по признанию Августина, «зажгло в нем любовь к мудрости, желание любить ее, искать ее и достигнуть, крепко обнять и удержать». В своей «Исповеди» (в которой изложена подробная история его обращения к Богу) он говорит: «Эта книга преобразила мое сердце… изменила мои помыслы и желания; опостылела для меня вдруг всякая суетная надежда, и я жаждал с невероятной страстью бессмертной мудрости…» Но это похвальное настроение имело для него и дурные последствия. Когда Августин решил внимательнее изучить Священное Писание, слова евангелия показались ему слабыми и грубыми по сравнению с цицероновским стилем. «Я был слишком заносчив, — признавался позже Августин, — чтобы оценить его простоту, слишком поверхностен, чтобы проникнуть в сердцевину. Писание требует детской простоты души и ума взрослого, я же презрел детское и в своей спеси только мнил себя взрослым».

Путь Августина к Христу оказался долгим и окольным. Окончив курс риторики в Карфагене, он вернулся в свой родной город и некоторое время преподавал там красноречие. Но при первой возможности он возвратился в Карфаген. Все время своего пребывания здесь, с 19 до 28 лет, он находился под сильным влиянием манихеев. Как он сам признавал, одной из главных причин этого было непонимание истинной природы зла. Обращаясь к Богу в своей «Исповеди», Августин говорит: «Зло я мыслил как некую темную и бесформенную величину… Благочестие мое не могло допустить, чтобы Бог мог сотворить нечто злое, и потому я верил, что существуют два противоположных друг другу начала, вечные и бесконечные, но только злое поуже, а доброе — пошире… Так как невежество мое считало зло субстанцией, причем телесной и разлитой в пространстве, то я полагал благочестивым верить, что Ты не создал этой субстанции и не от Тебя произошло то, что я считал злом. Спасителя же нашего, единородного Сына Твоего, я представлял себе исшедшим из самой светлой части твоего вещества… Я не мог представить себе, чтобы Он, обладая такой природой, мог родиться от Девы, ибо это означало бы смешение природ, то есть осквернение высшей природы, о чем я тогда и помыслить не мог. Я не допускал возможности воплощения, ибо боялся, что Он этим бы осквернился!»

Разочарования в манихействе пришло к Августину на двадцать девятом году жизни из-за неспособности этого учения объяснить многие физические явления окружающей действительности. «К тому времени, — вспоминал Августин, — я прочел немало книг разных философов и, сравнивая их положения с бесконечными манихейскими баснями, начал приводить к выводу, что слова тех, у кого хватило ума исследовать временный мир, хотя они и не обратились к Господу, звучат убедительней… У них было сказано много верного о природе, их разумные объяснения подтверждались вычислениями, сменой времен, движением звезд. Я сравнивал все это со словами Мани, приведенными в его многочисленных сочинениях, и не находил ни одного стоящего рассуждения ни о солнцестояниях, ни о равноденствиях, ни о затмениях, ни вообще о чем-либо таком, о чем говорилось в книгах мирской премудрости…»

Его рвение к Мани после этого сильно охладело.

Как раз в это время, в 383 г., Августин переехал в Рим и стал там преподавать грамматику. «Сперва у меня было лишь несколько учеников, но постепенно имя мое становилось все более известным», — вспоминал он. Впрочем, Достигнутый успех не удовлетворял Августина. Через полгода, узнав, что к префекту Рима поступило прошение из Медиолана подыскать для их города 236 учителя риторики, он пустил в ход все свои связи для того, чтобы занять вакантное место. И это ему удалось.

В Медиолане Августин прожил три года и испытал настоящий духовный кризис.

Сначала, разочаровавшись в манихействе, он поддался влиянию философской секты академиков (в современной терминологии — скептиков). Он объяснял это тем, что, отчаявшись найти дальнейшее удовлетворение в манихейском учении, был увлечен утверждением академиков о том, что надо во всем сомневаться, так как человеку не дано постичь истину. Однако подобного рода учение не могло надолго заполнить пустоту в его душе. В этот критический период Августин нашел спасение в философии Платона и неоплатоников. В особенности многим (как и все отцы церкви IV в.) он был обязан Плотину. Сочинения этого величайшего мыслителя поздней античности стали тем последним звеном в цепи духовных исканий Августина, воссоединившим его с христианством.