Александр Мальцев - Максим Макарычев

Близкие Мальцева подчеркивают, насколько легко при его внешней молчаливости и замкнутости Александр Николаевич сходился с представителями совершенно непохожих друг на друга сфер жизни и искусства. Так, например, Мальцевы дружили с популярным в 1970– 1980-х годах певцом из Эстонии Яаком Йоалой, ездили по его приглашению отдыхать в Таллин.

«Друзья и приятели у Александра Николаевича были и из мира эстрады, и из театра и балета. Они легко сходились с Сашей, сначала даже не зная, что его тещей является Сюзанна Николаевна Звягина, которая пользовалась огромным авторитетом в Большом, – вспоминает Сергей Мальцев. – Саша поддерживал приятельские отношения с Михаилом Кокшеновым и Геннадием Хазановым, с одной стороны, дружил с Татьяной Дорониной, Майей Плисецкой, Васильевым и Максимовой – с другой. Бытует ошибочное мнение, что Александр Николаевич – этакий рубаха-парень, который только и делал, что “представлялся” знаменитостям. Это в корне ошибочное мнение. Саша никогда не любил светиться на публике, не признавал, как сейчас говорят, атмосферу элитных тусовок. Для него гораздо комфортнее было посидеть с товарищами, земляками. Да, у него было много приятелей из мира тогдашней московской богемы, но он не панибратствовал с кем попало, а сходился с людьми, которые были близки ему по духу, прежде всего с теми, кто достиг успеха благодаря своему труду и таланту, как и он».

«Сашу все в сборной СССР любили. На него никто никогда не держал зла. На Сашу вообще трудно было обижаться, – вспоминал Александр Якушев. – Нельзя сказать, что он раздаривал свою дружбу всем, кто с ним хотел пообщаться. Он был разборчив в дружбе». «Саша был общительный, компанейский человек, который мог и любил пошутить. Но он всегда соблюдал определенную дистанцию. Он не особенно допускал к себе не знакомых ему людей, пусть и знаменитых. Тех, кого он знал и любил, с теми был открытым и искренним. С ним и Харламовым всегда можно было общаться, но существовали определенные границы, за которые в разговоре с ними заходить было уже некорректно», – вспоминает телекомментатор Владимир Писаревский.

По признанию близко знавших его людей, Мальцев показывал, что ему больше по душе общаться с простыми, человечными личностями, чем с напыщенными знаменитостями. «В годы нашей молодости было в Советском Союзе выражение “наш человек”. Так называли надежного, порядочного парня, с которым бы хотелось пойти в разведку. Так вот, Саша Мальцев был стопроцентно – наш человек», – признается Борис Михайлов.

Несмотря на осознание своей звездности, понимание того, что он лучший из лучших, в жизни хоккеист действительно оставался все тем же Сашей Мальцевым, остроумным, компанейским парнем. В 1970-е годы главная молодежная газета Советского Союза «Комсомольская правда» придумала по весне направлять на передовые стройки для общения с молодыми ребятами группы знаменитых артистов, выдающихся спортсменов, хотя пробивать такие авиарейсы по тем временам было невероятно трудно.

Это было время настоящей молодежной романтики. Тысячи молодых ребят срывались с насиженных мест в крупных «удушливых городах» в неуют и холод комсомольских строек, таких, например, как БАМ, в погоне за чем-то куда более светлым и возвышенным, чем материальные блага. Их тянуло не только к перемене мест, но и к перемене шкалы ценностей, хотя некоторые укоряли их – мол, погнались за длинным рублем. Самые популярные люди страны, которых чаще можно было видеть по телевизору, направлялись в такие поездки искренне, как говорится, по зову сердца, ехали, чтобы отдать нечто вроде долга тем людям, которые пахали на этих крупнейших стройках от зари и до заката.

Мальцев участвовал в таких поездках, ездил и на БАМ, в настоящую сибирскую глухомань, куда можно было добраться только вертолетом, и то при условии летной погоды, которой можно было ждать по нескольку дней. В воинских частях, заводских клубах, студенческих общежитиях залы, где появлялся хоккеист со своими товарищами, набивались битком. Для простых людей было главным узнать, действительно ли хоккейное умение этих талантов совпадает с чисто человеческими качествами, то, насколько знаменитости так же хороши в жизни, как на льду. «Эти известные люди ехали с нами в эти командировки, зная, что их ждут бесчисленные переезды, остановки в холодных гостиничных номерах с треснувшими кроватями. И совсем небольшие суточные, – вспоминает тогдашний корреспондент «Комсомолки», ныне президент Федерации спортивных журналистов России Николай Долгополов. – Постоянным членом таких агитбригад был Саша Мальцев, который после окончания хоккейного сезона в апреле – мае непременно направлялся в подобные поездки, так, что впору было выдавать ему удостоверение спецкора “Комсомольской правды”».

С собой в поездку Мальцев всегда брал кипу хоккейных клюшек, драгоценных в те годы всеобщего дефицита. Причем клюшки он начинал раздавать узнавшим его пассажирам прямо на борту самолета – Мальцев редко кому отказывал. Потом он подписывал и раздаривал эти клюшки во время своих выступлений. «Навыкам Цицерона не обученный, Александр Мальцев мог держать зал часами. Ему кипами посылали записки, и он старательно, негромким своим говорком отвечал на них с полной, невиданной в ту пору откровенностью. Точно: эта искренность и сделала его любимым. Посмотреть на Сашу приезжали, не вру, за сотни километров. Однажды он чуть не час раздавал автографы группе темнолицых казахов, прибывших на своем открытом грузовике из какого-то аула. Мы пытались вырвать его из добрых, но каких же цепких рук, а Мальцев воспротивился: “Нет-нет, народ вон какой приехал, как я могу уйти. Клюшек не осталось?”» – рассказывает Николай Долгополов.

В этом и состоит секрет мальцевского обаяния. «Некоторые считают его беззаботным весельчаком. То не маска. Он и есть весельчак. Однако весельчак думающий, взвешивающий свои дела, много успевший. Послушно откликавшийся сотням хорошо и не особенно хорошо знакомых людей на “Привет, Саша! Здорово, Шурик!”, он и не собирался ограничивать жизнь бортиками узковатой хоккейной площадки, – признается Долгополов. – Дослужился до полковника пограничных войск. И в какую бы точку Советского Союза ни забрасывали его судьба и хоккей, каждый вечер спешил к телефону: как там жена и маленький сын?»

Потому сотни, тысячи людей, которым посчастливилось общаться с Мальцевым на комсомольских стройках или в воинских частях, до сих пор помнят не только великого чемпиона, но и простого, искреннего человека, «такого же парня», как и они сами.

Глава четырнадцатая

СЕРЕДИНА 1970-х. КРИЗИС В СБОРНОЙ. МАЛЬЦЕВ ИГРАЕТ ЗА ЦСКА