Афганистан. Честь имею! - Сергей Баленко

Рядовой Лязин Павел Васильевич

Мл. сержант Матниязов Бахтиер Султанович

Сержант Плотников Сергей Александрович

Рядовой Растобуров Сергей Владимирович

Лейтенант Сафронов Геннадий Иванович

Рядовой Солиходжаев Джура Исаходжаевич

Рядовой Хайдаров Сахоб Саатович

Мл. сержант Юлдашев Хикматулла Рахматуллаевич

1986

Мл. сержант Абдукадыров Ильхом Абдуганиевич

Мл. сержант Абдурахманов Ибрахим Махкамбаевич

Мл. сержант Атажанов Рузимбай Режепович

Рядовой Ахмедов Искандер Абубакирович

Рядовой Горский Александр Евгеньевич

Мл. сержант Джураев Солик Абдиразикович

Рядовой Захаров Валерий Викторович

Сержант Ибадов Шухрат Иноятуллаевич

Мл. сержант Каюмов Фуркат Хашимович

Рядовой Кукиев махмудали Сагдуллаевич

Рядовой Нурбаев Бахтияр Абдуганиевич

Рядовой Осипов Владимир Александрович

Ст. лейтенант Розиков Холмухаммад Джураевич

Рядовой Сапаров Рустам Абдукадырович

Рядовой Туляганов Шухратулла Лутфуллаевич

1987

Рядовой Алимов Рустам Турабович

Рядовой Андросов Артур Кларкович

Рядовой Далабаев Шакир Пулатович

Рядовой Жураев Хасан Исабекович

Рядовой Каримов Акрамжан Абдумуталович

Рядовой Кучкинов Ибрахим Уктамович

Рядовой Лисовский Сергей Анатольевич

Рядовой Плисов Олег Анатольевич

Рядовой Подмосковный Игорь Александрович

Рядовой Раджапов Садулла Кучкарович

Рядовой Салахиев Эркин Искандарович

Рядовой Уринбаев Абдирашид Абдисаттарович

Рядовой Халиков Бахритдин Эргашевич

Рядовой Шариков Олег Владимирович

Рядовой Шаюнусов Шабадал Шаирханович

Рядовой Яхьяев Фахриддин Хайрутдинович

1988

Рядовой Дымов Анатолий Иванович

Рядовой Сапаев Баходир Каримович

Рядовой Хашимов Ровшан Абдурахманович

Приведенные имена — лишь малая часть общих потерь, но она поможет читателю глубже осмыслить и понять афганские события, весь драматизм их развития и место в истории.

Имена погибших в Республике Афганистан воинов‑интернационалистов соединений, частей и подразделений специального назначения дороги всем, для кого слова «подвиг», «мужество», «воинский долг», «верность присяге» — священны.

Прославленный полководец Маршал Советского Союза Константин Константинович Рокоссовский писал, вспоминая Великую Отечественную войну и говоря о долге живущих: «Нельзя научиться любить живых, если не умеешь хранить память о мертвых».

Наша работа будет продолжаться. Ведь мы не можем считать свою работу законченной, пока останется хоть один воин‑спецназовец, не отмеченный благодарной памятью живущих.

Наш долг — сделать все возможное, чтобы увековечить имена всех павших, уточнить дальнейшую судьбу всех, кто числится без вести пропавшими. Мы должны выполнить свой долг перед ними.

Вчитайтесь еще и еще раз в списки погибших.

А, А. Устинов

Дорога в Афган

Солнце выплыло из‑за горизонта только наполовину, а уже резало глаза еще не совсем проснувшемуся второму учебному взводу. С первыми лучами сразу исчезла спасительная ночная прохлада, навалилась жара и духота — самые злейшие враги «северного человека» Вовки Губина.

Как ни старался вчера он «забуриться» дневальным по роте: и на построения опаздывал, и старшине намекал, что не все, мол, наряды отстоял за прошлые «залеты», — не помогло. Беги вот теперь проклятую трехкилометровую дистанцию с полной выкладкой в этакую духоту.

С другой стороны, это приятно ласкало душу: старшина не дурак, оставил «дохляков», чтоб роту не подвели на марш‑броске. Стало быть, его‑то старшина «дохляком» не считает.

— Че, мухомор, слабо? — перед построением надвинул он панаму на нос Смыслову, «дохляку» по кличке Щепка.

— Че слабо? — не врубился тот.

— А таскать вот это? — и Вовка протянул в его сторону на одной руке вещмешок, где по замыслу командиров должно быть пятнадцать кило песка, «изображающих» боекомплект и сухпай. Щепка скособочился под тяжестью своего вещмешка, а «силач» Губин одной левой, чуть ли не щепотью демонстрирует, что ему весь этот дурацкий балласт, который навязывают таскать командиры, нипочем.

— Между прочим, полезно для молодого организма, — голосом старшего начал поучать Вовка Щепку, но тут вещмешок из его рук вырвал здоровенный сержант, пару дней назад прибывший из «учебки». Сержант молча вынул из вещмешка два комплекта старого хэбэ и насыпал песок.

— Вот так будет полезнее, — хлопнул он по плечу Вовку.

«Болван! Чучело! Кретин! — ругал ненавистный затылок Вовка, стоя во второй шеренге и поеживаясь под „дурацким“ песком. — Сам шлангануться не может — другим не мешай». Он почти не слушал взводного. И так знал, что оценка выставляется всему подразделению, а время засекается по последнему…

— Сержант Вареник!

— Я! — глухо рявкнул Вовкин обидчик («Вареник!» — про себя мстительно хохотнул Вовка).

— Вы бежите последним и подгоняете отставших.

— Есть! — снова вытянулся сержант.

— Скотина! — негромко процедил Губин.

— Кто? — обернулся Вареник.

— Дед Пихто! — одновременно с командой «Марш!» бросил Вовка, и взвод загромыхал снаряжением.

Автомат бьет по боку, песок ерзает по спине, заносит из стороны в сторону, пыль забивает глаза и глотку, пот разъедает ссадины. Ко всему этому, вдобавок, витает гнусный голос неутомимого Вареника:

— Подтянись, мужики! Подтянись! Не отставай!

Сначала голос глухо доносился откуда‑то из‑за пыли. Потом все громче, громче, пока Вареник не прокричал Вовке в самое ухо: «Подтянись!» — и подтолкнул тот самый песок за спиной.

«Какой‑то Вареник еще будет командовать! Нет, Губин и не таких может проучить. Ну, погоди, Вареник!» Но возмущаться не было сил. Вовка напрягся, рванулся и, споткнувшись о камень, позорно плюхнулся под ноги сержанту.

Черт с ним, с позором, хоть несколько секунд отдохнуть! И Губин по‑рыбьи глотал горячий пыльный воздух, стараясь унять колючую боль в правом боку.

— Ну вставай, вставай, мужик! — нервно заторопил Вареник, взваливая на себя губинский мешок и автомат. Вовка безропотно, с трудом поднялся на ватные ноги и потрусил дальше, прижимая рукой бунтующую печень.

А Вареник, чуть впереди, уже торопил тоже отставшего гранатометчика:

— Давай, Ержан, нажми!

Губин догнал их и ухватился за свой мешок.

— Отдай!

— Да ладно, беги. Осталось немного! — ответил сержант. — Вон, уже почти все добежали, а вы, дохляки, тащитесь.

Под хриплый рев краснолицего лейтенанта Вовка с Ержаном последними пересекли черту финиша и рухнули на ближайший бархан.

«Отомстить бы за „дохляков“ этому болвану!» — медленно шевельнулась мысль, но блаженство покоя вытравило злость, и Вовка даже не пошевелился, почувствовав на ногах мешок и автомат.

— На, промочи горло, — первым оторвался от земли гранатометчик и протянул фляжку, вытирая панамой лицо, остро и насмешливо поглядывая на него.

— Откуда ты, бледнолицый? — спросил, принимая фляжку назад. Опять удивился себе Губин: надо бы сдачи дать за «бледнолицего», а вместо этого он равнодушно отвечает:

— Тугулымский я.

— Каких только наций на земле нет! — притворно удивился Ержан и удовлетворенно усмехнулся, увидев пришедшего в чувство соседа.

— Пентюх ты! «Наций»! Поселок такой — Тугулым…

— Вроде по‑казахски звучит, а что‑то не слышал я Тугулыма.

— Это под Тюменью.

— Ну то‑то я и смотрю, не степной ты человек. Ничего, привыкнешь.

— Становись! — раздался могучий рев лейтенанта.

Через два дня служба снова столкнула этих двух солдат и сержанта. Сдавали экзамены по огневой подготовке. Так получилось, что Вовка стрелял после Вареника, у которого результат был неважный — троечка. И Вовка тут уж дал волю мстительности: все мишени поразил на «отлично».

— Это вам не мешок с песком таскать! — покрикивал он после объявления результата.

А Ержан промахнулся из гранатомета в танковую мишень и потускнел.

— Держи хвост морковкой, Ержан! У душманов танков нет.

Даже сержант сегодня показался Вовке мировым парнем. Подошел, обрадовано пожал руку, восхитился искренне:

— О це гарно! С тобой в разведку не страшно ходить.

А еще через день роту подняли до восхода солнца и посадили в машины. И не потому, что из‑за гула машин пропадал звук голоса, и не потому, что забившаяся под брезент пыль першила в горле, все молчали. Молчали потому, что ехали теперь не на учения. Каждый ехал навстречу своей судьбе. Уже шесть лет по ту сторону границы, среди таких же гор и зеленых лощин, в такой же пыли и духоте воюют наши ребята. Выполняют интернациональный долг. И отдают долг по присяге: не жалея жизни… Как воюют, никто не рассказывает. Матерятся и зубами скрипят…