Том (4). Купол надежды - Александр Казанцев

Генри Смит, слушая членов комиссии ООН, был ошеломлен, потрясен, обескуражен. Кто поймет этих «научников»! Ведь и новоиспеченный лорд и новорожденный сенатор, оба получили все необходимые указания. Неужели они не поняли, почему их выбрали? У них были все основания для признания эксперимента в Городе-лаборатории неудачным. Ведь им поднесли за обеденным столом такое!.. И вместо естественной реакции они вдруг заговорили о дальновидности ученых, о том, что ямка под ногами не может затмить весь простор до горизонта (и это все англичанин!). А сенатор не нашел ничего лучшего, как пожелать перенести на континент те ограничения, которые члены комиссии приняли в подледном городе! Якобы для всеобщего здоровья. Ну а об остальных членах комиссии и говорить нечего, ведь они прежде всего помнят, что инициатором всей этой антарктической истории был Советский Союз.

И когда лорд Литльспринг готов был уже принять общее решение, чтобы передать его по радио в ООН, Смит попросил лорда в нарушение обычных журналистских традиций, когда репортер только слушает и записывает, разрешить ему обратиться с дружеским предостережением:

– Леди и джентльмены! Не верю своим ушам. Вы, которые должны стоять на страже цивилизации, допускаете разорение трудолюбивых фермеров различных континентов. А какова сущность местного общественного устройства? Деспотическое угнетение людей в ледяной пещере, куда нас с вами загнал общественный долг? Это же рассадник коммунистических идей, под шумок осуществленная здесь утопия, скомпрометированная всем предшествующим ходом истории!

Однако под ледяными сводами Антарктики запал «ковбоя печати» пропал даром. И сенатор Мирер и лорд Литльспринг, так же как и остальные члены комиссии, резонно возразили, что если уж говорить о свободе конкуренции в «свободном мире», то нет никаких оснований запретить в Антарктиде изготовление вполне пригодных питательных продуктов новым способом. Кстати говоря, им пользуются и многие фирмы как в США, так и в других странах. Иное дело, если бы комиссия установила бесперспективность или вредность научных исканий Города-лаборатории. Вчерашний эпизод с злонамеренным выводом из строя важной аппаратуры завода отнюдь не переубедил членов комиссии, которые выразили намерение немедленно сообщить в Нью-Йорк о своих положительных выводах. В их распоряжении коллекция вполне доброкачественных образцов, полученных на заводе от Аэлиты.

И тут Генри Смит понял, что проигрывает сражение, а вместе с тем и свое будущее. Надо было менять тактику:

– Леди и джентльмены, я как слуга печати склоняюсь перед вашим научным авторитетом. О'кэй! Пусть будет так. Отныне я ваш сторонник и рупор, который донесет ваше мнение до миллионов людей. Но позвольте предостеречь вас. Я слишком хорошо знаю своих газетных коллег. Ваше краткое радиосообщение позволит предубежденной печати свободного мира обрушиться на вас, подобно тому как я только что сделал здесь, поверьте, с единственной целью ознакомить вас с этими неблаговидными приемами.

– Что вы предлагаете, мистер Смит? – брезгливо осведомился лорд Литльспринг.

– Я предостерегаю, всем своим дружеским сердцем предостерегаю вас и советую не передавать по радио выводов, не подкрепленных основательной аргументацией доклада. Тем более что сообщение о вонючей искусственной пище на «пире надежды» уже передано и вызвало, конечно, резкую реакцию.

– Вы поторопились, а мы нет. Доклад еще не готов, – проворчал сенатор.

– Вы закончите его в самолете. А я не поторопился, сэр. Я выполнял свой репортерский долг. А теперь я с той же энергией помогу вам в самолете. Моя пишущая машинка к вашим услугам. Мой журналистский опыт ваш. Вы доставите свои выводы вместе с обоснованным докладом на день позже, но зато убедите Генеральную Ассамблею, не дадите печати никаких шансов и спасете Город-лабораторию, против которого ведется такая беспринципная кампания. О'кэй?

Лорд Литльспринг посоветовался с членами комиссии и решил не торопиться с радиосообщением. Итоги доклада, несомненно, окажутся внушительнее, чем неаргументированные выдержки из него.

Генри Смит вздохнул облегченно и расплылся в улыбке, когда лорд Литльспринг с кислым выражением на лице благодарил его за помощь и за желание лететь вместе с комиссией.

Англичане вежливый народ! И манера речи у них особенная! Они даже осужденного на казнь приглашают «взойти на эшафот, если он ничего не имеет против». А если имеет?

Очевидно, Генри Смит что-то «имел против» и к вылету самолета опоздал.

Члены комиссии, в особенности Шали Чагаранджи, волновались.

Она засияла вся, увидев бегущего по ледяной дорожке человека с чемоданом.

Но это был не Генри Смит, а всего лишь посыльный с его чемоданом. Он прихрамывал, был толст, смугл, задыхался, и у него был подбитый глаз.

Все это заметила Шали Чагаранджи и удивилась. Разве в Городе-лаборатории, где нет пьющих, можно представить себе драку? Скорее всего человек упал и ушибся. Она пожалела его.

Хорошенькая стюардесса влюбленно не отходила от Шали Чагаранджи. Сама она имела осиную талию, стройную фигурку и мечтала стать кинозвездой.

Шали Чагаранджи была приветлива с Бетти, узнала все заботы и мечты американки. Если в Индии будет сниматься задуманный Чагаранджи фильм о женщинах разных рас и народов, там найдется роль и для Бетти.

Девушка не могла сдержать слез благодарности. Свет юпитеров, кинокамеры, экран!..

Чемодан Генри Смита лежал на его кресле в почти пустом салоне, где расположились все пассажиры и куда вместе с Бетти поднялась наконец и Шали Чагаранджи.

А Генри Смита все не было!

Лорд Литльспринг пребывал в недоумении. Командир самолета, широкоплечий атлет из Атланты со стальными глазами и мужественной ямкой на подбородке, уже несколько раз подходил к председателю комиссии, торопя с вылетом.

Сверхзвуковой лайнер типа «Конкорд», походивший на доисторического ящера с готовой открыться зубастой пастью, которая вовсе не была пастью, а лишь кабиной пилотов, легко разбежался по гладкой взлетной полосе и вырвался из ледяной пещеры прямо в воздух.

Летчик из Атланты припомнил рассказы отца, ветерана второй мировой войны, о скрытых аэродромах, откуда истребители так же вылетали из-под земли, как сейчас лайнер из ледяного грота.

Самолет сразу же начал набирать высоту. Внизу виднелась зеленоватая бухта с беленьким пятнышком антиштормового корабля «Иван Ефремов», который уплывет теперь обратно уже без членов Особой комиссии ООН, но с непонятно почему опоздавшим Генри Смитом на борту.