Старые долги - Фредди Ромм
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Юноша уже пожалел, что затеял этот разговор. Всё равно ничего не выяснилось, только маму напугал.
– Мама, мне надо ехать в МУР. Там сейчас разбираются, почему погиб этот человек. Возможно, я свидетель.
Мать понуро кивнула. Когда Борис начал одеваться, добавила:
– Береги себя, сыночек миленький. Чтоб всё обошлось.
Подошёл к матери, обнял её, поцеловал.
– Не волнуйся, мамочка, всё будет хорошо. Обещаю тебе.
Мать ничего не говорила, только в глазах застыла немая мольба ко всему миру: сберечь сына…
Сбитый с толку происходящим, Борис каждую секунду озирался, пока ехал в МУР. Уже вечерело, и десантник ловил себя на мерзкой мысли, что ещё немного – и начнёт шарахаться от каждой тени. А что делать, если вдруг обратится какой-нибудь милиционер? Неприятный прецедент уже был.
Но вот и МУР.
– Скажите, как пройти к старшему лейтенанту Зелинскому? Меня там ждут.
К лифту, подняться на нужный этаж. Где эта комната? Вот… И табличка – точно, Зелинский.
– Простите, мне сказали…
– Садитесь, – милиционер, указавший Борису на стул, выглядел хмурым и недовольным. У окна стоял, пристально рассматривая визитёра, высокий человек в штатском.
– Вы – детектив Кароль?
– Да, – тот протянул Борису визитку.
– Извините, я только начал работать, и мне нечем платить…
– Знаю, – детектив мрачно вздохнул. – Скажу вам честно, Борис Алексеевич: я не хотел брать дело вашего отца…
– Что?! – юношу словно по голове пыльным мешком огрели. Детектив посмотрел на него удивлённо:
– Вы не знали, что Иванов ваш отец?
– Нет…
Кароль пожал плечами:
– В общем, конечно, точно об этом знает, извините, только ваша матушка. Наверное, вам лучше поговорить с ней, чтобы не было неясности. Однако Иванов сказал мне, что вы его сын и по его вине оказались в опасности. Именно поэтому наше агентство взялось за это дело. Сам господин Иванов – прошу прощения, что так говорю о покойном, – большой симпатии у меня не вызывал.
– Почему?
– Классовая неприязнь, – вмешался в беседу Зелинский. – Господин Иванов – выходец из советской номенклатуры, которая крепко надоела и Андрею, и мне. Но, конечно, к вам это не относится, даже если вы сын господина Иванова.
Кароль бросил на милиционера недовольный взгляд.
– Помимо классовых предрассудков, господин Иванов подозревался в незаконных финансовых махинациях. А связи у него крепкие, взять его не представлялось возможным. Во всяком случае, скромному детективу в моём лице.
– «Буран Лимитед» имеет к этому отношение? – упавшим голосом спросил Борис.
– И даже очень. Бокситы продавались за рубеж по заниженный цене, и есть подозрение, что разница оседала на банковских счетах господина Иванова на Западе. Впрочем, проверить это некому, так что будем исходить из презумпции невиновности. Однако существует некая группа, которой господин Иванов перешёл дорогу. Полагаю, она его и убрала. И, насколько я знаю, покушалась на вас.
– Действуют очень оперативно, – добавил Зелинский. – В течение нескольких часов организовали три покушения. Одно из них – на вас, Борис Алексеевич.
– Вы считаете, я в опасности? Теперь, после гибели… – язык не поворачивался назвать его отцом. – Анатолия Семёновича?
– Очень возможно. Пока мы не разобрались, кто и почему его убил, вам следует беречься. Если надо – звоните, приеду незамедлительно.
– А деньги?
– Господин Иванов уплатил, так что об этом не волнуйтесь. Да, в конце концов, я просто по-человечески хочу вам помочь, а деньги – дело двадцатое. Впрочем, нет полной уверенности, что опасность для вас существует.
– Что от меня требуется, кроме того, чтобы беречься?
– Сообщать мне обо всех новостях и странных событиях. Или не мне, а Олегу, – детектив кивнул на милиционера. – На визитке есть и его мобильный телефон.
– Хорошо, – кивнул Борис. – Спасибо вам. Я могу идти?
– Да, конечно. Было приятно познакомиться с вами. Счастливо! Берегите себя!
Борис проделал весь путь домой с единственной мыслью, которую высказал, едва переступил порог:
– Мама, кто мой отец?
Галина удивлённо посмотрела на сына.
– С чего вдруг ты задаёшь такие вопросы?
– Алексей или Анатолий?
– Алексей, разумеется, – женщина недовольно нахмурилась. Вероятно, за подобные разговоры она устроила бы сыну взбучку, если бы не беспокойство за него. – А кто такой Анатолий, я вообще не… – она вдруг замолчала, взгляд её застыл. – Постой-постой, Боренька…
Сын выжидательно смотрел на мать. Из комнаты выглянула Поля и с интересом уставилась на родственников. Борис сообразил, что ведёт себя неправильно.
– Мама, зайдём в комнату. И давай говорить тише.
Галина кивнула. Они вошли в комнату Бори, закрыли плотно дверь, и сын заговорил тихо:
– Так ты знала этого Анатолия?
– Кажется, знала, – глухо ответила мать. – Так это его убили сегодня? Впрочем, возможно, что это всё же ошибка…
– Мама! Пожалуйста, расскажи мне всё, что знаешь! Это очень важно для меня!
Женщина покачала головой:
– Извини, что я тебе солгала – невольно. Я действительно совсем забыла про этого скота. Знаешь, не люблю держать в памяти дурное, если ничего поделать с ним нельзя. Твой отец – Алексей Луговой. А что касается Анатолия… – она колебалась секунд десять. – Он меня изнасиловал. В Сочи. Во время наших съёмок. Пока я спала после попойки, единственной в моей жизни.
– Мама, я всё понял, извини, пожалуйста.
– Нет, миленький, теперь уж давай до конца. Чтоб для тебя не было никаких сюрпризов. Так вот: действительно, впервые я была с твоим отцом вскоре после того, о чём тебе сейчас рассказала. Только, понимаешь, по некоторым признакам мне нетрудно было определить, что этот проклятый Анатолий не стал твоим отцом. Ругаю его, а напрасно – ведь человека больше нет в живых. Но делать нечего. Так вот, обращалась я в милицию. Сначала Анатолия вообще найти не могли. Затем он сам появился, я номер его машины записала и сообщила следователю. После этого – тишина. Я звонила ему – мне отвечали: нет на месте. Писала запросы, отсылала заказными письмами – бесполезно. В общем, я махнула рукой и забыла об этом.
– Правда, что Анатолий был связан с номенклатурой?
– Думаю, да, он ездил на «Чайке» с шофёром, такое немногие себе позволяли.
– Прости, мамочка. Я уйду из этого паршивого Бурана.
– Нет, сыночка мой, не надо. Хотя бы не спеши, пока не найдёшь новое место.
– Хорошо, я подумаю, – кивнул Боря и вздохнул. – Извини, что я затеял этот разговор. Пожалуйста, прости, мамочка!
– Ничего, миленький. Наверное, я и сама должна была рассказать тебе когда-нибудь об этом. Иди, отдыхай.
Боря послушно прошёл в свою комнату и прилёг на диван. На душе было паршиво, прежде всего, из-за неприятного признания, которое он только что вытащил из матери. К тому же непонятно, как относиться к погибшему Анатолию. Мерзавец, спору нет. Но, видимо, по-своему любил женщину, на которой не мог жениться. Кстати, почему? Если так любил, что мешало развестись с нежеланной супругой? Или дело не в ней? Даже не сказал, женат ли он… И жалко этого несчастного человека, который всю жизнь потерял, не посмев честно приблизиться к своей любви, а вместо этого лелеял надежду, что мальчик, рождённый ею – его…
Усталость приглашала сон, но обида – прежде всего, на самого себя – отталкивала, требуя выяснить и разобраться… в чём? И в этом вопросе тоже…
Будто спасение, грянул звонок мобильного телефона.
– Алло!
– Это Борис Алексеевич? Вы можете срочно подъехать в Буран? Срочное дело в гараже!
Юноша спохватился: ведь он, собственно, должен быть сейчас на рабочем месте, только сегодня приступил – а вместо этого…
– Да, сейчас буду!
Мать появилась в дверях, встревоженная:
– Миленький, ты пообедаешь хотя бы?
Боря смутился:
– Да, мамочка, конечно. Только побыстрее, сели можно…
– Да, мой мальчик, можно, вымой руки, садись, – деловито отозвалась актриса, поспешно накрывая на стол. Ох, и обед – в одиночку, когда вся семья ещё только собирается… С дядей Аркадием вообще разминулся – только вечером накануне встретились, пожали один другому руки, потолковали об армейских делах минут пять: оба были усталые…
В голове вертелись в сумятице мысли, а руки сами подносили ко рту ложки и вилки с едой.
– Не спеши, миленький, пять минут ничего не изменят!
Мама права, ехать всё равно более получаса, спешить толку мало. Но вот последний глоток сделан…
– Спасибо, мамочка! Всё очень вкусно!
– Иди, мальчик мой! Чтоб всё было хорошо! Береги себя!
Полчаса спустя Борис вошёл в свой кабинет, убедился, что здесь тишина – а что, ожидал увидеть длинную очередь посетителей? – и заглянул к Лёле:
– Я в гараж, меня там ждут!
– Да, Борис Алексеевич! – с готовностью кивнула девушка. Что бы ни случилось – потоп, наводнение, гибель начальника – секретарша всегда на месте, готова встретить любые сюрпризы судьбы, настигающие предприятие, пока оно не развалилось.
