Третья раса - Дмитрий Янковский

– Ей вменяется незаконное использование биотехнологического устройства. На одной из береговых спасательных баз сработал детектор биотехов. Объявили тревогу, вызвали охотников, и те поймали дельфина, являющегося сотрудником станции «Тапарабни». За несколько часов мы выяснили, кто причастен к вживлению нейрочипа в мозг дельфина.

Долговязый взял приказ и несколько раз внимательно его перечитал.

– Это правда? – спросил он у Леси.

– Да.

Я повернулся и увидел, как она на самом деле напугана. Да и меня проняло не меньше – все случилось так быстро и неожиданно, что я просто не знал, как реагировать. Раньше мне казалось, что выражение «напал столбняк» является лишь красочным преувеличением, но сейчас понял, что его можно понимать буквально. Я никак не мог взять контроль над телом. А оно, тело, стояло с отвисшей челюстью, являя собой жалкое зрелище.

Мне не раз приходилось драться. Мне приходилось убивать. Но в любой схватке, будь то арабы, пираты или взбесившийся биотех в океане, я знал, что за убийство мне ничего не будет. У меня был карт-бланш, лицензия на убийство – я был охотником, и это многое значило. Но противоречить двум полицейским при исполнении у меня не хватило духу. Вот что значит сила закона!

– Прошу пройти с нами, – кивнул в сторону трапа Хмурый.

Леся оглядела нас, напряженно застывших. Но напряжение Долговязого было совсем другим, чем мое. Он сжался как пружина, как перекачанный амортизатор, готовый в любую секунду действовать сурово и жестко – так он привык. Однако и он не мог просто швырнуть полицейских за борт. И останавливал его, конечно, не спаренный пулемет, нацеленный на нас пилотом, а неоднозначность сложившейся ситуации. Я знал, что стоит Лесе только намекнуть, даже не попросить прямо о помощи, как отставник тут же врубит Хмурому между глаз, а мне придется сбить с ног Весельчака. Конечно, тогда обоих придется убить и еще через секунду придется расстрелять из ружья пилота, чтобы он не сообщил на берег по рации. И придется уходить в океан, и прятаться, и вся жизнь после этого станет другой. Но Леся не дала намека.

– Все нормально, – сказала она. – Не дергайтесь, я сама разберусь. Все будет нормально, не беспокойтесь.

– У меня есть хороший адвокат, – сказал Майк.

– Не надо, спасибо. Следуйте прежним курсом.

Это прозвучало почти как команда. Майк кивнул и направился в рубку.

Под присмотром офицеров полиции Леся спустилась по трапу и села в катер. Вода за бортом сверкала от солнца, как россыпь алмазов, но океан впервые в жизни показался мне злобным врагом. Несколько раз он откровенно пытался меня убить, и я ему это прощал, но я не мог ему простить того, что сейчас он забирал у меня Лесю. Катер двигался к полицейскому гравилету на малом ходу, Леська, сидя на корме, обернулась и показала мне жестами Языка Охотников:

«Ничего мне не сделают. Мы с начальником рассчитывали на такой ход событий. Не вздумайте из-за меня прерывать экспедицию».

Я хотел ей ответить, но не было сил. Я готов был броситься за борт и плыть за катером, сесть в тюрьму, наплевать на грозящую катастрофу, на все человечество, барракуда бы его забрала. Мне просто хотелось быть рядом с ней. Но она улыбнулась и подняла вверх большой палец.

– Спокойно, Копуха, – раздался за плечом голос из прибора Молчуньи. – У меня на счету столько золота, что она выйдет сразу, как мы закончим с Поганкой. Особенно если предъявят иск на Суматре.

В ее словах был резон – коррупция на острове имела чудовищный размах. Но все равно на душе было так паршиво, словно браконьеры свалили туда пять тонн тухлой рыбы. Катер высадил пассажиров на гравилет и вернулся к «Рапиду», после чего «Силуэт-Вертикаль» тяжело оторвался от воды, борясь с поверхностным натяжением, и поплыл на малой высоте, постепенно разгоняя турбины.

– Пойдем в рубку, – сказал Долговязый.

Я подчинился, как зомби. Мне было все равно куда идти. В рубке все еще визжал детектор ракетного наведения.

– Дай полный назад, – скомандовал отставник.

Майк тут же рванул ручку телеграфа, и «Рапид» взвыл турбинами, пятясь назад. Детектор умолк.

– Ненавижу быть под прицелом, – развел руками Долговязый. – Особенно у полиции. Одного раза хватило. Лево руля, Майк, самый полный вперед!

Детектор пискнул и снова умолк – стрелок гравилета никак не мог удержать в прицеле скоростной миноносец.

«Пусть потужится», – зло подумал я, но легче, если честно, не стало.

– Ты, Копуха, шел бы в кают-компанию, – посоветовал Долговязый. – Мы тут пока с Молчуньей справимся.

– Я в порядке, – соврал я. – Давайте у штурвала постою.

Никто мне не возражал, и от этого было особенно плохо.

Едва гравилет исчез с радара, Долговязый тут же приказал сбавить ход и переложить штурвал так, чтобы «Рапид» двигался по сужающейся спирали.

– Или бросим все к дьяволу? – покосился на меня отставник. – Если хочешь, я прямо сейчас могу направить корабль обратно в порт.

– Ты разве не слышал, что сказала Леся? – спросил я сквозь зубы. – И она права! Если мы сейчас остановимся, то через три дня, может, уже и выручать будет некого.

Я и вправду так думал, и это единственное, что не позволяло мне броситься вслед за женой. Еще вчера я много думал о безопасности всего человечества, но сейчас та же самая опасность сконцентрировалась для меня всего на одном человеке. На Лесе. Просто до ужаса будет глупо, если я кинусь ее спасать и нас обоих накроет термоядерными ракетами. О том, что она хоть день проведет за решеткой, думать тоже было страшно, но я взял себя в руки и решил не поддаваться пустой панике. В данном случае здравый смысл имел большую ценность, чем инстинктивная импульсивность. Я сумел себя убедить в этом.

Сонар тщательно прощупывал дно. Через пять минут Молчунья сменила Долговязого за монитором.

– Знакомый рельеф, – сказала она через синтезатор. – Хорошо помню эту расщелину на сонаре.

– Стоп машина! – моментально отреагировал отставник, заставив меня дернуть рукоять телеграфа. – Куда двигаться?

– Чуть лево руля.

Я чуть повернул штурвал, поглядывая на Молчунью, чтобы вовремя среагировать.

– Самый малый! Стоп! Есть засветка!

На мониторе сонара показалось едва заметное, чуть более яркое пятнышко такой формы, какой рисуют сердечко на валентинках.

– «Валерка»! – кивнул Долговязый. – Майк, смени Копуху и держи судно на месте.

– И что дальше? – спросил я, отходя от штурвала.

– В смысле? – Он удивился такому вопросу. – Нырять будем, что же еще?

Глава 19

ГЛУБИНА

Если кто-то думает, что погружение на километр можно расценивать как занимательную прогулку, он глубоко ошибается. Даже с полноценным жидкостным аппаратом линии ГАДЖ это то еще мероприятие. Нырять же на такую глубину голышом – это уже подвиг, без дураков. А у нас в распоряжении не было скафандров для жидкостного дыхания.