Стеклянная мадонна - Кэтрин Куксон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Они отправились проведать фургон и Добби. Мануэль говаривал, что конь, должно быть, воображает, что угодил в рай: стойло на ночь, поле вкусной свежей травки – и сплошное безделье!
При приближении хозяев конь побежал к ним. Они погладили его по спине и дали полакомиться хлебными корками. Потом поднялись в фургон, и Аннабелла, потрогав холодную печь и облезлые фанерные стены, сказала:
– Не надо нам с ним расставаться.
Мануэль, обнимая ее, ответил:
– Расставаться? Ни под каким видом! Я найду фургону такое же применение, как у Фэрбейрнов.
Мисс Аннабелла Легрендж покраснела бы при таких речах, потупила глазки и отвернулась от кузена Стивена, даже если бы намек показался ей заманчивым. Аннабелла Коннелли поступила иначе: она посмотрела на наглеца, положила голову ему на грудь и обняла, повергнув его в жар и в дрожь. Грубо оттолкнув ее, он торопливо сказал:
– Идем!
Он повлек ее за собой через поле, потом по неровной дороге, на холм, откуда они в первый раз увидели фабрику Карпентера. Только на сей раз он указывал в противоположном направлении.
– Видишь, мерцает?
– Да, это ранняя звезда.
– Не звезда, а улица в Дарлингтоне. Газ, наверное, теперь в городах ставят газовые фонари. Но я притащил вас сюда не за этим, мисс. Следите за моим пальцем. Видите справа темное строение на фоне неба?
– Да, сэр.
– Смотрите внимательно!
– Слушаюсь, сэр.
– Это церковь в Дентоне, где вы окажетесь через девять дней. Вот о чем вам следует помнить!
Он говорил властным голосом, а она ответила, подражая служанке:
– Да, сэр.
Он одернул полы короткой куртки, словно это были фалды фрака, привстал на цыпочки и спросил:
– Вам известно, что там вы должны будете расписаться на важной бумаге?
– Хорошо известно, сэр.
Продолжая раскачиваться на носках, он повелевал:
– Ты должна отвечать вот так: «Слушаюсь, сэр», «Будет исполнено, сэр». Изволь знать свое место!
– Мануэль! – обиженно сказала она. – Хватит забавляться! Сколько можно твердить одно и то же? Я уже устала тебе повторять. Если я тебя до сих пор не убедила, то, наверное, ты так и останешься при своем мнении.
– В том-то и беда! – Он уставился в землю. – В том-то и беда… Понимаешь, не верится мне, и все тут! Я все время боюсь, что что-то произойдет. Вдруг ты очнешься и поймешь, что добровольно идешь в служанки?
– Пока я твоя, Мануэль, я буду счастлива в этой роли.
Она ждала благодарных объятий, но их не последовало. Вместо этого он внимательно посмотрел на нее и сказал:
– Мне не дает покоя вопрос: если бы ты смогла хотя бы один денек прожить по-прежнему, каков был бы твой ответ тогда?
– Тот же самый.
Оба знали, что она отвечает не думая.
Обратно они пошли другой дорогой, мимо ворот Карпентера. Хозяйский дом стоял немного в стороне. Это был простой, но прочный гранитный дом посреди сада в добрый акр, обнесенного забором из штакетника. На сей раз в воротах стоял элегантный экипаж; Карпентер здоровался с пожаловавшей к нему парой.
Аннабелла и Мануэль видели этих двоих и раньше. Это были пасынок Карпентера и его жена. Первое же знакомство с капитаном дальнего плавания заставило Аннабеллу назвать его ненатуральным человеком. Он был огромен что ввысь, что вширь и так же неестественно громогласен: он все время хохотал, говорил громовым голосом и вообще напоминал актера, изображающего на сцене разухабистого моряка.
Насколько громаден и бесхитростен был муж, настолько худосочна и скрытна была жена. Женская интуиция сразу подсказала Аннабелле, что невестка хозяина решительно настроена против работы женщины на стекольной фабрике. О ее отрицательном отношении говорили не слова, а весь облик.
– Здравствуйте! – окликнул их капитан. – Легки на помине! Только что услышали, что вы собираетесь обвенчаться. Вот это да! Первая фабричная свадьба! Никогда о таком не слыхивал, а вы? – обратился он к отчиму, который с улыбкой, предназначавшейся не капитану, а Мануэлю с Аннабеллой, ответил:
– Нет, это у нас впервые.
Мануэль и Аннабелла, каждый на свой лад, думали о нем в этот момент: «Какой славный человек!» – и, каждый на свой лад, благодарили Бога за то, что оказались у него в работниках. Как же им в последнее время везет!
Капитан как будто умел читать мысли.
– Счастливчик вы! – сказал он Мануэлю. – Сами не знаете, какой вы счастливчик.
– Отчего же, знаю, сэр.
– Женщина, разбирающаяся в стекле и не отвергаемая рабочими в цеху, – это же чудо! Это то же самое, как если бы моей команде представили капитана в юбке. Ха-ха-ха! – загрохотал он в темноте и, наклонившись к Аннабелле слишком близко, со значением добавил: – И хорошенькая в придачу!
– Марк! – Оклик прозвучал, как удар хлыста. Капитан послушно выпрямился. Поглядывая на Мануэля, он сказал:
– На случай, если у меня больше не будет такой возможности, поздравляю вас уже сейчас. Если в день вашей свадьбы я не окажусь в море, обязательно нагряну, чтобы выпить за вашу удачу.
Любому на его месте Мануэль ответил бы: «Приезжайте! Будем рады». Но ответить так этому человеку почему-то не повернулся язык. Он взял Аннабеллу под руку и повел ее в темноту, сказав Карпентеру:
– Доброй ночи, сэр.
Карпентер вяло ответил:
– Спокойной ночи, Мануэль.
– Не нравится он мне, – сказал Мануэль Аннабелле, когда они достигли своего дома.
– Мне тоже. И она мне не нравится. По-моему, очень зловредная особа.
Она молча сняла плащ. Мануэль зажег свечу и, сев за стол, сказал:
– Мы бы не продержались здесь долго, живи они здесь.
Аннабелла закрыла тему, сказав:
– К счастью, они бывают здесь лишь изредка, а мистер Карпентер к тебе благоволит. Если хочешь знать, у меня такое чувство, что и он их недолюбливает. Нам нечего опасаться.
– Надеюсь.
Он смотрел ей прямо в глаза, но видел в огоньке свечи лицо Марджи. Он мотнул головой, прогоняя видение.
– Что-то случилось, Мануэль? – встревоженно спросила Аннабелла.
– Нет, ничего.
На самом деле ему было неспокойно. Он спрашивал себя, почему много недель подряд не вспоминает Марджи, а потом она появляется перед ним, как живая. Он привык усматривать в этом предзнаменование. Но что может произойти теперь, на этой захолустной фабрике, откуда им в следующую среду одна дорога – через холм, в соседнюю долину, в церковь? Он не видел никаких опасностей, однако сожалел, что не имеет привычки молиться.
2
Все было кончено. Брачное свидетельство подписано, скреплено печатью и заверено Карпентером и Фурнье. Старый священник пробормотал молитвы. Прежде чем начать, он долго и со значением смотрел на Аннабеллу, а подойдя к словам: «Если кто знает о препятствиях…» – ждал ответа дольше обычного, хотя знал, что его не последует, так как в церкви, за исключением Карпентера, находились только рабочие и их жены.
