Социальная сеть "Ковчег" - Вецель Евгений

— И что мы теперь будем с вами делать? — неожиданно спросил я. — Будем воевать или решим мирным путём?

— Если пожелаете, — спокойным голосом ответила женщина, — будем воевать. Мы выпустили ракеты случайно и понимаем ваше недовольство. Но как мне кажется, нужно сначала разобраться, что послужило причиной того, что наши великие государства попытались столкнуть лбами.

— Да, уж. Я бы тоже хотел знать, — согласился я. — Меня совсем недавно выбрали, а тут уже развязывается третья мировая война. Очень плохое начало карьеры.

— Меня тоже выбрали две недели назад, — продолжила женщина. — Мне кажется, нам нужно встретиться и поговорить. По телефону такие вопросы не решаются. Кстати, ваш голос, мне кажется знакомым. Вас всегда звали Билом?

— Всегда, — соврал я, глядя на заинтересованного министра. — Мне ваш голос тоже кого-то напоминает. Я уже догадываюсь кого, но при личной встрече мы это обсудим. Очень приятно было с вами поговорить.

— Мне тоже, — радостным голосом ответила она. — Наши заместители договорятся о встрече в ближайшее время. А по поводу войны, я бы её не очень хотела. Мы женщины, более мирные существа, чем вы.

— Согласен с вами, — ответил я. — Я рад, что мы нашли взаимопонимание. Буду надеяться на ваше президентское слово. О том, что с вашей стороны агрессии больше не будет.

— Обещаю, — ответила она. — И передайте Аполлиону привет.

Она положила трубку. Я обдумывал ситуацию и пытался понять, что происходит. Радовало одно, что если верить моей старой знакомой, то войны не будет. Мне очень хотелось поговорить с кем-то и посоветоваться. Но рассказать всё некому, так как предыстория займёт несколько часов. Я уже смотрел на Дашу и решал, стоит ли поговорить о своих сомнениях с ней, когда она встала со своего места и, вручив мне Всеволода, сказала:

— Всё, я не могу больше терпеть. Подержи малыша, я пойду в туалет. Потом приду и покормлю его.

Я взял на удивление спокойного Всеволода и, глядя, как Даша уходит в туалет, обратился к министру:

— Объявите полную боевую готовность, но, похоже, войны не будет. Русские выпустили ракеты случайно. Первыми агрессию не проявляйте. Занимаем выжидательную позицию.

— Вы уверенны? — переспросил министр.

— Уверен, — твёрдо сказал я. — Выполняйте!

Министр вернулся в своё кресло и, пристегнувшись, стал отдавать приказы по телефону. Остальные присутствующие люди оживились, и стали тихим голосом переговариваться друг с другом.

Воспользовавшись моментом, я посмотрел на своего сына и улыбнулся ему. Сын смотрел на меня очень внимательно и тянул ко мне свои маленькие ручки. Было ощущение, что он хочет меня обнять. Мне, вдруг, очень захотелось прижаться к нему и выплеснуть все эмоции и всё то напряжение, которое накопилось за это время.

Всё же дети, до определённого возраста, это отличный антидепрессант. Всеволод шевелил губами и выдувал пузырьки из слюнок. Его глазки блестели, и он был очень милым. Маленький ребёнок, смотрелся светящимся ангелом среди серой массы взрослых людей, которые заигрались настолько, что решили взорвать планету. Я смотрел на него и чувствовал, как я его люблю.

Я приблизил его поближе и нежно прижал к своей груди. Всеволод зашевелил ручками и обнял мою шею. Я почувствовал, как он прижал свою неустойчивую маленькую голову к моей щеке. Я почувствовал такое необычное единение с сыном, что забыл про всё. Мы обнимались так нежно, что я закрыл глаза и почувствовал целое стадо мурашек по всему телу.

Внезапно, звук турбин самолёта затих. Наступила абсолютная тишина. Я открыл глаза и мне в зрачки ударил яркий свет. Я по-прежнему обнимал малыша руками, но обстановка полностью изменилась. Точнее, обстановки не стало. Бескрайнее белое поле с мягким белым освещением. Когда глаза привыкли, я провёл ногой по полу и обнаружил, что он абсолютно гладкий и твёрдый. Мы оказались в бесконечном белом помещении.

Я потряс своей головой, пытаясь придти в себя. Потом забеспокоился о ребёнке и опустил его ниже на руках. Всеволод выглядел по-прежнему. Он смотрел на меня и немного улыбался. Я улыбнулся ему в ответ и стал смотреть по сторонам, пытаясь понять, где мы оказались. Что за волшебство опять?

— Удивляет? — по-взрослому шевеля губами, спросил маленький сын.

Я уставился на сына, и пытался понять, показалось мне это или он действительно говорил. Внешне я был в ступоре, а внутри анализировал ситуацию. Судя по всем чудесам, которые меня преследуют в этой жизни, ни чего странного в том, что восьмидневный малыш разговаривает — нет. Но я отчётливо видел, как он этими самыми губами произносил слово. И самое интересное, что интонация была абсолютно взрослая.

Встреча

Внезапно, меня обжог лёгкий, но хлёсткий удар по щеке. Всеволод убрал свою маленькую пухленькую ручку и абсолютно по-взрослому стал говорить:

— Володя, давай не будем терять времени на твои удивления. Ты сейчас находишься внутри моей головы. Я это ты.

— Ты это я? — переспросил я, пытаясь не засмеяться от сложившейся ситуации.

— Насколько я понял твой вчерашний рассказ, ты и я, это один и тот же человек из виртуальной сети, которого вселили в реальный мир. А если ты и я, одинаковые, то думаю, мы быстро найдём общий язык. Надеюсь, ты мне сейчас веришь.

— Возможно, — нахмурился я и снова стал осматриваться. — А как мы тут оказались? Что это за место?

— Наши подсознания сейчас общаются напрямую. Я рисую образ того, что ты видишь. Вот смотри, могу нарисовать твоё любимое кресло.

Ребёнок слегка вывернулся в моих руках и махнул ножкой. Синхронно с его движением, в светлой бесконечной комнате возникло белое кожаное кресло. Потом Всеволод махнул второй ножкой и рядом с ним, появилось детское обеденное кресло на колёсиках. Я вспомнил, это был мой стул из детства. Я так не любил, когда меня усаживали в него. Я раньше плевался манной кашей, когда мама заставляла меня кушать в этом стуле, из которого самому не выбраться. Всеволод, находясь на моих руках, сказал:

— Вов, посади меня. В ногах правды нет.

Я усадил сына в детский стульчик. Он сразу по-деловому положил локти на столик и подпёр подбородок. Выглядело это очень комично. Сомневаюсь, что кто-то сможет представить подобное. Я сел в кресло и подвинул стульчик поближе.

— Рассказывай, — начал я, — как мы тут оказались, зачем, и что ты знаешь.

— Хорошо, — не по детски улыбнулся Всеволод. — Как ты уже понимаешь, я родился также как и ты из одного дампа. Но со мной вчера общалась Тринити. Она многое рассказала из того, о чём ты даже не подозреваешь.

— А как ты общался с Тринити? — спросил я.

— Как я понял, — начал объяснять малыш, — они наконец-то решились отказаться от ограничения между сознанием и подсознанием. Может быть, Тринити обманула, но я первый ребёнок, у которого нет ограничений. Один из эффектов то, что я могу настраиваться на разные пси-волны и связываться с другими людьми и даже деревьями.

— Звучит необычно, — сказал я. — И как ты это всё ощущаешь?

— Я могу приглашать Тринити и тебя в гости в своё подсознание, где мы можем общаться, — ответил мой сын.

— А ты видишь Грегори? — спросил я.

— Это кто? — смешно нахмурился ребёнок.

— Образ, который вижу только я. Другие люди его не видят, — сказал я. — Такой парень, небольшого роста и очень худой.

— Вижу, — ответил Всеволод. — Только он об этом не знает. Я не пускаю его в своё подсознание, потому что он плохой.

— Плохой? — удивился я.

— А ты как думал? — спросил ребёнок и стукнул кулачком по столику. — Нормальное существо не будет заставлять тебя пускать двести ядерных ракет. Ты ещё не догадался, кто источник зла на земле?

— Возможно, что и Грегори, — задумался я. — Знаешь, последнее время, всё так запуталось. Я уже с трудом разбираюсь в том, кто есть кто. Ты хоть сам понимаешь?

— Вов, я тоже не всё понимаю, — улыбнулся ребёнок. — Хотя после того, как убрали ограничение между моим сознанием и подсознанием, у меня необычайная ясность мысли. В данный момент, у меня не хватает информации, чтобы сделать окончательный вывод. Но в чём я уверен, что тот, кто запустил ракеты и есть главный злодей.

— Почему? — спросил я, пытаясь обдумать сказанное.

— Можно я тебя перебью? — спросил Всеволод, сопроводив эти слова абсолютно взрослым жестом.

— Давай, — согласился я.

— Мне одно не понятно, — продолжил сын, — почему ты решил не общаться с Тринити и Штерном, после того, как выяснил, что у твоей Юли теперь новое тело?

— Грегори сказал мне, — стал объяснять я, — что Тринити плохая. Долго сейчас всё рассказывать, но они осуществляют план по уничтожению людей на планете.

Всеволод улыбнулся и, упираясь локтями, стал выбираться из детского кресла. Я напугался, что он упадёт и встал, чтобы помочь ему. Но сын остановил меня жестом и продолжил вставать на столик. Когда он стоял как на трибуне, он сказал: