Эффект Робинзона Крузо - Игорь Николаевич Гавриленко

что вынуждает вторых отойти в море и пиратствовать. Как нельзя лучше характеризует положение вещей в те времена цитата из трагедии «Фауст» немецкого поэта Гёте. Слова Мефистофеля, обращенные к Фаусту:

«Флот этот твой! Таков устав:

В ком больше силы, тот и прав.

Никто не спросит: «Чье богатство?

Где взято и какой ценой?»

Война, торговля и пиратство —

Три вида сущности одной.»

Но революционная масса, пришедшая к власти, сама себя и похоронила. Ведь когда совершали государственный переворот, совсем не думали об экономике, — главное свергнуть верхушку. А вся экономика она морская, завязана на флоте: открытие новых земель и увеличение товарооборота за счет колоний, экспортно–импортные операции, рыболовство и судостроение. Пираты продолжают богатеть за счет торговли и разбоя, а революционные сухопутные массы нищают. Египетское континентальное христианство укрепляется в государственной политике. Это третий этап.

Наступает период, когда пираты покупают титулы и сходят на сушу. Начинается тайная ретрансформация богатой прослойки людей в общество. Они не рвутся к власти, а скупают замки и поместья, порой берут целые города в аренду в счет выданного кредита правителю. Они вливаются в существующий порядок, но тайно, вместо себя показывают во всех операциях выставленные фигуры. В этот момент появляются тайные общества, рыцарско–монашеские ордена. Последователи морского христианства проникают во все сферы государственной жизни и становятся ее тайными хозяевами. Создаются условия для буржуазной революции в Европе. Это четвертый этап.

А теперь посмотрим становление византийского (греческого) христианства на Руси. Надо сказать, что этому предшествовало два события, в результате которых, египетское христианство разорвало отношение с греческим и отошло на второй план. Трещина в отношениях между египетским и греческим Православием появилась в 381 году после Второго Вселенского собора в Константинополе. Собор постановил предоставить епископам Константинополя, как Нового Рима, первое место в ряду всех православных епископов после римских. Константинополь утвердился как столица восточно–православного мира. В этот момент времени Александрия отошла на второй план.

Халкидонский собор 451 года стал отправной точкой в истории разлада между египетской и греческой Церквями, был выработан догмат «О двух естествах во едином лице Господа нашего Иисуса Христа», а учение Евтихия признано ересью. Поскольку египтяне оказались наиболее последовательными сторонниками учения Евтихия, они отказались полностью признать решения судьбоносного Халкидонского собора. Лишь через два столетия это учение получило наименование «монофизитство», что по–гречески означало «одна природа», при том, что сами сторонники учения Евтихия это слово не признают. Таким образом египетское христианство не просто отошло на второй план, учение Евтихия было предано анафеме. Конкурентам из антиохийской партии было важно осудить само александрийское богословие. Налицо взаимные обвинения представителей двух конкурирующих богословских школ — Антиохийской и Александрийской, когда свои христологические представления считали православными, а мнение оппонентов почитали еретическим. Христианство уже в византийском варианте начало распространяться на Русь.

Дворянство России, как правящий класс, надо сказать, никогда не верило в Христа. Нам говорят, что исторически христианство пошло с Киевской Руси с момента крещения князя Владимира Святославовича. Но исследуя архитектурные сооружения на территории Украины и письменные источники, можно с уверенностью сказать, что православное христианство в Украине достаточно поздняя религия. До 20 века здесь процветает европейский мистицизм и еврейские синагоги. В период 1965–1985 годов наблюдалась относительная стабильность во взаимоотношениях государства и церкви при появлении некоторых признаков её возрождения. С 1987 года при Михаиле Горбачёве впервые за многие годы начало расти число действующих храмов.

Есть версии, что Русь при Владимире принимает не византийский и не римский вариант христианства, а свой, собственный.[91] Но все же когда мы говорим о массовой христианизации, и ее становления как государственной религии, то это более поздний период и распространялась она с центра на окраины, а не наоборот. Конечно, обращение в новую веру в Киевской Руси могло быть и было только чисто внешним. Христианская мифология и культ совершенно не подходили к условиям жизни Приднепровья. Уж очень много вопросов к христианизации периода Киевской Руси. Как только Владимир захватил Киев он начал унификацию языческой религии. Владимир выбрал из многочисленного пантеона почитаемых языческих богов и «поставил, кумиры на холме за теремным двором; деревянного Перуна с серебряной головой и золотыми усами, и Хорса, Дажьбога, и Стрибога, и Симаргла, и Мокошь. И приносили им жертвы, называя их богами…»

А В Новгороде:

«Добрыня (дядя князя) поставил кумира над рекою Волховом, и приносили ему жертвы новгородцы как богу».

Исследователь истории церкви О. М. Рапов на вопрос о том, почему именно эти божества, а не почитаемые большинством, пишет:

«По–видимому, потому, что языческий пантеон Владимира был предназначен для моления не простых людей, а для киевской знати, проживавшей на Горе, недалеко от княжеского дворца, и предпочитавшей поклоняться иным языческим богам».

При этом надо не забывать, что значительную часть дружины Владимира составляли варяги. И это, кстати, повторяет европейскую христианизацию, в которой для высшего и низшего сословия разные религии.

И тут такой перфоманс, Владимир через какой–то промежуток времени начинает загонять население старой веры в христианский рай дубиной. Всех киевлян, «богат ли, убог или нищ, или работник», т. е. по преимуществу мелкое киевское городское население, по приказу князя согнали к Днепру и окрестили, а Перуна свергли и изгнали из Киева. Что это было? Дипломатический ход в политической игре? Для народа — христианство, а для себя старая вера, которая станет тайной? Показушное принятие веры для деловых партнеров — греков? Из летописей узнаем, что вслед за Киевом настала очередь других городов, где «Путята крестил Новгород мечом, а Добрыня огнем»; в Ростове два поставленных епископа сбежали «не терпяще неверия и досаждения людей»; против третьего епископа, Леонтия, поднялся бунт, его хотели изгнать из города и даже убить. Если так было в крупных городах того времени, что говорить о небольших поселениях? К сожалению, летопись, в которой описана исключительно княжеско–боярская и церковная аристократия, ничего не говорит о ходе обращения в «истинную» веру крестьянской массы тогдашнего населения. Кардинальный переворот в религиозном сознании произошел уже при Иване III. Он объединил значительные части русских земель вокруг Москвы и превратил в центр единого Русского государства. Христианство как религия для простолюдинов начала массовое распространение с Москвы на окраины. В Москву оно попало не через Константинополь, а через греческий Афон, в Афон в свое время с Кипра, а на Кипр распространилась еще намного раньше с египетской Александрии. Да, были попытки насаждения христианства и до Ивана III, но если мы говорим о массовости и государственности, то