Эффект Робинзона Крузо - Игорь Николаевич Гавриленко

иероглифических письмен открылось, что в то время, как явится знак креста, означающий новую жизнь, храму Сераписа придет конец, тогда весьма многие язычники обратились к христианству, исповедали грехи свои и крестились. Это–то слышал я о тех крестовидных начертаниях. Не думаю, однако, чтобы египетские жрецы, начертывая изображение креста, могли знать что–либо о Христе, ибо, если тайна его пришествия в мир, по слову Апостола (Кол. 1, 26), была сокровенна от век и от родов и неизвестна самому начальнику злобы дьяволу, то тем менее могла она быть известна служителям его — египетским жрецам. Открытием и объяснением этих письмен промысл соделал то же, что прежде явил на апостоле Павле, ибо и сей, умудренный Духом Божиим Апостол таким же образом привел многих афинян к вере, когда прочитал начертанную на храме надпись и приспособил ее к своей проповеди. Разве только не скажет ли кто–нибудь, что слово Божие прорекалось в египетских жрецах точно так, как некогда в устах Валаама и Каиафы, которые пророчествовали доброе против воли. Но довольно об этом.»[83]

Как видим, еще в те времена никто ничего не скрывал. Все четко знали, что можно приспособить надпись на храме к христианской проповеди, а египетский символ вечной жизни в христианский крест. Сегодняшний коптский крест повторяет полностью символ Анх. Одна культура взяла символ другой и наполнила иным смыслом, но преодолеть силу символизма и его языка, понятного каждому египтянину, она не смогла. О подходе и мировосприятии таких людей рассказывает фрагмент коптского (христианского) источника «Житие Апы Мусы», в котором уставший священник наткнулся на древнеегипетскую гробницу и решил выспаться в ней, положив мумии штабелями вместо подстилки и одну из них себе под голову вместо подушку, чтобы попрать волю тех, кто поклонялся когда–то древнеегипетским божествам — «демонам». Во сне ему стало страшно, он услышал как мумии переговариваются между собой о том, что он испачкал их и надо после него теперь идти в баню мыться. Священник в ужасе выбежал из гробницы и рассказал всем, что еще сильны в этом месте демоны и их надо «уничтожать, уничтожать, уничтожать». Так сказал человек, пришедший в чужую гробницу и лежавший на чужих телах. Вот это сопряжение большого египетского наследия и христианства породило невероятные заимствования. Посмотрите на древнеегипетский рельеф, где бог Солнца Гор с головой сокола поражает демона Сета в образе крокодила. Не правда ли, рельеф похож на изображение святого Георгия, поражающего змея? Произошла иконографическая преемственность от египетского Хора с римскими чертами к образу Георгия–змееборца. К тому же имена Х(Г)ор и Георгий, Сет и Сатана созвучны.

Чем объяснить эти совпадения? Трудно не узнать в боге Горе (Хор), сыне Амона–Ра, и бога Солнца древнеславянского пантеона — Хорса. Хорс также сын Сурьи–Ра, в честь коего названа и река Ра (современная Волга). Преображения происходили повсеместно на территориях христианизации. Так происходила трансформация древнеславянского имя бога Солнца — Ярила (Яр) — весьма похожего на одно из главных имен египетского лунно–солнечного бога Осириса — Ях. Во времена христианизации славянских земель предания о Яре и Хорсе слились и превратились в духовные стихи о святом Юрии или Георгии. Мы видим, что такой подход преображения культов характерен всем территориям христианизации. В более поздние времена в египетских храмах, где почитался Гор, привносили культ уже созданного Георгия, чтоб облегчить переход из одного религиозного пространства в другое. Еще одно преображение на примере Матери неба — богини Нут в Богоматерь «Знамение». В росписях царских гробниц часто встречалось изображение цветка лотоса, который дал жизнь богу Солнца. Согласно мифу, цветок лотоса поднялся из первозданного хаоса — Нуна. В раскрывшихся лепестках его сидел божественный младенец, символизировавший Солнце. Появившись, божественный младенец осветил землю. В храмовых изображениях можно наблюдать как Мать неба — богиня Нут, держит в руках солнце, при чем солнце находится внутри ее чрева, а внутри солнца — солнечный младенец. Мать беременна новым днем — это символ бессмертия. И иконография богоматери «Знамение» и «Оранта» были заимствованы из древнеегипетской мифологии.

В какой–то момент времени наступило двоеверие, что и закрепилось, кстати и по сей день. Современные люди, причисляющие себя к христианам, не брезгуют святочными гаданиями, походами к гадалкам, и отмечают языческие праздники (Масленица, Ивана–Купала и др.) наряду с христианскими. Есть коптские колдовские тексты, где призываются в заклинаниях Геката, Венера, Исида, Иисус Христос и духи. Император Адриан, путешествуя по Египту в 134 году, засвидетельствовал в письме Серванию, что принявшие христианство копты (коренные египтяне) продолжают поклоняться Серапису, а епископ христиан совершает богослужение в храме Сераписа. Видел Адриан и самого папу, поставившего того епископа, «молящимся Христу и Серапису».

Двоеверие порождает фантастические фольклорные памятники. Одна и та же святыня переходила из одного религиозного пространства в другое, меняла смысл, но не меняла форму. Множество веков паломники приезжают в Египет, чтобы прикоснуться к Дереву Девы Марии в Каире. Деревом Девы Марии является сикомора, которая раскрыла свою кору и приняла семейство при его бегстве в египетские земли, чтобы укрыть ее от разбойников. Но старожилы еще помнят это дерево как «древо жизни» Исиды, и на этом месте был некогда большой храм в тогдашнем Гелиополисе. Сикомора выступает как древо жизни в словах Исиды, называющей себя «яйцом гуся, вышедшего из сикомора», т. е. яйцом Великого Гоготуна. В заговорах об укусах Исида произносит:

«По велению возлюбленной Ра не восходи в небо яйцо гуся Смен, выходящего из сикомора… Оживи, дитя, умри яд! Да живет Ра, да умрет яд!».

Дальнейшее наслоение образов происходило аналогично тому, как это происходит с архитектурными памятниками одного места, но разных эпох. На месте Луксорского храма стоит мечеть с останками Абу–л–Хаггага, который в свою очередь стоит на христианском храме, а тот в свою очередь на колоннах Рамзеса Великого. Вот такая трансформация одного и того же архитектурного строения.

Главный священнослужитель храма Сераписа назывался папой, и вплоть до 6 века н. э. папой назывался лишь митрополит Александрийский. Позднее Рим узурпировал это звание для своего епископа.

Первым христианским священнослужителем Александрийского храма Сераписа был святой Марк, апостол Христов, создатель одного из четырех канонических Евангелий. Марк основал коптскую христианскую церковь в 48 году и был ее патриархом (папой) вплоть до своей мученической кончины в 68 году.

Ученик ученика св. Марка, философ–стоик Пантен, основал Александрийскую богословскую школу, которая несла в себе многие элементы пифагорейства, герметизма и платонизма. Учение стоиков о логике — и о самом Логосе