Дверь в полдень - Вадим Проскурин

Созерцая всю эту картину, Елена испытывала эстетическое удовлетворение, как от хорошей книги или фильма. Наверное, офицер двадцать первого века примерно с такими же чувствами смотрел бы на полевой лагерь Суворова. Солдаты — тупые крестьяне, оружие примитивное, но порядок и дисциплина на должном уровне и общее впечатление более чем благоприятно. Видно, что люди со своим делом справляются. Интересно, здесь размещена обычная строевая часть или какой-нибудь спецназ? Скорее, второе. Елена до сих пор помнила, как в ее детстве взрослые рассказывали, что в начале века состояние российской армии было удручающим.

То место, где роботы позавчера собирали летающую тарелку, теперь находилось под маскировочной сетью. Елене пришлось приземлиться на соседней поляне, метрах в пятистах от портала. Заходя на посадку, Елена выключила стелс-режим, она не хотела пугать солдат, кто их знает, вдруг у них есть какой-то детектор, способный обнаружить садящуюся тарелку.

Метрах в пятидесяти от границы укрепленного лагеря под корнями поваленного дерева размещался секрет из двух человек. Интересно, кто этими бойцами командует? Грамотно командует — секрет расположен так, что сверху его не видно ни в одном ракурсе, да и в горизонтали детекторы обнаружили спрятавшихся людей только с двадцати метров. А если бы у нее не было детекторов, так и прошла бы мимо, ничего не заметив.

Елена не стала проходить мимо. Она подошла к секрету метров на десять, остановилась, выставила руки открытыми ладонями вперед и крикнула:

— Эй, в секрете! Я Елена Ненилова, хочу пройти к порталу.

Широкополосный радиоприемник, вмонтированный в ее шлем, тут же сообщил, что из-под корней пошла кодированная радиопередача. Однозначно спецназ. Насколько Елена помнила, портативные скремблеры в этом времени были дорогими и обычной пехоте не полагались.

Со стороны лагеря послышалось какое-то движение, а затем Елена увидела, что к ней приближается симпатичный мужчина лет восьмидесяти, а с поправкой на историческую эпоху — лет сорока. Он был одет в летний камуфляж без знаков различия, точь-в-точь как Максим Соколов во время своих визитов в будущее.

Интересно, кстати, что сейчас происходит с Максимом. Скорее всего, ничего — ноутбук отняли, возможно, взяли подписку о неразглашении, и оставили в покое. Вряд ли кому-либо пришло в голову хоть как-то отблагодарить его за такой подарок человечеству. Обычно так оно и бывает — трудятся на благо Родины одни, а награды получают совсем другие. Впрочем, Максима, честно говоря, не за что награждать. Ну и что, что нашел портал, а если бы его бомж нашел, его тоже награждать?

Человек в камуфляже подошел вплотную и замялся, не зная, как поприветствовать Елену — если по уставу, то непонятно, какое у нее звание, а если просто сказать «добрый день», то как бы не обиделась. У Елены вдруг проснулось хулиганское настроение. Она сняла шлем, дала офицеру оценить красоту ее лица, а затем обняла его и чмокнула в щечку. Офицер попытался ответить на поцелуй, но она аккуратно выскользнула из его объятий.

— Я Елена Ненилова, — представилась она. — Как у вас дела? Я смотрю, вы настоящую крепость построили. Впечатляет.

— Борис Щипков, — представился ее собеседник. — Подполковник.

— Очень приятно, — улыбнулась Елена. — Я полковник, если это вас интересует.

— Я знаю, — кивнул Борис. — Наслышан о вас.

— Я хочу пройти к порталу, — сказала Елена. — Пропустите?

— Конечно. Вас велено всюду пропускать и оказывать всяческое содействие. Только я должен буду доложить начальству.

— Обязательно доложите, — кивнула Елена. — Если надо — значит надо. А зачем такие мощные укрепления, если не секрет? Ожидается нападение из иных времен?

— Вообще-то секрет… — замялся Борис. — Ну да ладно, какие уж тут секреты… У нас уже было одно нападение. Юный князь с четырьмя дружинниками, все из тринадцатого века, напали на часовых, двоих зарубили мечом, забрали автоматы и ушли обратно в прошлое. Точнее, это в предыдущей реальности они ушли, в текущей реальности мы их повязали.

— И что с ними сделали? — заинтересовалась Елена. — Отпустили или судить будете?

— Расстреляли ихПристре, — жестко произнес Борис. — По личному приказу полковника Тугарина. Тут вот какое дело. В предыдущей реальности они забрали автоматы и ушли в прошлое, их, кстати, тоже можно понять, у них до монголо-татарского нашествия полтора года осталось, а с нашими автоматами…

— Это понятно, — перебила его Елена. — Но и ваше поведение тоже понятно. Если каждый будет убивать бойцов, чтобы завладеть оружием…

— Нет, — поморщился Борис, — дело не в этом. В нашей реальности ребят спасли, так что к этим богатырям недоделанным претензий не было. Их расстреляли для их же пользы.

— Не понимаю.

— Дело вот в чем. В прошлой реальности они успешно вернулись с добычей в свое время. Мы эту реальность затерли только в нашем времени, в тринадцатом веке она продолжает развиваться, там эти дружинники по-прежнему живут и здравствуют. Если их отпустить…

— Все, поняла, — сказала Елена, — можешь не продолжать. Появились лишние копии людей, которые, если их не уничтожить, начнут портить жизнь себе и окружающим. Никак не могу привыкнуть, что этот портал не соблюдает закон сохранения материи.

— А я никак не могу привыкнуть, — сказал Борис, — что в один прекрасный момент ко мне может кто-то подойти и сказать: «Извини, братан, но ты — лишняя копия». И пристрелит тут же на месте.

— Неприятно, — согласилась Елена. — Но тут уже ничего не поделаешь. Хотя нет… Рома, один из первых путешественников, говорил, что они однажды сдуру указали переход в прошлое на очень маленькое время и тоже раздвоились… Как-то они потом избавились от лишних копий, причем никого не убивали, это точно… Не помню.

— Надо ученым об этом рассказать, — предложил Борис. — Может, придумают что-нибудь дельное.

— Обязательно скажи. А я пока пройду к порталу, если можно.

— Конечно, можно, — кивнул Борис. — Обратно вернетесь?

Елена пожала плечами и ответила:

— Скорее всего, да. Хотя кто знает?

За три дня, которые Юрий Всеволодович провел якобы на охоте, он сильно загорел, немного похудел и вылечил зубы. Последнее явно было лишним.

— Зубы зря залечил, — сказал Мстислав, освобождаясь из отцовских объятий. — Если тебя спросит кто, что с ними стало, что будешь отвечать?

— Тебе легко говорить, — улыбнулся Юрий Всеволодович улыбкой, которую через семьсот лет назовут голливудской. — У тебя зубы еще не болели ни разу, а у меня от половины одни пеньки остались. Не поверишь, чувствую себя, как будто помолодел лет на двадцать.

— А на самом деле насколько постарел? — спросил Мстислав. — Сколько времени вы там провели?

— Четыре месяца, на прошлой неделе как раз новый год справили. Хороший обычай, надо бы и у нас его ввести.

— Как тебе будущее показалось? Хотел бы там остаться?

Юрий Всеволодович нахмурился.

— В то будущее, в котором ты жил, нас не пустили, — сказал он.

— Как это не пустили?

— Легко. Как только Еремей поменял последнее число, из травы вылез робот и говорит: давайте, мол, проваливайте отсюда, проход закрыт.

— И что?

— Еремей его матом обложил по воеводскому обычаю, а тот все равно говорит: не пущу и все. Пришлось пристрелить. Набежали другие роботы, тоже с бластерами, у них они прямо в тело встроены. Один в траву выстрелил для острастки. Пришлось уходить.

— А как же четыре месяца…

— А кто сказал, что мы вернулись прямо сюда? — улыбнулся Юрий Всеволодович. — Еремей тоже так хотел, а когда мы ушли на шестнадцать лет в прошлое, я ему говорю: «Зачем идти дальше?» Там и остановились, Еремей по коммуникатору вызвал местного москомпа, переговорили с ним, он нам летающую тарелку пригнал… короче, все хорошо вышло. Мы с москомпом обо всем договорились, ручного оружия он поставит столько, сколько попросим, еще обещал дать роботов-разведчиков, средства связи, золото… Жаль только, что советов от него не дождешься, он наше военное дело не разумеет, у них в будущем воюют совсем по-другому. Зато он нанозавод обещал у нас построить. Знаешь, что такое нанозавод?

— Скатерть-самобранка, — ответил Мстислав. — Только не такая красивая, как в сказке.

— Примерно так, — кивнул Юрий. — Я тут набросал примерное расписание действий на ближайшие годы. Для начала надо Успенский собор во Владимире перестроить и расписать как следует. Такого мастера, как Микеланджело, мы на Руси не найдем, но и наши богомазы кое-что тоже могут. Козьма, например…

— А зачем? — удивился Мстислав. — Собор — это, конечно, хорошо, но какая от него польза? К тому же, Святослав в позапрошлом году один собор уже построил.

— Польза от собора такая, — сказал Юрий. — Владимир должен стать культурной столицей Руси, а сама Русь должна стать культурным центром Европы. Мы с собой привезли золота, немного, конечно, много за один раз не возьмешь, но если его раздать мастерам, греков пригласить… Понимаешь, Мстислав, держава — это не только князь с дружиной да купцы с ремесленниками. Держава тем отличается от орды, что в державе не только воюют, но и строят храмы, рисуют иконы, пишут книги… Мы привыкли считать себя просвещенными, смотрим на кочевников и думаем «ах, какие мы образованные и продвинутые». Смотрим на западных немцев и думаем «ничем мы не хуже». Смотрим на забитый Царьград и думаем «пусть минует нас чаша сия». Но если посмотреть на то, что начнется в Италии через неполную сотню лет, подумать можно только одно — какие мы убогие. А я не хочу, чтобы Русь была убогой, я не хочу, чтобы русские уподобились монголам, я хочу, чтобы князья думали не только о войне и боевой добыче. Я хочу, чтобы Владимир стал подобием Рима, не теперешнего, а того, старого Рима, времен Цезаря и Августа.