Сказки старого дома 3 - Андрей Басов

Гертруда приехала через два дня после нашего ночного совещания. Остановилась в "Европейской" и сразу к Анне Петровне. Так они договорились по телефону. Анна провела её по дому и рассказала, что мы хотим всё восстановить почти в первозданном виде. Приятная женщина заметно старше брата. Конечно же, Эрмитаж, Русский музей и осенний Летний сад. Спрашивала о Петергофе, но он уже закрыт на зиму. Хлопоты по перевозке тела. Когда она уехала, то мы опять собрались в столовой. Ферида расставляет чашки, тащит чайники, и присаживается рядом со мной. А посреди стола три толстенные папки, потемневшие от времени.

— Гертруда без возражений и условий согласилась оставить эти бумаги в Доме, который принадлежал владельцу бумаг. Тем более что его здесь помнят и попробуют в них разобраться. Мы поехали на склад, где готовились к отправке вещи Макса, и я привезла папки сюда.

— Три папки, три папки, — продекламировал я, пододвигая одну из них к себе. — Боюсь, что три папки документов для такой грандиозной системы — это очень мало для того, чтобы понять все нюансы её работы. Скорее это будут памятки к тому, что варилось в голове у Генриха Швейцера.

— Так кто стал наследником Макса? — поинтересовался Капитан.

— Завещания нет, сказала Гертруда. Так что наследник она. Правда, она сама далеко не бедный человек и колеблется, принимать наследство брата или нет. Ей прекрасно известно о тёмном происхождении его состояния. По причине его сомнительных дел они и отдалились друг от друга. Я её предостерегла, что в состоянии её брата могут оказаться и средства, приведшие к его смерти. Думаю, она поняла, о чём речь и примет к сведению.

— Ну, приняла к сведению и дальше что? Угроза может ожидать за каждым углом.

— Только в том случае, пока она владелица чужих денег. Она может оставить, скажем, себе дом, а банковские вклады отписать казне. Кто ищет какие-то деньги пусть их в казне и ищет. Гертруда сама сообразит, что делать. Весьма неглупая женщина. Сергей, ну, что там у тебя?

— Бумаги довольно сильно пострадали. Видите, какие — жёлтые и хрупкие. Даже перегибать нельзя. Наверное, не раз отсыревали, а потом высыхали. Надо бы с них сначала копии снять и с копиями работать. Но работа титаническая по переводу и осмыслению. Нам сейчас не по зубам. Да и необходимости особой нет. В любом случае, разберёмся мы с бумагами или нет, к машине, пока она работает, мы и прикасаться не будем. Главное, что они, наконец, у нас, и мы в любой момент можем к ним обратиться.

— А что это за бумаги? — толкает меня локтём в бок Ферида. — Очень важные?

— Это бумаги о том, как устроена машина, которую ты видела у Ахмеда.

— Тогда важные. Ведь и машина тоже важная. Я так думаю.

— Правильно думаешь. Ахмед, знаешь что. Положи-ка папки в стол-конторку, который стоит у машины. Пусть там и лежат до поры, до времени. А мы с тобой, Ферида, завтра утром двинем в Рим. Провожу тебя к подругам.

ГЛАВА 5 Охота за Октавианом

Мы с Феридой чуть не опоздали. Антогора и Охота ели утреннюю кашку, но их лошади были уже осёдланы. Часом позже мы увидели бы лишь садящуюся вдали пыль от копыт их коней.

— Вчера был вестник от Панкратия. Сразу же уехал обратно. Октавиана оправдали, а мы не знаем, как это до вас донести. Быстро уж что-то в Сенате всё решили. Ты как, Ферида?

— Всё хорошо, Антогора.

— Тогда доедаем кашку и седлайся. Сергей?

— Я с вами.

— Мар, лошадь Сергея — твоя обязанность.

Антогора и Охота чем-то сильно озабочены.

— Если Октавиан до нашего приезда выйдет за стены Рима, то нам будет очень трудно его найти, — ответила мне на незаданный вопрос Охота. — Хотя Панкратий и постарается проследить за каждым его шагом. Но и Панкратий не всесилен, а Октавиан хитёр, как Бог плутовства и воровства[6]. Наверняка, догадывается, что за ним охота начнётся. Ой, как интересно сложилось! Охота начинает охоту. Ха!

Расстояние до Рима покрыли за полтора дня. Так и скакали чуть ли не как сумасшедшие. Насколько позволяла моя лошадка. Кони же девочек пробежали бы до Рима и за день, если бы не обуза в моём лице. Спокойно въехали в Аппиевы ворота. Знакомый центурион всё также при них и среди стражников всё больше примелькавшиеся физиономии. Встретили нас приветливо.

— Аве! Надолго в Рим.

— Не знаем ещё, наверное, не на долго.

— На днях бои в Колизее. Участвуете, как в прошлом году?

— Вряд ли — дела.

— Жаль. Желаем удачи в делах!

Когда отъехали от ворот, спрашиваю Антогору:

— А не хотела бы порезвиться на арене?

— Не против бы. Они такие смешные — эти гладиаторы, — и что-то вспомнив, добавила: — Когда не дерутся между собой до крови и смерти.

— А наш Мар смешной гладиатор? Я ведь помню, как тогда, перед стычкой с Квинтом Клодием вы узнали, что он беглый гладиатор и просили его показать приёмы. И это у смешного-то.

— Понимаешь, Сергей, научиться чему-то можно и у смешных. Гладиаторы много умеют того, что и нам не стыдно бы у них взять. Если добавить к этому нашу силу и быстроту, то будет совсем уже не смешно. А так, они всегда нам проиграют с любыми, даже самыми выигрышными приёмами боя. А Мар, наверное, редкий гладиатор, если Квинт Клодий оценивал его в сто золотых, — и засмеялась. — Всё равно ты за него переплатил. Хотя, наверное, не зря. Мар не только хороший работник, но и хороший нам товарищ.

За таким светским разговором подъехали к дому Александра и поднялись в гостиную. Панкратий, узрев нас, пришёл в ужас.

— О, Боги, что же вы и подумать-то забыли, являясь прямо в Рим совершенно открыто?

— А что случилось?

— Не случилось, а вот теперь случится.

— Что ты так разволновался. Говори толком.

— Неужели было трудно догадаться, что как только Октавиану донесут, что в городе появились амазонки, так он мигом исчезнет. Все старания Марка и Ливия пропали. Нужно бежать к ним и поднимать их людей, чтобы обложить дом Цицерона.

— А Цицерон-то тут причём?

— Как же, ведь Октавиан живёт у него. Могли бы вы остановиться где-нибудь перед Римом незаметно. Прислали бы весть. Я бы вас ввёл в город тайно. А теперь…

Суетясь и причитая, Панкратий вылетел за дверь. Мы с Антогорой переглянулись.

— Да, прав Панкратий. Мы сами себе гору сложностей приготовили. Успеет ли он что-то сделать?

Через окно слышно, как Панкратий во дворе своим зычным голосом разоряется среди слуг, рассылая их в разные концы Рима. Затем внизу затихло, и управляющий испарился.

— Слушайте, девочки, а кто же нас кормить будет? В доме ни души не осталось.

— Пойдём к Василию. Теперь уж что скрываться. Заодно и последние новости узнаем.