Война с демонами. Книги 1-5 - Питер В. Бретт

от лампады, Дамаджах. Она просачивается меж пальцев, не успеешь схватить. Ее нельзя удержать, на нее ничего не купишь. – Джурим обвел рукой простор, вид на который открывался с холма. – Зеленые земли необъятны. Мужчины слабы, а женщины нежны. Селения ломятся от добра. Скажи, зачем мне с моими людьми возвращаться в бой и умирать ради славы?

– Если ты не подчинишься, твоих Волков не примут ни в Красии, ни в Лощине, – ответила Инэвера. – Сколько вы продержитесь, пока мы вас не раздавим?

– В зеленых землях есть и другие силы, – сказал Джурим.

– Хасик? – рассмеялась Инэвера. – И как же Волки насладятся нежными землепашками, если станут евнухами?

Джурим оперся на копье.

– По-твоему, мне лучше подчиниться калеке и пропойце-наставнику, который сбросил меня с двадцатифутовой стены Лабиринта за насмешки над хаффитом?

– Аббан тогда не был хаффитом, – напомнила Инэвера. – Он был твоим братом-най’шарумом.

Джурим сплюнул под ноги:

– Хаффит всегда остается хаффитом, даже если его сущность еще не вскрылась.

– Собака шарум! – потряс кулаком Асукаджи. – На колени! Моли Дамаджах о прощении, или я…

Джурим издал свой верблюжий клич, и его командиры вскинули арбалеты. Когда-то шарумы Каджи презирали оружие дальнего боя, но у Волков чести было в обрез.

– Ты прикажешь убить своего дамаджи? – спросил Асукаджи.

Инэвера поразилась наивному удивлению юноши.

Джурим взревел снова:

– Мальчишка! Я убивал алагай в Лабиринте плечом к плечу с Избавителем еще до того, как Ашан зажал нос и отымел твою уродливую мамашу. Ты сопливый пуш’тинг, и мне не нужны мои люди, чтобы тебя убить!

– Тогда прикажи им опустить арбалеты! – прорычал Асукаджи, подняв посох-хлыст.

– Твои приказы, малец, не имеют здесь никакой силы, – фыркнул Джурим. – Ползи домой, к мамкиной титьке.

Инэвера заскользила к полевому командиру. Грациозная, как постельная танцовщица, она чуть сильнее вильнула бедрами – ровно настолько, чтобы привлечь внимание Джурима.

– Ахман, возможно, и поддался твоим чарам, Дамаджах, но мне это не грозит, – заметил тот, – а твоя демонская магия днем не сработает.

Инэвера развела пустые ладони:

– Теперь ты первый в очереди за кашей, Джурим. – Она продолжала медленно подступать, подчеркивая шелками изгибы тела. – Ахман и Шанджат сгинули. Хасик выхолощен и живет в изгнании. Керан искалечен и служит хаффиту. Шарумам нужен настоящий вождь, если ты в силах простереть самолюбие дальше набегов на деревни чинов.

Инэвера подошла вплотную, и Джурим впервые в жизни осмелился открыто оценить ее стати.

– Да проклянет меня Эверам за то, что я не разглядел истины, когда ты надевала прозрачные шелка, чтобы дразнить шар’дама ка и соблазнять его двор.

– Какой такой истины, кай’шарум? – спросила Инэвера.

– Мы решили, что ты околдовала Ахмана магией демонов, но магия, наверно, была обычная, женская. – Джурим дотронулся до ее волос.

Схватившись за большой палец, Инэвера дернула его руку с подвывертом и зафиксировала неподвижно, сама же плавно перешла в позицию «скорпион» – нагнулась и через голову нанесла в грудь удар ногой.

Джурим тяжело грохнулся наземь, но он был Копьем Избавителя и, быстро сориентировавшись, воспользовался падением, чтобы оттолкнуться и вскочить уже с копьем наготове.

Не собираясь продолжать поединок, Инэвера расправила одежды и скрыла недавно выставленные напоказ изгибы.

– Джурим, у тебя еще осталась возможность пасть на колени и уткнуться головой в землю.

Джурим заблекотал снова, глядя на своих командиров с арбалетами.

Инэвера чуть кивнула – и Джарвах, ловко вскочив на корточки в седле, прыгнула на его воина. Пинок раздробил ему таз, сбросил с коня, и она выхватила у него арбалет.

Прежде чем другие ответили, Джарвах послала стрелу в незащищенный пах второго командира. Тот, с воем выронив оружие, схватился за оперенное древко, которое пригвоздило его к седлу.

Сиквах, ничем не стесненная и быстрая как стрела, метнула стекло. Оно вонзилось воину в руку, и выпавший арбалет разрядился впустую. Другой воин навел на нее свой. Джарвах, перелетев через трех лошадей, выбила его ногу из стремени и столкнула с коня. Вторая нога застряла и звучно сломалась. Он повис в нескольких дюймах от земли, а Джарвах приземлилась рядом.

Оставшиеся командиры галдели и водили арбалетами, пытаясь поймать мелькающих женщин в прицел. Джарвах исчезла между лошадьми, а Сиквах метнула копье и поразила очередного в плечо. Один сумел в нее прицелиться, но Асукаджи лишил его оружия ударом хвоста алагай.

И снова крик: воин в черном рухнул в гущу обезумевших лошадей. Ему перерубили подпругу.

Последний даль’шарум заполошно искал в этой сумятице Джарвах. Она подобралась сзади и легко, как по лестнице, взлетела на спину его коня. Она произвела захват и приставила к горлу воина стеклянный нож, прежде чем он успел осознать ее присутствие.

– Прицелься в своего кай, – прошипела она.

С дикими от страха глазами воин навел арбалет на Джурима. Джурим, помедлив миг, поворотился к Инэвере.

– Теперь тебе некуда деться, Джурим. Твои люди смотрят. – Инэвера процитировала начало старой пословицы шарумов: – «Единственный путь, ведущий из Лабиринта…»

– «…пролегает через него». – Джурим оскалился и прыгнул, делая выпад копьем.

Он оказался молодцом и разгадал оборонительный маневр Инэверы до первого контакта. Инэвера отбила удар, но древко больно чиркнуло по предплечьям. На этот раз Джурим был готов к ее «скорпиону». Он метнулся в сторону, одновременно выдернув из-за плеч и нацепив на руку щит.

Он не бахвалился зря, когда говорил с Асукаджи. Ахман лично обучал своих полководцев, и шарукины Джурим исполнял мастерски. Выставляя копье и прикрываясь щитом, он обеспечил себе надежный заслон с немногими брешами.

Но Джурим, как большинство воинов, ни разу не сражался с дама’тинг. Она подступила вплотную, и его длинное копье стало помехой.

Он довольно ловко блокировал пинки и тычки, жертвуя зонами второстепенными и прикрывая те, которые считал жизненно важными. Как только открывались его болевые точки, Инэвера била в них стальными пальцами. «Ребро тигра». «Змеиная погремушка». Тело воина пронзила боль, но он принял ее и резко выставил щит.

Инэвера бросилась навстречу удару, перекатилась через выпуклую поверхность и очутилась за спиной Джурима. Под шлемом, в основании черепа, виднелся зазор. Сцепив кулаки, Инэвера ударила в него с божественной яростью.

При точном ударе позвоночник прогибался, как хлыст, а противник оказывался на несколько минут парализованным, после чего его подвижность медленно восстанавливалась.

При ударе неточном он умирал на месте или навеки оставался парализованным.

Джурим хапнул ртом воздух и рухнул набок, способный лишь дергаться. Копье отлетело, тяжелый щит прижал безжизненное тело к земле.

Сбив с него шлем пинком, Инэвера схватила кай’шарума за сальные кудри и развернула голову, заставив посмотреть в глаза своему однополчанину, который лежал с той же бедой, но вполне живой, чтобы засвидетельствовать