Тайный друг ее величества - Алекс Орлов

– А ты что скажешь, вонючка? – спросил Иппон у проснувшегося Риммаса.

– Я… Ваша милость, я думаю, это был Озолс…

– Озолс? Зачем Озолсу выбрасывать вас в окно?

– Ему Эдберг мог подсказать.

– Эдберг? Какой еще Эдберг?

– Эдберг – это скелет, что живет у Озолса, – спокойно разъяснил Урмас. – Он у него возле стола сидит.

«Допились», – подумал Иппон и решил пока не поднимать этой темы.

– Кто знает, где живет колдун Саламур?

– Возле косы, милях в двадцати на восток, – ответил Урмас и, забывшись, прихлебнул из стоявшего рядом кувшина. – Только он опасный, ваша милость.

– Без тебя разберусь. Я сейчас уеду, а вы этого Фрая смотрите не трогайте, сейчас он под охраной конвендора.

– Конечно, ваша милость, как скажете, – с готовностью согласился Урмас.

– И… что вы такое пьете, отчего здесь такая вонь стоит? – спросил дорф Иппон и сморщился, не в силах больше сдерживать себя.

– Всего лишь пиво, ваша милость, из водорослей и рыбьих кишок! – доложил Урмас. Иппон выскочил вон, громко хлопнув дверью. В другой раз он бы приказал всыпать мерзавцам по пятьдесят плетей, но сейчас это не имело смысла – они сами себя наказали. А пока были дела и поважнее.

Совершенно неожиданно для Иппона, который уже чувствовал себя победителем, конвендор заинтересовался историей этого Фрая и приказал достать у колдуна кротовую шкурку. Конвендор был уверен, что шпион короля знал, что делать с этой Золотой Латкой, чтобы навредить вердийцам.

– Но, мой повелитель, колдун не отдаст нам эту шкурку! – фантазировал Иппон, ведь он уже отдал приказ казнить ненужного шпиона.

– Тогда выкупите ее, для этого возьмите у казначея пять монет серебра!

«Пять монет серебра! А Фрай говорил, что вез с собой целых сто золотых дукатов! Да этот колдун меня на смех поднимет, да он меня в собаку превратит!» – мысленно сокрушался Иппон, а уж о том, как оправдываться за поспешную казнь шпиона, вообще думать не хотелось.

«Зачем я поспешил?» – ругал себя Иппон, однако времени было мало, и он помчался назад – в Тарду, а по дороге нагнал ленивого курьера, что был выслан с поручением раньше.

– Эй, ты! – крикнул Иппон одному из охранников замка. – Проводи меня к рембуржцу.

– Это который у Озолса, ваша милость? – уточнил тот, поклонившись.

– Конечно, дубина, у нас что, другие рембуржцы имеются? Пошевеливайся, мне некогда… – На крыльце Иппон резко повернулся и, обращаясь ко всем сразу, приказал: – Достаньте мне свежую лошадь, и поскорее! Я сегодня зол, и всякий, кто сделает что-то не так, будет наказан!

Через несколько минут дорф Иппон оказался в тупике Озолса. Услышав торопливые шаги и звон шпор, тот понял, что идут гости, и вышел навстречу.

– Доброго вам утра, ваша милость, – произнес Озолс на ярити.

– Здравствуй, великан. Твой подопечный в порядке?

– Еще недавно кушал завтрак, ваша милость. Извольте подойти посмотреть в щелочку.

Иппон изволил. Он тихо подкрался к указанному тюремщиком месту и припал к оставленному в стыке камней отверстию.

Фрай сидел на топчане без сапог и медленно жевал выданный хлеб. Не похоже было, что он готовился смерти.

– Ты не говорил ему, что Урмас покалечился?

– Нет, – соврал Озолс.

– Значит, нервы у него крепкие. Ну-ка открой, я с ним поговорить хочу.

Пока Озолс возился с запорами, Иппон нервно прохаживался по коридору.

– Извольте, ваша милость.

Иппон стремительно вошел в камеру, пленник встретил его удивленным взглядом, отставил кувшин с водой и поднялся.

– Здравия желаю, ваша милость, не ожидал вас тут увидеть.

– Да узнал вот, что палач наш захворал, и привез тебе нового…

Каспар вздохнул, он уже заметил, что лицо Иппона красно и потно, наверняка от гонки, что его мундир запылен, а перчатки грязны. Не затем этот человек мчался сюда, загоняя лошадей, чтобы подвезти нового палача до восхода солнца. Видимо, в планах Иппона что-то изменилось.

– Так мне собираться, ваша милость? – смиренно спросил Каспар.

Иппон выдержал паузу, надеясь помучить узника, но тот был спокоен.

– Нет, Фрай, пока отдыхай. Я еду к колдуну, чтобы получить эту твою Золотую Латку, и тогда тебе придется рассказать, что именно ты замысливал, желая извести нашего драгоценного конвендора. И попробуй мне соврать, твои кости буду трещать так, что орки на берегу зажмурятся!

Последнюю фразу Иппон почти выкрикнул и, развернувшись, выскочил в коридор. Пришедший с ним охранник поспешил следом. Озолс только пожал плечами.

«Орки на берегу зажмурятся, – мысленно повторил Каспар. – Неужели там так много этих орков?»

Он представил себе жмурящегося Углука.

«Если бы моя бывшая команда была здесь, я бы ушел из этих душных стен навсегда!»

Глава 87

Всю ночь шел снег, под утро облака разошлись – их разогнал пришедший с севера ветер. Снег прекратился, показалось солнце, но за него пришлось заплатить морозцем, что хватал работников за носы и уши, когда они брели после завтрака на стапеля.

– Эй ты, здоровяк, поди сюда! – услышал Углук, но не сразу понял, что обращаются к нему.

– Оглох, рыло соленое? – Это уже был Ваулис, бессменный охранник на стапелях. Плеть взвилась в воздух, и на плечо Углука обрушился удар.

– Не нужно его бить, господин Ваулис, он нужен нам для работы!

Услышав это, Углук удивленно уставился на Фундинула, который вместе со своим сыном Одигулом стоял подле группы солдат.

Углук потер ушибленное место и, подойдя к незнакомым солдатам, учтиво поздоровался.

– Пойдешь с этими гномами за нами, надобно починить ворота в тюрьме, – сказал сержант.

– Все нужные инструменты мы уже взяли, – сообщил Фундинул, показав Углуку плотницкий ящик и подмигнув.

– Как прикажете, ваша милость, – кивнул Углук.

– Ну идем.

Сержант выступил первым, за ним гномы и орк, а позади них, с оружием наголо, двинулись четверо солдат.

Колонна работников направилась к стапелям, многие с интересом посматривали на уходящих с солдатами товарищей, не зная, завидовать им или жалеть.

Одигул улыбнулся Углуку и протянул большой кусок старого пирога с мясом, должно быть отданный Фундинулу в уплату за починку обуви. Орк принялся есть пирог, солдаты поеживались от набегавшего с океана ветра, а под ногами перемешивался с песком успевший выпасть снег.

Слева виднелись острые крыши Тарду, справа – заросшие кустарником основания двух больших дюн. Навстречу, по прибитому непогодой песку, проехала телега. Сидевший на козлах с возницей мальчик что-то крикнул по вердийски и швырнул в гномов рыбью голову.

Огибая огромный валун, что давно лежал здесь без дела, дорога вильнула вправо и пошла вдоль самых кустов.