Под властью отчаяния. Часть 1: Химера - Магдалена Уинклер

— Это не зависит от тебя, — пожала плечами Эрика. — Я так захотела. Хочу — избегаю. Хочу — не избегаю. Понимаешь? В этом смысл. Во вседозволенности. Умоляй меня, и я подумаю. Или не подумаю. Это всё равно не зависит от тебя.

— Так не может быть, — он судорожно затряс головой, чувствуя себя обдуренным. Эрика пудрила ему мозги и, вероятно, даже чувствовала некое наслаждение от этого. Она хотела запутать его, хотела сделать так, чтобы он вообще её не понимал.

— Ты слишком серьёзно к этому относишься, — она сухо усмехнулась. — Пытаешься в чём-то разобраться, что-то понять. Зачем? Расслабься. Иногда разговоры только усугубляют, разве нет? Секс с тобой прекрасен, мне этого достаточно.

— Я не могу расслабиться в твоём присутствии, — сквозь зубы проскрипел Йенс.

— Это удручает, — с наигранным расстройством в голосе отозвалась Ричардсон.

— Неужели тебе и вправду достаточно просто секса? Почему тогда пыталась разговаривать со мной, почему иногда мы им не занимались вообще?

— Я устала, — захныкала Эрика. — Ты надоедаешь, Йенс. Потому что в те конкретные моменты мне хотелось поговорить. В те конкретные моменты мне хотелось просто полежать. Это нормально. Сегодня я не очень хотела с тобой говорить, но ты настоял — ладно, чёрт с тобой, я поддалась, твои потребности ведь тоже должны быть удовлетворены. Но сейчас ты уже перегибаешь. Я устала от тебя. Правда, хватит трахать мне мозг, словно ревнивая любовница, — фыркнула женщина. — Неужели я даю тебе так мало? На твоём месте многие мечтают оказаться.

— Да блядь! — воскликнул Ольсен, притянув Эрику к себе ближе. — Ты правда не понимаешь? Эрика, я ведь тебя-

— Босс, бензин не из дешёвых нынче! — раздался резкий и неприятный голос Адама. Он с ноги распахнул дверь и даже бровью не повёл, увидев развернувшуюся в комнате картину.

Эрика откинулась на спину, буквально легла на руку Йенса, и повернула голову в сторону зашедшего гангстера.

— Стучаться не учили, сладкий? — весело пролепетала Ричардсон. Она явно не ругалась, может быть, даже была рада тому, что Адам вмешался в разговор.

Ольсен же окоченел. Он сейчас сделал что?.. Идиот. С губ едва-едва сорвались признания в любви. На кой чёрт они сдались Эрике? Выходит, даже хорошо, что Адам решил ворваться в номер. В горле застрял ком. Он ощущал себя так, словно через пару мгновений выблюет из себя несказанные слова. Эрика. Её имя звенело в ушах, её голос пульсировал в венах. Йенс не мог пошевелиться и просто стоял на месте, словно статуя.

Он поймал себя на мысли, что становится жадным. Раз за разом Ольсен говорил себе, что ему достаточно всего одного её взгляда, потом — прикосновения, далее — объятия, потом и близости с ней становится мало, потому что мужчина хочет её душу. Безумная правда, что Йоханессу всегда будет мало. Эрики мало, мало-мало-мало-мало-мало. Ею невозможно насытиться, она яд, она наркотик, вызывает привыкание — психическое и физическое одновременно. Правда в том, что Ольсену никогда не будет достаточно даже того, что Эрика позволит быть рядом, перестанет отталкивать. Даже если позволит обнимать и целовать себя, даже если начнёт рассказывать о себе больше. Йоханессу всё равно будет мало. Ему будет недостаточно просто знать, что творится у неё в голове, о чём она думает. Он не успокоится, пока не узнает всякую мелочь. Самую разную ерунду о ней. Любимый цвет, любимая книга, любимая песня. То, о чём думает перед сном, то, о чём в тайне мечтает. Йенсу нужно всё. Каждая мелочь, каждая её деталь. Знать её лучше всех на свете, может быть, лучше, чем она сама себя знает.

Если представить, что по какой-то счастливой невозможной случайности они всё-таки станут парой, то какой будет Ольсен с ней? Разве будет он надёжным партнёром? Не станет ли он тем, кто будет запрещать одеваться откровенно, разве не будет он тем, кто станет ревновать к каждому человеку вокруг, разве не станет он тем, кто будет пытаться запереть её дома, рядом с собой, привязать к себе, прицепить? Йоханесс добровольно посадил себя на цепь, стал её ручным псом, который выполнит любую команду. Если Эрика вдруг однажды позволит Ольсену сделать себя своей, то он будет ждать от неё точно того же.

Йенсу никогда не будет достаточно того малого, о чём он якобы мечтал. Взгляд, прикосновение, улыбка. Нет. Она ему нужна вся. Целиком и полностью. Чтобы жила только ради него, чтобы улыбалась только ему, чтобы смотрела только на него. Чтобы других не было. Только он и она.

— Котик, — мягко позвала Эрика. Она покорно находилась в его руках, ожидая, когда Йоханесс решит высвободить из объятий.

Ольсен моргнул несколько раз. Ужасная правда о себе, пришедшая так внезапно, напугала до мурашек. Возможно, безопаснее будет, если Эрика действительно продолжит держать дистанцию. Возможно, безопаснее будет, если они вообще не будут видеться. Йоханесс начинал сомневаться в своей адекватности. Он чувствовал, что стоял на ногах уже не так твёрдо, как ранее. Что не все свои желания и порывы мог контролировать. Например, сейчас… чего он добился этим разговором? Чего от неё хотел? Зачем вообще… решил признаться? Возможно, Йоханессу стоит быть благодарным Адаму за то, что глупые слова не успели слететь с губ.

Мужчина помог Эрике выпрямиться, после чего отпустил. Она посмотрела на него с усмешкой, сложив руки на груди. Йоханесс резко развернулся и отправился следом за Адамом.

Эрика пожирала не только его сердце. Она сжирала и его разум. Как долго ещё получится контролировать себя? Всякий раз, когда они встречались, Йоханессу становилось ещё хуже. Он сходил с ума.

•••

Diamond Dust ― Staring at the Stars (From the Gutter)

Он определённо сходил с ума. Моменты прозрения иногда всё ещё случались с Йенсом, но он с ужасом стал замечать, как всё чаще и чаще словно вылетает из реальности. А потом обнаруживает себя в крайне удрученном состоянии. Надо сказать, что ему становилось страшно. Остатки разума прекрасно понимали, что подчас поведение Эрики было пугающе неправильным, но не это вызывало у мужчины страх. А его собственная реакция. То, что ему нравилось видеть, как Ричардсон угрожает растерзать его на клочки.

Йоханесс никак не мог выбросить из головы её слова. «Я сожру тебя. Вопьюсь зубами в шею и выпью твою кровь». Дело только в том, что Эрика хотела в очередной раз напугать и оттолкнуть, как делала это обычно? Может быть, дело не в этом? Может быть, ей просто нравилось видеть, как Ольсен всякий раз, несмотря ни на что, не