Под властью отчаяния. Часть 1: Химера - Магдалена Уинклер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
С ней никогда не построить счастья. Потому что Ричардсон никогда не будет принадлежать ему в том объёме, в котором Йенсу было нужно. А нужна она была ему вся без остатка. Эрика никогда не ответит взаимностью, более того, кажется, ей нравилось причинять боль. Ольсен игрушка в её руках? Кто он в её глазах, блядь?! Почему она не позволяет подойти ближе, но не отпускает, ревнует?!
Потому что смеётся. Потому что ей весело. «Награда»… как в ебучей спортивной игре. Йенс её любил и ненавидел одновременно. За то, что всё портила. За то, что благодаря ней многие вещи обретали смысл.
— Послушай, Йоханесс, — наконец, вздохнул Адам, после чего повернулся, чтобы посмотреть на художника. Его взгляд казался встревоженным.
— Первый раз меня по имени назвал, — тихо отозвался Ольсен.
— Тебе мисс Ричардсон не кажется странной?
Йоханесс растерянно моргает. Как это «странной»? Нет, в смысле, не считать Эрику странной было невозможно, она даже не странная, тут скорее слово «ебанутая» подходит. Только с каких это пор её верные пажи позволяют так плохо говорить о своей королеве в присутствии постороннего человека?
— Я расскажу Эрике, как вы её за глаза называете, — фыркает Йоханесс, пытаясь не выдавать своего замешательства. Более того, ему не слишком-то и хочется обсуждать свои чувства и переживания с этим мерзким Адамом, который перед Эрикой пляшет на задних лапках.
— Ты охуел?! А я тогда расскажу, как ты расспрашивал про неё, блядь, чокнутый одержимый! — тут же вспылил гангстер, сжав пальцы в кулаки.
— Адам, — послышался укоризненный голос Боба. — Мы не имели ввиду ничего плохого. Но нам кажется, что её состояние ухудшилось.
Адам расстроенно цокнул языком, после чего раздражённо махнул рукой.
— Ты меня бесишь безумно, блядь, как и все, кого мы в этой машине ранее возили к ней, но, в отличие от остальных… ты кажешься более вовлечённым, — пыхтит гангстер. — Поэтому, пожалуйста, постарайся проследить за тем, как изменилось её поведение, — с большим трудом сквозь зубы попросил Адам.
В груди загудел целый ворох противоречивых эмоций. Беспокойство, ревность, недоумение, страх. Что значит «состояние ухудшилось»?
— Вы о чём? — тихо спросил Йоханесс.
— Боб, давай его нахуй вытолкнем из машины на скорости?! — взревел Адам.
— Адам, — спокойно произнёс Боб. — Мисс Ричардсон тебе этого не простит.
— Да похуй уже! Как же он бесит неимоверно!
— Иногда мисс Ричардсон берёт на себя слишком много, — продолжил за товарища пояснять водитель машины. — И её поведение меняется. Мы просто просим тебя обратить на это внимание. Мы не можем спросить её прямо, мы ведь всего лишь подчинённые. Но у тебя есть шанс.
— Мне кажется, у вас шансов всё же побольше, — мрачно заключил Йоханесс.
— Боб, прекрати, я ведь говорил! Его наверняка всего лишь её бабки да сиськи волнуют! Такой же, как и все, — раздражённо плюнул Адам.
— Да за кого ты меня принимаешь! — возмутился художник. — Раз уж вы настолько нихуя не можете, то ладно, я… я постараюсь понять, в порядке ли она.
Хотя как вообще можно понять, в порядке ли Эрика? Казалось, что она в каждую их встречу определенно была не «в порядке». Может быть, если Ричардсон кажется нормальной, то именно это говорит о каких-то проблемах в её жизни? С этой женщиной… невыносимо сложно. Но Йоханесс не мог отрицать того очевидного факта, что в груди вдруг возникло тревожное чувство. Эрика казалась крайне нестабильной, и тяжело представить, на что она способна в своём самом худшем состоянии.
А ещё Йенса крайне терзала случайно брошенная фраза Адама про других мужчин, которых гангстеры возили на этой машине к его женщине. Подозревать — одно, догадываться — совсем другое. Он стиснул зубы, ненавидя себя за подобные мысли. Только что же сказали, что у Эрики, вероятно, какие-то проблемы, а он тут растрачивается на бессмысленную ревность к неизвестно кому.
— А вы возите сейчас к Эрике ещё кого-то… кхм… кроме меня? — сорвалось с губ само собой. Блядь. Теперь эти гангстеры вообще хуй знает что о нём подумают. Адам тут же снова повернулся к Йоханессу, и на его лице было такое красноречивое выражение… что художник тут же отвернулся. Это была смесь презрения, удивления, насмешки и неуместного восторга.
— Ага, — самодовольно усмехнулся гангстер. — У неё есть расписание, с кем и когда она будет… запираться номерах с одной кроватью. Сегодня с тобой, завтра с другим, послезавтра с третьим.
Йоханесс всё же резко перевёл испуганный взгляд на Адама, и тот громко засмеялся.
— Ты бы видел его лицо, Боб! — чуть ли не задыхаясь от смеха, проголосил гангстер. — Какой же ты придурок!
— Адам, это неприлично.
— Прости-прости, Боб… тяжело удержаться, — он вытер нос рукавом плаща и снова посмотрел на Йенса, громко цокнув языком. — Мисс Ричардсон тебе не проститутка, ясно? Проститутка тут только ты. Бежишь к ней по первому звонку, смотреть противно.
Он снова выпрямился на своём сиденье, а Йоханесс тяжело вздохнул. Когда дело касалось Эрики, он был готов поверить всему самому плохому на свете, потому что отчаянно боялся, что всё плохое однажды окажется правдой.
— Ты просто не понимаешь, — пробормотал себе под нос Ольсен.
— Конечно, ведь ты гангстеры не умеют чувствовать, не умеют любить, — усмехнулся Адам. — Так ты думаешь? И ревновать мы не умеем. И вообще, всё, для чего мы созданы — это убийства, наркотики и пытки над такими, как ты. А, Ольсен? Так ты думаешь? Всё я понимаю, — голос гангстера вдруг стал серьёзнее. — Но как много ты о ней знаешь? Она ведь не какая-то обычная женщина. Мне кажется, ты не совсем понимаешь, на что хочешь пойти.
Йоханесс смущённо опустил взгляд. Он и не думал, что со стороны кажется настолько очевидным, учитывая то, что с этими двумя общался не так уж и часто. А Эрика… был ли он очевидным для неё? Иногда Ольсену казалось, что она прекрасно всё видит и понимает. А иногда… что не хочет видеть.
— Почему она такая? — едва слышно спросил Йенс.
— Я не знаю, — просто ответил Адам.
Встреча снова была назначена в отеле, но в другом. Улица казалась знакомая, и Ольсен с искренним недоумением пришёл к выводу, что машина остановилась в центре города. А как же скрытность и
