Мои Белые Боги - Алиса Кортно

казнили одного человека за убийство Мураши. В вечер накануне убийства, Эльна употребляла одурманивающее каи, поэтому воспоминания о вечере и утре непригодны для доказательств. Вина не доказана, доверие потеряно. Эльне запрещено подниматься на вестнические уровни, на уровни бангки, пользоваться досками (если только в присутствии вестников и риспийцев и по их разрешению). Заниматься приготовлением пищи тоже запрещено. Из вестнического рая она была отправлена в ад первого уровня. Дело не только в достаточности доказательств, а в том, что обладая взрывным характером эльна могла убить Мурашу. Могла! Перекоос неуверенно сказал: – Я не верю, – и больше ничего не добавил, сам понимая всю обоснованность сомнений, спорить с приговором не стал. Эльне разрешили выбрать любое место в «аду» и она отсчитала метров триста от жилой части и обустроила там комнаты. Перекоос сделал всё необходимое, чтобы помочь при переезде, присматривает и заботится, но больше не остается на ночь, не заходит в спальни и красная юбка не поможет скрыть тяжелые сомнения. Риспиец не смог жить и любить и остаться с ней, как будто ничего и не было. Глаза влюбленные полны тоски, зовут и манят. Эльна вынуждена наблюдать, как рушится ее жизнь и не может сдержать гнева: старается держать себя в руках и не может хотя бы не запустить в Сашину доску высохшего от ненужности червяка. И надо бы пожаловаться, надо бы защищать себя, но вот эти глаза и жгучая ненависть разбудили в ней чувство вины. За свою недолгую жизнь эта рыжая со шрамами на щеках, несомненно личность неординарная, яркая и талантливая, видела одно сплошное насилие. Вот и защищала своё счастье, как могла, как понимала. Не хотелось бы оправдывать убийство, но ведь и в праве есть пунктик про смягчающие обстоятельства и в деле значится: выросла среди людоедов.

– Прекрати так делать! Кому будет хуже? Мне? Нет. Тебе же и будет хуже, – поучительно сказала Саша остановив доску и глядя на несостоявшуюся подругу сверху вниз.

– Хуже некуда. Смотри и радуйся, что ты сделала со мной! Позавидовала мне и Перекоосу. Да?! А потом драгэти посмотрел и побежала, побежала: пятки мелькают, юбка задирается. Подлая! Подлая! Все увидеть твою подлость внутри! Смотрите на нее, не думайте, что хорошая. Зависть правит этим миром!

– Будешь кричать – заберем мебель, – сдержанно сказала Саша, уловив мгновение тишины, и посадила доску возле фонтана, где Форт бросал псу палку. Специально обожженную на огне палку и кидал так, как научила Саша. Казалось бы не надо особых умений, чтобы бросить псу палку, но если никогда не видел, что это можно делать, то и не сразу догадаешься, если вообще догадаешься. Верхняя губа Эльны презрительно дернулась (вероятно, от всех переживаний у нее начался легкий тик). Спустив гнев, рыжая обитательница первого уровня, решила уйти прочь, чтобы не наделать глупостей и не попасть в более тяжелое жилищное положение. По пути она громко сказала: – огонь правды далеко виден в болотах. Щррыхма щрам ашорха.

С мебелью вышла такая история. Получив много подарков, люди первого уровня обнаружили разрушающее любопытство и страх перед иными вещами, так что некоторые вещи пришлось забрать. К примеру, прекрасная плетеная мебель из шоколадно-коричневого дерева с узорчатым плетением была вся варварски разобрана и частично разломана. Им интересно из чего она состоит и то, что надо будет собрать ее обратно, не очень-то их волнует. Мебель чудная, в нее проваливаешься, как в облачко, как в кокон заворачиваешься и, сладко засыпая, можно любоваться звездным небом Горыянцы под зеленый напиток со вкусом терпких трав, который быстро разливается во рту таким вкусом, что трудно подобрать аналоги. Разобранную мебель, которую возможно было собрать, риспийцы собрали (вздыхая, с недоумением глядя на такое варварство к чужому труду) и вернула в хранилище, а здесь оставили три «облачка». Прежде укрепили, как смогли и оставили. Но ночью кто-то из людей неизменно оставляет на них следы, теперь пытаются пилить. Одежду воруют, рвут, на ковры справляют нужду, посуду безбожно бьют, и на первом уровне появилось разделение между людьми, которые берегут все эти чудесные вещи, делающие жизнь легче и приятней и тех, кто ничего с собой сделать уже не может. Начались драки, крики, ссоры, ругань. Так что часть благ пришлось забрать, дабы вернуть в этот дурдом относительный мир. В закуточке Эльны мебель оставили. Она ничего не ломает, но к ней приходят ломать, поэтому пришлось ставить дополнительные стены и задвижки.

Саша провожала взглядом рыжую бестию, потеряла бдительность и возле ее плеча просвистела обожженная палка. Девушка невольно вздрогнула, довольный «смешной» выходкой Форт громко засмеялся. Бак побежал за палкой, притащил и начал грызть. Мальчишка шлепнулся спиной на воду и, с улыбочкой, уставился в небо.

– Я говорила: прежде чем бросать, нужно посмотреть. Нет людей – можно бросить, есть люди – нельзя бросать, – дрожащим от испуга и законного возмущения сказала Саша.

– Отстань. Я – меткий.

– Это правило для всех и должно исполняться всегда. Нужно беречь людей, – с расстановкой и ударениями парировала Саша, стараясь использовать легкие и понятные слова, – нарушил правило – будет наказание. Я забираю палку на три света.

И она забрала палку из пасти Бака. Добряк лишь недовольно проурчал и смирился как есть.

– Ээээ, – с угрозой протянул Форт. В ответ на его аргументы, девушка сняла с пояса плеть. Увы! В этом мире насилия и дурного воспитания, добро и благо должно уметь огрызаться. Имея общие, хорошо работающие на Земле представления о педагогике она, конечно же, пустила бы плеть в дело исключительно для самозащиты.

– Видишь. Я легко могла бы бить, но хочу, чтобы ты думать головой умел. Стал как вестник.

Мальчишка серьезно глянул на нее и с горечью ответил: – Мы такими никогда не станем.

– Нет. Конечно, не станем. И не нужно. Мы многому научимся у них. Люди смогут держать много, много, всех мориспен подальше от себя. Ты уже не маленький, знаешь, что это значит.

Мальчишка не любил щепетильные, воспитательные беседы, отмахнулся фразой: – Да, да, началось. Летим уже, – и Саша решила, что на сегодня воспитания достаточно, забрала палку, Форта с собакой и трех риспийцев и скоро такой компанией они добрались до каря старого леса, где, моя прелесть, разбился сад. Росточки, саженцы, парящая с утра черная, мясистая почва, в которую так и тянет жадно засунуть руки и вдохнуть аромат плодородия и будущей сытости. Сад выложен мощными дорогами не только сверху, но и снизу. Каменные ограждения в болотах – новое инженерное изобретение Отики, которое должно уберечь людей от драконов. Пока это только