Гроза над Миром - Венедикт Ли

Гордей! Напоминаю, что распоряжения П.К. не имеют силы, даже от моего имени. Мальчика отправьте обратно под строгим присмотром. Н.В.

Затем она нарисовала еще одну забавную рожицу и положила листок сверху остальных визиток. Я прочел подпись под картинкой: Тонка.

Бледно-розовый цвет камней пола перемежался с желтым, образуя огромное изображение знака солнца. По мере того, как темнело за окнами, все ярче разгорался свет потолочных панелей над заполнившей зал разношерстой толпой. Мундиры военных, парадные сюртуки штатских, вечерние платья женщин я описывать не собираюсь, скажу только, что на ум сразу приходили красочные клумбы в саду Хозяйки.

Сама же она – наш умелый садовник, окучивающая умы с той же легкостью, что и свои цветочки, восседала на троне в конце зала. Босая, в тех же задрипанных штанах и давно не стиранной цветной рубашке, завязанной на животе небрежным узлом. Оркестр вполсилы испускал марши и прочие воодушевляющие звуки, создавая праздничный фон. Впрочем, вру: никакого оркестра не было.

Заканчивалась процедура представления: Главный советник Ганы, молодой и надменный, отвесил четкий поклон и, получив в ответ пару одобрительных, ничего не значащих фраз, прошел к столу со своим именем на табличке. Я уже давно отрапортовал Эне и, усевшись на отведенное мне место, наблюдал за действом. Столы все были расставлены вдоль стен огромного зала, не иначе как с целью оставить простор для последующих танцев. Веселитесь люди, ликуйте. Так же, как остроумное звуковоспроизводящее устройство заменяло нам оркестр, так и радио Острова транслировало обращение к народу. Во множестве домов звучал сейчас проникновенный голос Хозяйки.

«Спасибо за то, что сердцем вы со мной… Это вы, все вы от мала до велика даете мне силы, крепите мой дух, чтобы провела я Остров через годы и испытания… Спасибо тебе, мой народ».

И раздавался затем вместо марша нежный и печальный вальс, от которого на глаза наворачивались слезы. Неподкупная и справедливая, великий правитель, оберегающая нас… Девять лет власти.

Я без труда поддерживал легкую застольную беседу с незнакомыми мне людьми: язык мой хоть и не длинный, но подвешен хорошо.

– Вы верите в переселение душ? – спросила сидящая рядом высокая худая женщина в светло-сером платье с рукавами-колокольчиками. Из украшений на ней была только серебряная цепочка с кулоном в форме символа иньянь.

– Нет, – ответил я. – Но иногда хочется верить. Тогда я стал бы в новой жизни кем-нибудь другим.

– Вы недовольны своим нынешним положением? Смотрю на вас и думаю: сей молодой человек неужто не подозревает, насколько он велик и могуч?

Я пригляделся к собеседнице: лет примерно сорока, немного изможденное лицо с резкими чертами, голова красиво посажена на длинной шее. Решил придерживаться шутливой манеры.

– Ну, не скажите. Как тот Самсон: только его обрили, как все могущество корова языком слизнула.

– Да нет. Ваша сила не в волосах. И не в голове. Если вас оскопить, тогда вы станете точно не нужны. Она перепробовала здесь всех, и потянуло на свежатинку. Подвернулись вы, только и всего.

Дружелюбные эти слова услышали многие, и я почувствовал, как к моему лицу приливает кровь. Не хватало еще краснеть, как мальчишка. Я подцепил листик салата и медленно его прожевал, раздумывая, что ответить заразе. Не иначе – старая дева, не упускающая случая сорвать на окружающих затаенную злость.

Наполнил свой бокал и встал, приглашая ее выпить со мной.

– Наверное, вы правы. Но что это меняет?

Она тоже встала, чокнулась со мной. Теперь я увидел табличку на столе: без имени, но с титулом. Великий Магистр Норденка.

– Вы решили, что я плохо к вам настроена?

– Скорее к ней…

Мы оба посмотрели на Хозяйку, склонившуюся к Арни, усевшемуся на ступенях трона, они что-то живо обсуждали. Потом Хозяйка встала, легко опершись о крутое плечо своего адмирала, и прошествовала к нам. Откуда-то взялся в ее руке высокий бокал. Она подходила к каждому столу, и я убедился, что всех присутствующих она знает в лицо и по именам. Пригубливала вино, для любого из гостей находила нужные слова, веселые и легкие, подстать празднику. Но глаза и губы ее не смеялись. Как будто сидело внутри нее туго свернутое жало, готовое в любую секунду распрямиться, ударить. Только на короткое время, когда ее бокал опустел, мне показалось, что сейчас треснет и осыплется скорлупа с ее души и вместо «каменной гостьи» – Хозяйки или экзальтированной Эны появится кто-то другой. Но ощущение это, продержавшись недолго, пропало.

– Забыла спросить: как дети? – дежурный свой вопрос она адресовала госпоже В.М.

– Спасибо. Все хорошо. Маринка вымахала в красивейшую кобылу – скоро замуж отдам. А Ян – школьник хоть и нерадивый, но талант в нем есть. Иногда думаю, что…

Хозяйка перебила:

– «Величайшее в великих – от матери. Отец – всегда только случайность». Так говорили древние и были правы.

Раскрасневшаяся Пини подошла к нашему столу, за ее веселостью крылась обида.

– Но почему, – обратилась она к Хозяйке, – почему ты так безжалостна к нему?

– А ты хочешь воспитать наследного принца? На наши головы?

Пини с коротким стоном отвернулась и тут госпожа В.М. ухватила ее за локоть.

– Сядь со мной, остынь, – она обняла Пини костлявой рукой. – Иной раз подумаешь, что мы попали из огня да в полымя, сестричка. Но мне – грех жаловаться, да и тебе тоже.

Музыка смолкла, это означало, что Хозяйка собирается говорить. Она вышла в центр зала, ее бокал снова был полон, от ног ее разбегались четыре огромные луча нарисованного на полу коловрата. Выдержала эффектную паузу, и когда ожидание стало нестерпимым, сказала:

– Негоже забывать предшественников. Я – та, кто я есть потому, что встала на плечи гигантов. Скоро тридцать лет, как Вагариус Картиг положил начало государственности Острова. Рядом с ним всегда стояла его сестра Бренда Алисия. Будем их помнить!

Осушила бокал до дна и бросила на пол, мы последовали ее примеру, и несколько секунд под нашими сводами стоял тонкий звон разбиваемого стекла. Хозяйка небрежно повернулась, не столько оглядывая нас, сколько позволяя всем налюбоваться собой. Я вздрогнул, когда она наступила на блестящие острые осколки, хрустнувшие под ее пятками. Сделала несколько шагов ко мне, и ни капли крови, ни одного пореза не увидел я на ее босых ступнях.

– Как тебе понравилось, Нат? – циничная усмешка пряталась в ее губах.

– Ты великолепна.

– Погоди, то ли еще будет… – Она вновь возвысила голос, обращаясь нам. – Дань ушедшим отдана, напомню еще кое о ком.