Палачи и казни в истоии России и СССР - Владимир Игнатов

Опасаясь мести со стороны Берии, Кедров решил сработать «на опережение» и посоветовал своему работавшему в НКВД сыну Игорю и его сослуживцу и другу Владимиру Голубеву написать и отнести в приемную Сталина письмо, в котором сообщалось о якобы обнаруженном ими заговоре в органах государственной безопасности, возглавляемом Берией. Копию письма передали Матвею Шкирятову, заместителю председателя Комиссии партийного контроля. Результатом этой акции стал арест и расстрел Кедрова-младшего и его товарища. Узнав об аресте сына, Кедров лично обратился к вождю с письмом, в котором напомнил о своей давнишней записке на имя Дзержинского, а также о том, что «НКВД стремится изолировать себя от партии», и Берия намеренно уничтожает накануне войны «лучшие партийные и военные кадры» (27). В результате Кедров был арестован, долго содержался в Лефортовской тюрьме НКВД, где коллеги выбивали из него признание во враждебной деятельности, но вину не признал. На суде 9 июля 1941 г. Военной коллегией Верховного суда СССР в составе председательствующего диввоенюриста М.Г. Романычева, военюриста I ранга А.А. Чепцова, В.В. Буканова он был оправдан. Несмотря на оправдательный приговор, Л.П. Берия дал указание не выпускать Кедрова из тюрьмы. 27 октября 1941 г. Кедров по личному приказу Берии вместе с другими арестованными был отправлен в тюрьму города Куйбышева и 28 октября 1941 г. там расстрелян. В 1953 г. реабилитирован.

В 1956 г., на XX съезде КПСС, в ходе своего доклада о культе личности Сталина Хрущев зачитал письмо Кедрова из тюрьмы: «Из мрачной камеры Лефортовской тюрьмы взываю к вам о помощи. Услышьте крик ужаса, не пройдите мимо, заступитесь, помогите уничтожить кошмар допросов, вскрыть ошибку. Я невинно страдаю. Поверьте. Время покажет. Я не агент-провокатор царской охранки, не шпион, не член антисоветской организации, в чем меня обвиняют, основываясь на клеветнических заявлениях. И никаких других преступлений в отношении Партии и Родины я никогда не совершал. Я незапятнанный ничем старый большевик, честно боровшийся (без малого) 40 лет в рядах Партии на благо и счастье народа…..Теперь мне, 62-летнему старику, следователи угрожают еще более тяжкими и жестокими и унизительными мерами физического воздействия. Они уже не в состоянии осознать своей ошибки и признать незаконность и недопустимость своих поступков в отношении меня. Они ищут оправдания им в изображении меня злейшим, не разоружающимся врагом и настаивая на усилении репрессии. Но пусть знает Партия, что я невиновен и никакими мерами не удастся верного сына Партии, преданного ей до гроба жизни, превратить во врага. Но у меня нет выхода. Я бессилен отвратить от себя надвигающиеся новые, тяжкие удары. Всему, однако, есть предел. Я измотан вконец. Здоровье подорвано, силы и энергия иссякают, развязка приближается. Умереть в советской тюрьме с клеймом презренного предателя и изменника Родины — что может быть страшнее для честного человека. Какой ужас! Беспредельная горечь и боль сжимают судорогой сердце. Нет, нет! Это не случится, не должно случиться, кричу я. И Партия, и Советское правительство, и нарком Л.П. Берия не допустят свершиться той жестокой непоправимой несправедливости. Убежден, что при спокойном, беспристрастном расследовании, без отвратительной ругани, без злобы, без жутких издевательств, необоснованность обвинений будет легко установлена. Я глубоко верю, что, правда и справедливость восторжествуют. Я верю, верю». Интересно бы узнать: а не вспомнил ли перед расстрелом этот верный ленинец о тысячах загубленных им жизней?

Густой кровавый след остался и за свояком Сталина (мужем сестры Надежды Аллилуевой — второй жены Сталина) поляком Станиславом Францевичем Реденсом (1892–1940 гг.). В ВЧК он работал с 1918 г. — следователем, секретарем Президиума ВЧК, и секретарем Дзержинского. В 1919–1924 гг. на руководящей работе в Одесской ГубЧК. После Одессы густой кровавый след за «свояком» остался в Киеве, Харькове, Крыму, Закавказье, Белоруссии, Москве и Московской области и Казахстане, где он занимал руководящие должности в органах ЧК-ОГПУ-НКВД. С июня 1924 до 1926 г. он снова работал помощником председателя и секретарем Президиума ВСНХ СССР у Дзержинского. Реденс был одним из организаторов раскулачивания на Украине, массового террора в Москве и Подмосковье, репрессий в РККА в 1937–1938 гг. Возглавлял Московскую областную «тройку» НКВД и репрессии в Казахстане. Его карьеру прервал «свояк» Сталин. В ноябре 1938 г. Реденс был арестован, 21 января 1940 г. Военной коллегией Верховного суда СССР приговорен к расстрелу и в тот же день расстрелян. На предварительном следствии и в судебном заседании Реденс признал факты применения им необоснованных репрессий в отношении многих советских граждан.

В процессе эволюции к середине 1930-х гг. в органах была выведена особая порода служивых — верных вождю, скованных строжайшей дисциплиной, окрыленных светлой идеей — установления на земле «рая» по советскому образцу. Они считали, что для достижения этой благородной цели абсолютно все средства хороши. Подбирая кадры палачей, вождь и его подручные предпочитали людей необразованных и малограмотных. С ними было спокойнее, особенно на верхних эшелонах власти. Из 46 наркомов внутренних дел и их заместителей лишь 15 учились в вузах, а некоторые ограничились начальным образованием. Из взятых наугад в центральном аппарате НКВД 175 имен уровень образования был указан у 121 чекиста. Из них с высшим образованием оказалось 9, а с начальным — 77 человек. На местах картина совсем удручающая (28: 230).

Практически все руководители центрального аппарата и региональные руководители ЧК-ОГПУ-НКВД начинали свой путь к вершине пирамиды с ее нижних ступеней, с «черновой» работы в ЧК-ОГПУ. Характерной в этом отношении является карьера Виктора Семеновича Абакумова (1908–1954 гг.), который к 1932 г. имел образование 4 класса городского училища и опыт работы в качестве санитара, упаковщика и рабочего на «разных временных и вспомогательных» работах. С 1932 по 1941 г. Абакумов прошел путь от практиканта в ОГПУ Московской области до заместителя наркома внутренних дел СССР и начальника Управления Особых отделов НКВД СССР. С апреля 1943 по 1946 г. генерал-полковник Абакумов — начальник Главного управления контрразведки СМЕРШ и заместитель народного комиссара обороны, а с 1946 по 1951 г. — министр государственной безопасности СССР. Во время движения по карьерной лестнице с декабря 1938 г. Абакумов работал исполняющим обязанности начальника, а после утверждения в должности с 27 апреля 1939 г. по 1941 г. — начальником управления НКВД по Ростовской области и руководил организацией там массовых репрессий. Обладая большой физической силой, он иногда лично жестоко избивал подследственных (29).

Вождь высоко ценил заслуги своих подручных: хорошие квартиры (в том числе и за счет выселения семей репрессированных), зарплаты в пять — десять раз выше, чем средние по стране, ордена и медали, высокие звания. Лаврентий Берия стал Маршалом Советского Союза и сравнялся в звании с Георгием Жуковым. Генералом армии стал Всеволод Меркулов, ключевая фигура репрессивного аппарата. Звания генерал-полковника вождь удостоил семерых бериевских подручных: Виктора Абакумова, Сергея Круглова, Ивана Серова, Богдана Кобулова, Василия Чернышева, Сергея Гоглидзе и Карпа Павлова. Палач в судейской мантии Василий Ульрих стал генерал-полковником юстиции. Среди пятидесяти генерал-лейтенантов встречаются такие именитые палачи, как Влодзимирский, Гвишиани, Кобулов, Мамулов, Мильштейн, Наседкин, Райхман, Рапава и Судоплатов. Звание генерал-майора заработали убийца Троцкого Наум Эйтингон и главный палач страны Василий Блохин. Высокого звания генерал-лейтенанта вождь удостоил и своего личного повара, товарища детских игр Александра Егнаташвили (30: 346).

Егнаташвили обеспечивал «продовольственную безопасность» вождя. Он отвечал за качество продовольствия и был личным дегустатором Сталина. В окружении вождя Егнаташвили получил прозвище Кролик. Он всегда был рядом со Сталиным, где бы тот ни находился. Кролик отвечал и за большие банкеты в Кремле, которые давались в честь иностранных гостей — например, Риббентропа в 1939 г. или Черчилля в 1942 г., — и частные обеды на сталинских дачах для членов Политбюро. Он и сам участвовал в обедах в узком кругу. Органами НКВД была арестована и расстреляна жена Александра Егнатошвили, немка по происхождению, но Кролик продолжал дегустировать еду диктатора. В подчинении Егнаташвили на одной из сталинских дач работал опытный и проверенный повар, который в свое время обслуживал Распутина и Ленина, а теперь — и Сталина. Это был дед президента Владимира Путина Спиридон Иванович Путин. Баллотируясь в 2000-е гг. в президенты, Путин с гордостью рассказал об этом факте из истории своей семьи, но отметил, что его дед, оставаясь верным чекистом, до последнего не раскрыл ни одной тайны своей выдающейся карьеры.