Палачи и казни в истоии России и СССР - Владимир Игнатов

Вспоминает Черепанов Владимир Петрович, капитан теплохода, размывавшего берег: «9 мая 1979 г. я был вызван в кабинет начальника томского речпорта. В кабинете помимо председателя парторганизации находились два незнакомых мне товарища, которые представились работниками КГБ. Их интересовал вопрос технических возможностей теплохода ОТ-2010, на котором я в то время работал. В частности, интересовались возможностью размыва грунта. Сказали, что этим способом нужно убрать захоронение с Колпашевского яра. Использовать технику на кромке яра, высотой 25 метров было невозможно, поэтому они решили остановиться на применении теплохода… Теплоход стоял перпендикулярно берегу. Отбойной волной винтов начали мыть берег. Мыли часа два. Сначала падали кости. В срезе яра была одна яма-захоронение. Когда содержимое ямы обвалилось, появились темные прямоугольники, предвестники новых захоронений… Трупы из ям стали падать в воду. Верхний мерзлый слой земли обваливался большими глыбами, по мере размывания нижнего талого слоя грунта… Трупы были целые, разной величины, — в том числе и детей. Видел на трупах розово-белое белье. Запах был ужасный, врагу не пожелаешь. Все это падало в реку и размалывалось винтами. Трупов было много, очень много — количество никто не фиксировал, да и сделать это было невозможно. Трупы плавали, кагэбэшники их фотографировали. Теплоход почти весь ушел в берег, образовалась бухта. Мыли с 11 по 15 мая круглосуточно, пока не перестали из грунта выпадать трупы. Мы работали абсолютно бескорыстно. Выполняя эту работу, я считал, что выполняю ответственное государственное задание. По окончании работы меня повезли в КГБ на черной «Волге», было страшно. От имени Ю.В. Андропова вынесли благодарность за отлично выполненную операцию и подарили приемник «Томь»».

Вспоминает Чепуров С.Ф., в 1979 г. работник уголовного розыска: «Трупы вымывали по ночам, затем привязывали к ним груз и топили в реке. Однако не все успевали потопить, часть плыли по реке. Сам я находил трупов семь, как по Оби, так и по ее притокам. Вернее, не я сам, люди сообщали в милицию, и раз я работал по розыску, то мне приходилось выезжать на место обнаружения трупов. Все трупы были внешне похожи: коричневые, плоские, с отверстиями в затылочной части. Из семи обнаруженных одна была женщина. Никаких проверок не проводилось. Я действовал согласно принятому решению руководства. На месте обнаружения их и закапывали». Вспоминает Витюк А.В., начальник объединения «Агропромстрой»: «Наше предприятие стояло на берегу, сторож сказал, что к берегу прибило труп. Позвонили в милицию. Те говорят: «Если есть отверстие в затылке, тогда пусть плывет дальше». Посмотрели, в затылке действительно было отверстие. Мы привязали к трупу камни и оттолкнули от берега». Вспоминает Меринов Б.Е., в 1930-е гг. старший оперуполномоченный Колпашевского НКВД: «Новосибирск утверждал, кого расстреливать. Потом из тюрьмы приводили и стреляли в НКВД. Расстреливали из мелкокалиберного оружия. При мне несколько раз приводили этапы по 50 человек, назад никого не уводили. Хоронили во дворе. В 1965 г. ко мне обращались из КГБ, показать места захоронения, что я и сделал. Они говорили, что для эксгумации трупов. Я исключаю, что в найденном захоронении были трупы дезертиров Великой Отечественной войны. Тех отправляли в Томск» (19). Кто знает, сколько еще в стране таких захоронений?

Характерные типы и судьбы палачей

«Не наказывая, даже не порицая злодеев, мы не просто оберегаем их ничтожную старость — мы тем самым из-под новых поколений вырываем всякие основы справедливости».

А. И. Солженицын

Множество жестоких и кровавых палачей оставили свой след в Советской России. История сохранила имена многих из них. В работе Виктора Выгодского «Преступления без наказания» приведены фамилии около 10 тыс. палачей и их пособников. Изучение документов Особой следственной комиссии дает ответ на вопрос, из какого источника черпались кадры первых палачей ЧК. Процитируем фрагмент из сводки документов «О злодеяниях и беззакониях большевиков» (№ 53434,17 ноября 1919 г., г. Ростов-на-Дону). «…6 апреля 1918 г. в г. Ейске большевики арестовали господина Руденко за тост в честь генерала Корнилова, морили в одиночной камере, раздевали, обыскивали и только через три месяца выпустили за плату 1000 рублей. По его свидетельству, 4 мая туда прибыла Чрезвычайная комиссия в 40 негодяев и в тот же день расстреляла 10 человек заключенных, 70 офицеров, 1 священника и других, ехавших домой от Кавказа. Убивали как разбойники…По данным, сообщенным господином Руденко, в отряде красноармейцев Ейска и большевиков состояли комиссар отряда Федька Мицкевич, каторжанин, отбывший 8 лет заключения за подделку кредиток; Хомяков, матрос, просидевший 12 лет на каторге за убийство семьи во Владивостоке; комиссар отряда по кличке или по имени Жлоба, фамилия неизвестна; комиссар контрразведки Колосов, без носа, осужденный к восьми годам каторги за убийство девушки; Колесников, член Совета Ейска — известный вор; Воронин, сидевший в ейской тюрьме за поножовщину; Готаров, сын известного ейского вора; Васильев, матрос, помощник комиссара флотилии, каторжник; 6 членов Чрезвычайной комиссии — каторжане, отбывшие 8—10-летнюю каторгу за участие в шайке «Степных дьяволов»».

Характерный образ палача первых лет советской власти описан в работе Алексея Теплякова «Сибирь: процедура исполнения смертных приговоров в 1920—1930-х гг.», где автор приводит воспоминания бывшего помощника уполномоченного ОГПУ Спиридона Карташова, досрочно ушедшего на пенсию в связи с начавшимися у него припадками эпилепсии: «У меня была ненависть, но убивать я сперва не умел, учился. В Гражданскую войну я служил в ЧОНе. Мы ловили в лесах дезертиров из Красной Армии и расстреливали на месте. Раз поймали двух белых офицеров, и после расстрела мне велели топтать их на лошади, чтобы проверить, мертвы ли они. Один был живой, и я его прикончил…Мною лично застрелено тридцать семь человек, большое число отправил в лагеря. Я умею убивать людей так, что выстрела не слышно. Секрет такой: я заставляю открыть рот и стреляю (туда) вплотную. Меня только теплой кровью обдает, как одеколоном, а звука не слышно. Я умею это делать — убивать. Если бы не припадки, я бы так рано на пенсию не ушел». Из великого множества ставших известными палачей всех категорий и рангов сложно выделить самых «достойных» и «заслуженных», то есть самых кровавых, ведь расстрелами занимались практически все сотрудники ЧК. Из числа рядовых исполнителей в качестве эталонного можно назвать Степана Афанасьевича Саенко (1886–1973 гг.).

Бывший каторжник Саенко в 1919 г. занимал пост командира комендантского взвода Харьковской чека, затем коменданта ЧК и концентрационного лагеря при ЧК. Историк С.П. Мельгунов отмечает, что, несмотря на то, что харьковскими советскими властями он был окрещен «лагерем для буржуев», его заключенными были представители всех сословий и в особенности — крестьяне. Лагерь был расположен в бывшем здании Харьковской каторжной тюрьмы (20). Именно в это время Саенко совершает большинство приписываемых ему злодеяний. Фотографии трупов, сделанные во дворе Харьковской ЧК после освобождения города белыми, потрясают воображение. Палачи применяли зверские пытки, включая отрезание половых органов, скальпирование и снимание перчаток с кистей рук. В ЧК имелась китайская рота, «бойцы» которой пытали арестованных при допросах и расстреливали обреченных. Ежедневно расстреливалось от 40 до 50 человек, причем в последние дни (перед приходом в Харьков Добровольческой армии в июне 1919 г.) интенсивность казней возрастала. По приблизительным подсчетам, большевиками расстреляно в Харькове свыше 1000 человек.

Судьба к Саенко была более благосклонной, чем к другим палачам. С 1924 г. и до пенсии он возглавлял ряд предприятий в Харькове, а будучи на пенсии, часто рассказывал пионерам и комсомольцам в школах о героической борьбе большевиков за счастье трудового народа. Такие же палачи, как Саенко, были в многочисленных Киевских, Одесских и других ЧК. В Одессе главного палача Вихмана коллеги сами расстреляли «за садизм». Трудно даже представить себе облик и дела этого верного ленинца (21: 181,301). Колоритной личностью был и штатный палач Одесской ГубЧК В.И. Яковлев. За заслуги на палаческом поприще он был назначен председателем Одесской губернской ЧК, но проработал на этой должности всего месяц — с конца июля по конец августа 1920 г. Однако и за такой короткий срок он вошел в историю Одессы тем, что расстрелял собственного отца, посчитав его «контрреволюционером». Его мать, узнав об этом, повесилась (22: 21).

Не менее сложной является задача выбора «самого достойного» палача более высокого ранга. Из многочисленной «железной когорты» соратников Дзержинского явно выделяются такие личности, как Лацис, Атарбеков, Кедров и Реденс. Одним из страшнейших палачей, залившим кровью Украину, был видный деятель ЧК-ОГПУ, руководитель Все-украинской ЧК, латыш Мартын Иванович Лацис (настоящее имя — Ян Фридрихович Судрабс) (1988–1938 гг.). Современники указывают на большую личную жестокость Лациса. Такая оценка подтверждается как материалами, собранными деникинской комиссией, расследовавшей действия Всеукраинской ЧК, так и рядом изречений и действий самого Лациса. Лацис писал в газете «Красный меч»: «Для нас нет, и не может быть старых устоев морали и «гуманности», выдуманных буржуазией для угнетения и эксплуатации «низших классов». Наша мораль новая, наша гуманность абсолютная, ибо она покоится на светлом идеале уничтожения всякого гнета и насилия. Нам все разрешено, ибо мы первые в мире подняли меч не во имя закрепощения и угнетения кого-либо, а во имя раскрепощения от гнета и рабства всех…Жертвы, которых мы требуем, жертвы спасительные, жертвы, устилающие путь к Светлому Царству Труда, Свободы и Правды. Кровь? Пусть кровь, если только ею можно выкрасить в алый цвет серо-бело-черный штандарт старого разбойного мира. Ибо только полная бесповоротная смерть этого мира избавит нас от возрождения старых шакалов, тех шакалов, с которыми мы кончаем, кончаем, миндальничаем, и никак не можем кончить раз и навсегда…» (23). К словам Лациса можно добавить лишь то, что только за один 1918 г. ВЧК уничтожила в России в 3,3–4,9 раза больше людей, чем «кровавый царизм» за 90 лет (10 000—15 000 против 3015 человек). Лацис расстрелян коллегами по указанию вождя 20 марта 1938 г. и, как водится, реабилитирован.