Сегун. Книга 3 - Джеймс Клавелл

– Не будет ли для наследника безопаснее остаться здесь – из-за тайных убийц… этих, из Амида… Мы не можем рисковать его жизнью. У Торанаги длинные руки…

– Но не настолько длинные. И личное знамя наследника делает наши действия законными, а Торанаги – незаконными. Я знаю Торанагу. В конце концов, он уважает закон. Одно это приведет к тому, что его голова окажется на пике. Он мертв, госпожа! Как только он погибнет, я уничтожу христианскую церковь – всех их! Тогда вы и наследник будете в безопасности.

Осиба медленно подняла на него глаза – в них чувствовалось невысказанное обещание.

– Я буду молиться за вас – и за ваше благополучное возвращение…

Ему сжало грудь – он так долго ждал этого.

– Благодарю вас, госпожа, благодарю. – Он понял ее. – Я вас не подведу.

Она поклонилась и пошла по саду. «Что за дерзость! – стучало у нее в висках. – Как будто я взяла в мужья крестьянина! Теперь мне следует отказаться от Торанаги?..»

Дель Акуа стоял на коленях перед молитвенником – землетрясение не повредило алтаря, он уцелел среди обломков маленькой часовни, хотя бо́льшая часть крыши и одна из стен обрушились. Нетронутыми остались и окно с изумительными цветными стеклами, и резная фигура Мадонны – гордость отца-инспектора.

Через сломанные балки просвечивало полуденное солнце. В саду рабочие убирали камни, что-то ремонтировали, и кроме их болтовни дель Акуа слышал крики чаек с берега, ощущал запах ветра, соленый и дымный, напоенный водорослями и приправленный глиной. Это напомнило ему родной дом, большой и уютный, в его поместье в пригороде Неаполя: запахи моря, аромат лимонов и апельсинов, дух свежего, теплого хлеба, и помидоров, и чеснока, и жарящемся на углях аббачио, до него как будто доносились голоса его матери, братьев, сестер и их детей – счастливых, радостных, греющихся под солнцем.

– О Мадонна, отпусти меня домой! – молился он. – Я слишком долго отсутствовал… Без дома и без Ватикана… Мадонна, сними с меня эту ношу! Прости меня, но я до смерти устал от японцев и Исидо, от убийств, от сырой рыбы, от Торанаги, Киямы, липовых христиан и от попыток сохранить Твою церковь… Дай мне силы!

И защити нас от испанских епископов. Испанцы не понимают Японию и японцев. Они погубят все то, что мы начали в честь Тебя. И прости Твою слугу, госпожу Марию, и возьми ее под свою опеку. Не покинь ее! – Он слышал: кто-то вошел в неф. Кончив молиться, он встал и повернулся.

– Прошу простить, что помешал, Ваше Преосвященство. – Это был отец Сольди. – Вы просили предупредить вас тотчас же. – Пришла срочная шифровка от отца Алвито. Из Мисимы. Голубь только что прилетел.

– И?..

– Он только сообщает, что сегодня увидит Торанагу. Прошлой ночью не удалось, потому что Торанага не был в Мисиме, но он собирается вернуться сегодня в полдень. Письмо датировано сегодняшним днем, отправлено на рассвете.

Дель Акуа пытался скрыть разочарование, он посмотрел на облака, на море, надеясь успокоиться. Сообщения о нападении ниндзя и смерти Марико были отправлены Алвито на рассвете, для надежности их послали с двумя голубями.

– Новости от нас туда уже поступили, – добавил Сольди.

– Да-да, надеюсь, что это так.

Дель Акуа направился из часовни к себе в кабинет. Сольди, маленькому, похожему на птичку, пришлось прилагать много усилий, чтобы приноровиться к крупным шагам отца-инспектора.

– Есть еще важные дела, Ваше Преосвященство. Наши шпионы сообщают, что сегодня, сразу после рассвета, регенты решили начать войну.

Дель Акуа остановился.

– Войну?

– Видимо, они поняли, что Торанага или император никогда не появится в Осаке. Поэтому они собираются объединенными силами выступить против Канто.

– Это точно?

– Да, Ваше Преосвященство. Это война. Кияма послал через брата Мигеля сообщение, его подтверждает и другой наш источник информации. Мигель только что вернулся из замка. Голосование было анонимным.

– Когда она начнется?

– В момент, когда они поймут, что император сюда не приедет.

– Эта война никогда не прекратится. Боже, смилуйся над нами! И благослови Марико, – по крайней мере, Кияма и Оноси были предупреждены о вероломстве Торанаги.

– А что Оноси, Ваше Преосвященство? Насчет его измены по отношению к Кияме?

– У меня нет доказательств, Сольди. Что-то непонятно. Не могу я поверить, что Оноси пошел на это.

– Но если это так, Ваше Преосвященство?

– Именно сейчас это невозможно, даже если он и намерен так поступить. Они слишком нужны друг другу.

– Ну да, пока не потребуется делить наследство Торанаги…

– Вы не должны напоминать мне о том, как они не любят друг друга, или о том, как далеко они могут зайти, – Бог простит их обоих. – Он пошел дальше.

Сольди подскочил к нему:

– Можно послать эти сведения отцу Алвито?

– Нет. Пока нет. Сначала я должен решить, что делать. Торанага узнает об этом достаточно скоро из своих источников. Бог возьмет эту землю на свое попечение и сжалится над всеми нами.

Сольди открыл для отца-инспектора дверь.

– Еще известие: Совет официально отказался выдать нам тело госпожи Марии. Она будет погребена завтра, со всеми почестями, мы не приглашены.

– Этого следовало ожидать. Но прекрасно, что они хотят почтить ее память таким образом. Пошлите одного из наших людей принести часть ее праха – это они разрешат. Прах ее будет захоронен в освященной земле в Нагасаки. – Он задумчиво поправил икону и сел за стол. – Я произнесу прощальную проповедь – настоящий реквием, со всеми почестями и церемониями, какие мы только сумеем совершить, – когда ее останки будут официально преданы земле. Она будет похоронена в ограде собора, как самая почитаемая дочь церкви. Распорядитесь об украшениях, наймите лучших художников, каллиграфов – все должно быть самое лучшее.

– Да, Ваше Преосвященство.

– Ее мужество и преданность нашим святыням окажут огромное влияние на паству. Очень важно почтить ее, Сольди.

– А внучка Киямы, господин? Власти отдадут нам ее тело, он настаивал.

– Надо сразу отправить ее останки в Нагасаки. Я посоветуюсь с Киямой о том, как он хочет устроить ее похороны.

– Вы проведете службу, Ваше Преосвященство?

– Да, если меня выпустят отсюда.

– Господин Кияма будет очень рад такой чести.

– Да, но мы должны проследить, чтобы ее похороны не затмили похорон госпожи Марии. Мария очень-очень важна в политическом отношении.

– Конечно, Ваше Преосвященство. Я это хорошо понимаю.

Дель Акуа внимательно посмотрел на своего секретаря.

– Почему вы не доверяете Оноси?