Короткая счастливая жизнь коричневого тапка (Сборник) - Филип Дик

— Но ведь придет же время, когда он не сумеет ответить, — сказал Пейдж.

— Тогда, в соответствии с законом, ему не получить нас в пищу, — ответил Кент.

Пейдж сжал кулаки, пристально глядя в сторону леса.

— Когда-нибудь этот день настанет. Мы найдем вопрос, на который он не знает ответа.

— Приступим прямо сейчас, — угрюмо сказал Густавсон. — Чем скорее начнем готовиться к следующему году, тем лучше!

1953

Перевод А.Криволапова

В саду

(Out in the Garden)

— А Пегги во-о-он там, — сказал Роберт Най. — Собственно, она всегда в саду, в любую погоду. Даже в дождь.

— Вот как? — отозвался Линдквист.

Друзья вышли на заднее крыльцо и остановились на ступенях, вдыхая свежий теплый воздух.

Линдквист огляделся по сторонам.

— Красота какая, а? Действительно, прекрасный сад! — Он восхищенно покачал головой. — Что ж, понимаю твою жену. Нет, только посмотри!

— Идем, идем… — позвал друга Най, спускаясь по лестнице. — Наверное, она с Сэром Фрэнсисом. Там, за деревом, стоит скамейка — в форме кольца, как делали в старые добрые времена.

— С Сэром Фрэнсисом? Это еще кто?

Линдквист поспешил вслед за Робертом.

— Большой белый селезень, ее питомец.

Они свернули с дорожки, обогнув кусты сирени, пышно раскинувшиеся над высокой деревянной оградой. По обе стороны тянулись ряды цветущих тюльпанов, у стены маленькой оранжереи стояла оплетенная розами решетка. Линдквист с нескрываемым удовольствием любовался открывшимся перед ними пейзажем: розовые кусты, вьющиеся гирлянды глицинии, раскидистая ива — словом, бескрайняя зелень и цветы.

У подножия дерева, не сводя глаз с гуляющего в траве белого селезня, сидела Пегги, в застегнутом на все пуговицы коротеньком голубом пальто, костюме и сандалиях. Мягкие темные волосы миниатюрной женщины были украшены розами, в больших ласковых глазах застыла тихая грусть.

Линдквист остановился, пораженный красотой миссис Най.

— Милая, — обратился к жене Роберт, — смотри, кто пришел! Том Линдквист. Помнишь его?

Пегги тут же подняла голову и ахнула:

— Томми Линдквист! Рада вас видеть! Как поживаете?

— Спасибо, хорошо. — От удовольствия Линдквист несколько смешался. — А как вы, Пегги? Вижу, приятелем обзавелись.

— Приятелем?

— Его ведь зовут Сэр Фрэнсис?

— Ах, Сэр Фрэнсис! — Рассмеявшись, Пегги нагнулась и пригладила любимцу перья. Селезень продолжал невозмутимо выискивать в траве паучков. — Это точно, он мой добрый приятель. Может, сядете? Вы надолго?

— Нет, ненадолго, — ответил муж. — У Тома дела в Нью-Йорке, он заехал к нам по дороге.

— Совершенно верно, — подтвердил Линдквист. — Кстати, сад, Пегги, просто великолепный. Помню, вы всегда о таком мечтали — с птицами, цветниками…

— Да, сад красивый, — ответила Пегги, — мы проводим здесь все время.

— Кто — мы?

— Я и Сэр Фрэнсис.

— Они почти не расстаются, — усмехнулся Роберт. — Сигарету? — Он протянул Линдквисту пачку. — Не хочешь? — Най закурил. — Лично я не нахожу в утках ничего особенного… Впрочем, цветами я тоже никогда не увлекался.

— Роберт постоянно в доме, пишет статьи, — улыбнулась Пегги. — Томми, да садитесь же! — Она взяла селезня на руки. — Вот сюда, рядом…

— Нет-нет, — снова отказался Линдквист, — мне и так удобно.

Сад был тих, прохладен; за деревьями покачивались фиолетовые и белые ирисы. На какое-то время воцарилось молчание. Том Линдквист обвел задумчивым взглядом клумбы, лужайку, Пегги с безмолвным селезнем и вздохнул.

— Что? — улыбнулась миссис Най.

— Знаете, вспомнилось одно стихотворение. — Он рассеянно потер лоб. — Кажется, Йейтса.

— Да, в саду такая атмосфера… Располагает к поэзии, — согласилась Пегги.

Линдквист сосредоточился.

— Ага! — воскликнул он, рассмеявшись. — Ну конечно! Это из-за вас с Сэром Фрэнсисом! Глядя на женщину с селезнем на коленях, невольно вспоминаешь «Леду и лебедя».

Пегги нахмурилась.

— Разве я…

— Лебедь — это перевоплотившийся Зевс, — принялся объяснять Том. — Бог превратился в лебедя, чтобы подобраться к купающейся Леде, — ну и в облике птицы… начал… кхм… за ней ухаживать. А потом… э-э… родилась Елена Прекрасная, дочь Зевса и Леды. Как там… «Внезапный гром: сверкающие крылья сбивают деву с ног…»[6]

Пегги испепеляюще, снизу вверх, смотрела на умолкшего Линдквиста, лицо ее горело. Дрожа от гнева, она внезапно столкнула селезня и вскочила.

— Да как вы смеете! — выпалила миссис Най.

— Что с тобой? — удивился Роберт. — Что стряслось?

Пегги резко развернулась и быстро зашагала прочь. Муж бросился следом, схватил ее за руку.

— Объясни, в чем дело? Что не так? Это же просто стихотворение!

— Пусти! — рванулась она.

Роберт еще никогда не видел жену в такой ярости. Лицо ее застыло, глаза превратились в льдинки.

— Ну, Пег…

Подняв голову, она сказала:

— Роберт, я жду ребенка.

— Что?!

Пегги кивнула.

— Хотела рассказать тебе вечером. И он знает. — Она презрительно скривила губы. — Знает! Потому и сказал это. Роберт, пусть он уйдет! Пусть уйдет! Пожалуйста…

Най машинально кивнул.

— Ну конечно, Пег… Конечно. А… это правда? Ты уверена? Ты на самом деле ждешь ребенка? — Роберт крепко обнял жену. — Так ведь это замечательно! Милая… как чудесно! Лучшей новости мне и слышать не доводилось! О господи… Надо же! Великолепная новость!

Приобняв жену, Най повел ее обратно к скамье, но по дороге внезапно споткнулся обо что-то мягкое — нежданное «препятствие» подпрыгнуло и грозно зашипело. Сэр Фрэнсис. Гневно щелкая клювом, селезень взмахнул крыльями и заковылял прочь.

— Том! — крикнул Роберт. — Слушай, хочу тебе кое-что сказать! Пег, можно? Не возражаешь?

Сэр Фрэнсис яростно шипел им вслед, но все были так взбудоражены, что не обратили на селезня ни малейшего внимания.

Новорожденного мальчика назвали Стивеном.

Погруженный в раздумья, Роберт Най медленно ехал из больницы домой, снова и снова прокручивая в голове давний послеполуденный разговор в саду с Томом Линдквистом. Линдквист тогда процитировал стихотворение Йейтса, а Пегги вдруг рассердилась — да просто из себя вышла! С тех пор между Робертом и Сэром Фрэнсисом установилась холодная вражда. Най уже не мог воспринимать селезня по-прежнему.

Припарковав машину перед домом, Роберт неторопливо поднялся по каменным Ступеням. Собственно, с Сэром Фрэнсисом он никогда и не ладил, с того самого момента, как они привезли селезня из деревни. Все это затеяла Пег — она заметила вывеску у фермерского домика…

Най немного задержался на крыльце. Нет, до чего ж она все-таки разозлилась на беднягу Тома! Конечно, Линдквисту не стоило цитировать ту строку — слишком бестактно, — но все же… Нахмурившись, Роберт вновь задумался. Ну что за чушь! Они с Пег женаты уже три года. В любви и верности жены он ни секунды не сомневался. Да, общих интересов у них было не много. Пег обожала проводить время в саду — там она читала, размышляла, кормила птиц…

Или играла с Сэром Фрэнсисом.

Роберт обогнул дом и направился в сад. Разумеется, жена его любит! Любит и хранит верность. Подозревать Пегги… Смешно! Да ей такая мысль даже в голову не придет!

А только подумать, что Сэр Фрэнсис…

Най замер. В глубине сада Сэр Фрэнсис сосредоточенно тянул из земли червячка. Разделавшись с добычей, селезень поковылял в траву выискивать новую пищу.

Вдруг птица настороженно остановилась.

Роберт решительно пересек лужайку. После возвращения из больницы Пег с головой уйдет в заботы о малыше Стивене, и ей будет не до Сэра Фрэнсиса. Ребенок, одно, другое…

Да, лучшего момента не придумать!

— Иди-ка сюда… — Роберт ловко схватил селезня. — Не ловить тебе тут больше жуков-пауков!

Сэр Фрэнсис яростно боролся, клевался, пронзительно кричал… Най отнес селезня в дом, посадил в извлеченный из шкафа чемоданчик и, защелкнув замок, с облегчением вытер лицо. И куда теперь? На ферму? До нее всего полчаса езды. Но вот найдет ли он тот домик? Что ж, попытка не пытка.

Роберт положил чемодан на заднее сиденье машины. Всю дорогу Сэр Фрэнсис, вне себя от злости, громко негодующе крякал, но по мере удаления от дома гнев птицы сменился горестным отчаянием.

Жене Роберт ни словом не обмолвился о происшествии.

Пегги почти не заговаривала о Сэре Фрэнсисе, осознав, что ее любимца больше нет. Целую неделю она ходила необычно притихшая, но как будто смирилась с пропажей селезня. Впрочем, постепенно миссис Най снова повеселела, смеялась как ни в чем не бывало и играла в саду с крохой Стивеном. Перебирая мягкие волосы сына, Пегги как-то воскликнула:

— Смотри, совсем как пух!