Исход благодати (СИ) - Зеленжар О.

Теперь уже старик сморщился, как лимонная корка на солнце, взмахнул рукой, подзывая юношу в одежде пажа. Шепнув ему пар слов, он передал ему бронзовый ключ на кожаном шнурке. Мальчишка убежал.

— Пока мы ожидаем, не желаете ли эфедры? — любезно предложил Клеменцио.

Кеан внезапно вспомнил адмирала Фиаха Обрадана, его холодный деловой прием и пожалел, что сейчас находится не на борту имперского «грифона».

— Благодарю, меня уже вдоволь напоили и накормили, в том числе и ожиданием, — процедил Иллиола. — Надеюсь, вы не предложите мне еще и вздремнуть.

Лицо старика переменилось, и теперь в глазах было нескрываемое холодное презрение. Что, не сработала привычка умасливать с рыцарями божьими? То-то же.

Через несколько минут вернулся и паж. Он принес изящный ларец, внутри которого оказалась шкатулка из ароматного дерева.

— К вашему сведению, он появился лишь раз, — сказал Сарафино, разворачивая бумаги на дорогой кружевной скатерти. — Посмотрите на дату. Как раз после Восшествия. Больше он не возвращался.

Кеан бегло осмотрел разложенные бумаги. Дата соответствовала сказанному. Расписка, обналичивающая небольшую сумму. Другая бумага показалась ему гораздо интересней.

— Кто такой Асавин Эльбрено? — задумчиво спросил он.

— Сами читайте: “Моему дражайшему другу”, - но если вы ищете более конкретный ответ, то сразу могу вам сказать — такой персонаж не числится среди благородных семейств этого города.

— Как он выглядел?

— Августо?

Один из почтенных господ приблизился.

— Августо, как выглядел господин Эльбрено?

— Одет, как обычный горожанин средней руки, — ответил тот. — Хотя…

— Хотя?…

— Это загорелый блондин, словно седой не по годам. Мне тогда это показалось занятным.

— Не по годам? Он молод? Юнец?

— Не юнец, но и не стар. Будь он богатого рода, я б сказал, что самой поры для женитьбы…

Клеменцио крякнул, оборвав разговорившегося родича:

— В общем, от тридцати до сорока с хвостом.

— Благодарю, — пробормотал Кеан.

Протектор покинул палаццо банка, погрузившись в омут мыслей. “Найду этого Асавина и выйду на мальчишку”, - думал он. Кеан припомнил всех блондинов, что выуживал из борделей и таверн. Они были отчаянно молоды, не старше Иллиолы, и по-северянски бледны либо украшены пятнами солнечных ожогов. Загорелых блондинов до сорока с хвостом ему не попадалось. Вернувшись в форт, Кеан обстоятельно расспросил всех присутствующих протекторов, не встречались ли им подобные лица. Он почти отчаялся что-либо разузнать, как брат Бернардо ответил:

— Припоминаю. Был один случай в Певчем, за день или два до побоища на Бронзовой площади. Пришлось разогнать вольнодумцев, заодно искали имперского щенка по приметам, опрашивали всех блондинов, что встречали. Попался мне тогда мужик, подходящий под описание. Кажется, он этим именем и представился, — Бернардо задумался. — Он — актеришка в местном театре. Не помню, каком.

— Спасибо! — ответил воодушевившийся Кеан.

Вот она, зацепка! Ильфеса не Леак, театров не так уж и много, и все актеры друг друга знают.

— О, еще с ним был мальчишка! — крикнул Бернардо ему вслед. — Его племянник, не помню имени. Совсем хворый.

Кеан резко развернулся:

— Почему их не задержали?!

— Мальчишка был брюнетом, — ответил Бернардо.

Кеан ничего не сказал. Он уже летел облачиться для новой поездки. Одно дело брюнету притвориться блондином, и совсем другое — наоборот. Это — дешевый трюк, известный даже Иллиоле. Его сердце ликовало. Если за десять дней ничего не переменилось, то мальчишка жив, но зачем-то скрывался от властей под другим именем и обликом.

Кеан объехал все театры Певчего, срывая репетиции и постановки, методично опросил всех, от прим до последних полотеров. Про такого актера, как Асавин Эльбрено, никто ничего не слышал, но одна из актрисок, завлекательно хихикая в кулачок, сказала:

— Ну что вы, господин протектор, он вовсе не актер. Роль у него одна единственная. Это Сводник. Время от времени цепляет молодых парней-чужестранцев, разводит на золото. Многие в Певчем знают, но ничего не делают — больно много денег приносит его игра. Если хотите подробностей, наведайтесь в бордель “Негодница”, что на Копье Любви, поспрашивайте его владельца, Адира Салмао…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Бордель к вечеру трещал по швам от гостей. Некоторые, увидев протектора, притихли, другие поспешили искать заведение, посетители которого не носят масок. Кеану было физически неприятно находится в этом гнезде порока. Казалось, что дерево его стен потемнело от копоти падших душ. К нему вышла красивая рыжая женщина. Ее зеленые глаза были холодными и злыми, хрипловатый грудной голос пропитан желчью, и сама она, несомненно, была черна от душевной грязи. Кеан не бил женщин, но эту без лишних слов приложил бы об пол, если б она посмела хоть пальцем коснуться его.

— Адир Салмао был моим отцом, — ответила рыжая. — После его исчезновения я взяла семейное дело в свои руки. Никакой Асавин Эльбрено к нам не приходил. Возможно, он и вел какие-то дела с моим отцом, но не со мной.

— Говорите так, будто вашего отца нет в живых, — холодно заметил Кеан. — Дайте взглянуть на ваши бумаги.

В ее ядовитых глазах что-то мелькнуло, но она послушно принесла помятую стопку.

— Здесь доверительная на мое имя и бумаги о наследовании. Уж очень долго он отсутствует, а дело не требует простоя. Боюсь, в живых его уже нет.

Кеан провел пальцем по бумаге.

— Документы искусственно состарены, нет печати гильдии.

Девушка непонимающе захлопала рыжими ресницами:

— Что вы хотите этим сказать?

— Что ваши бумаги не стоят и черствой краюхи. Подделка.

— Под-под-делка? — испуганно проблеяла она.

— Я вынужден задержать вас для дальнейшего разбирательства.

У девушки закатились глаза, и она мешком свалилась под стойку. Шлюхи заголосили, бегая вокруг бессознательной хозяйки. Одна из них наклонилась так низко, что заслонила упавшую пышным телом, а затем вскинулась:

— Госпожа очень плоха! Ей требуется лекарь!

Кеан скрипнул зубами. Женские штучки способны даже камень вывести из себя.

— Так отправьте за лекарем, — прорычал он.

Пышка метнулась из борделя, все это время рыжая лежала без движения. “Не померла бы”, - подумал Кеан, но все никак не мог заставить себя прикоснуться к ней, больно было мерзко. Подделка бумаг — преступление, достойное сизых плащей, но что-то подсказывало ему, что насчет Эльбрено девушка безбожно врала. Время тянулось. Она что, побежала за лекарем в соседний город?

Дверь распахнулось, в бордель завалилась группа сизых плащей во главе с грузным мужчиной. Знаки отличиявыдавали в нем самого начальника стражи Медного порта. Вот так встреча. Кеан привстал, чтобы доложить стражнику о случившемся, но тот ринулся прямо к лежащей на полу девушке. Какого?…

— Уна! Что с тобой?!

— Лишилась чувств и до сих пор не пришла в сознание, — участливо поделилась одна из шлюх.

— Что здесь происходит?! — грозно пророкотал начальник стражи, а затем обратил внимание на Кеана. — Протектор?!

— Эта женщина владеет заведением без надлежащих бумаг. Подделка документов… — начал было Иллиола, но толстяк его оборвал.

— Разве это не юрисдикция стражи? Она что, обвиняется в ереси? Колдовстве? Борьбе против власти?

Кеан скрипнул зубами. Формально начальник стражи был прав, да еще обладал большими полномочиями, а у Кеана не было сейчас на руках необходимых бумаг, чтобы тягаться с ним в силе.

— Она подозревается в пособничестве похищению представителя императорской крови.

— Эта женщина? — стражник указал на бескровное лицо хозяйки борделя. — Надеюсь, у Протектората есть веские доказательства помимо слов?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

В этот самый момент вернулась шлюха. Она привела с собой узкоглазого старика, от которого пахло табаком и какой-то приправой. Оттеснив в сторону и начальника стражи, и протектора, он низко склонился над женщиной, и после каких-то непонятных манипуляций она пришла в себя.