Идеальная невеста - Бренда Джойс

С тех пор как родился Стивен, Рекс принимал даже слишком много мер против зачатия, когда ложился в постель со своими любовницами. Он не мог представить себе ничего хуже, чем произвести на свет еще одного ребенка, которого он не сможет назвать своим и растить.

И тут он с ужасом и смятением вспомнил: Бланш скоро выберет себе мужа!

Потом панический ужас ослаб, и его вытеснило желание бороться. «Я никогда больше не позволю другому мужчине растить моего ребенка, — поклялся Рекс. — Это просто невозможно допустить».

Бланш решительно улыбнулась, и Джем открыл парадную дверь, чтобы впустить поклонников. Их было около двадцати. Бесс и Фелисия стояли рядом со своей подругой и приветствовали гостей. У обеих дам были на лицах такие же искусственные улыбки.

Бланш жила в городе уже восемь недель. Раз в неделю она принимала гостей. Она отлично знала, как много сплетничают о ней в свете. Слишком много джентльменов видели ее во время припадка. Из‑за этого ходило много разговоров о том, что она сошла с ума, а вовсе не страдает от мигрени. Но припадков больше не было. Точнее, не было ни одного при людях, но было много вдали от посторонних глаз.

Бланш по‑прежнему стояла на самом краю пропасти. Она чувствовала, что ее разум медленно, но верно исчезает. Иногда она просыпалась среди ночи от кошмарного сна о том бунте, и тогда ее ночь превращалась в настоящий ад: спальня становилась лондонской улицей, дрожащие тени — разъяренной толпой.

Иногда всего лишь мысль о чем‑то приводила к острой боли в сердце, такой сильной, что тут же начиналась знакомая головная боль, и Бланш мгновенно оказывалась в прошлом. Бланш знала, что многие из ее слуг видели, как она плакала и громко кричала, скорчившись на полу. Она угадывала это по тому, как они ходили мимо нее: старались не смотреть ей в глаза и держаться от нее как можно дальше. Так проходят по улице мимо сумасшедшего.

Бесс собрала всех, кто служил в доме Бланш, и объяснила им, что у их хозяйки мигрень. А потом коротко, но твердо сказала им, что любой слуга, который будет распускать слухи о Бланш, будет сразу же уволен. Четыре человека из прислуги — привратник, две горничные и девушка, которая служила на кухне, — уже были уволены.

Бланш так боялась диагноза, что не пожелала показаться ни одному из врачей, которых настойчиво предлагала ей Бесс.

Вместо этого она старалась не давать воли своим чувствам, как можно реже выходила из дома, давала только один прием в неделю и научилась спокойно выходить из комнаты в тот момент, когда начиналась головная боль. Теперь она была совершенно спокойна. Чтобы подготовиться к встрече с гостями, она выпила три чашки травяного чая, но в каждую чашку добавляла по ложке бренди.

Бланш улыбалась многочисленным джентльменам, торжественно проходившим в ее салон. Парадную дверь не закрывали, чтобы это шествие не прерывалось, и в тот момент, когда Бланш здоровалась с достаточно известным своими любовными похождениями гостем по имени Гарри Дэшвуд, она увидела, что перед входом стоит какой‑то человек. Этого человека она где‑то встречала раньше, но кто он — не могла вспомнить.

У нее почему‑то стало тревожно на душе. Неожиданный посетитель был простого звания. Он был одет в поношенную куртку, шерстяные штаны и грубые башмаки. На голове у него была шапка из твида. Он был очень высокого роста. Этот человек повернулся и заглянул в ее дом. Глаза у него были очень светлые, и взгляд прямой.

Бланш похолодела: это был Пол Картер.

Кузнец улыбнулся, снял перед ней шляпу и отошел в сторону, исчезнув из ее поля зрения. Ее сердце было готово разорваться. Что Картер делает в городе? Она щедро заплатила ему всего восемь недель назад, и они тогда договорились, что он больше никогда не появится в Херрингтон‑Холл.

— Добрый день, леди Херрингтон, — поклонился ей Дэшвуд, а потом спросил: — Кто он?

— Простите, вы о ком? — переспросила Бланш, стараясь побороть свой страх, и каким‑то образом смогла улыбнуться гостю.

— О том крестьянине, которого вы так испугались, — пояснил Дэшвуд. Во взгляде его темных глаз светилась доброта.

Бланш проглотила комок в горле. Ее сердце бешено стучало, и, что еще хуже, в висках началась тупая боль.

— Совершенно не знаю, кто он, — бодро ответила она и сменила тему разговора: — Разве сегодня не прекрасный день, лорд Дэшвуд?

Ее собеседник усмехнулся и ответил:

— Он прекрасен, когда я вижу вас.

Бланш знала, что никогда не выглядела так плохо, как сейчас. Нервное напряжение, бессонница и почти полная потеря аппетита изнурили ее и сделали почти костлявой. Но Дэшвуд все время осыпал ее лживыми комплиментами. Она не возражала: его притворство и лесть были лучше, чем вопрос во внимательных глазах Джеймса Монтроза. Монтроз каждый раз был среди гостей в тот единственный день недели, когда она их принимала.

Дэшвуд может ей подойти. Ему тридцать лет. Он такой тщеславный и себялюбивый, что никогда не прекратит свои легкомысленные любовные похождения. А значит, он быстро оставит ее в покое. И никогда не будет всерьез интересоваться женой как женщиной. Сама Бланш не чувствовала ни малейшего интереса к нему как к мужчине, хотя Дэшвуд был красив. Хотя ум у него был посредственный, он сумел вложить свой капитал в несколько очень прибыльных предприятий и умело вел свои денежные дела. Возможно, если у него будут умные помощники, он сможет управлять ее имуществом. Кроме того, он был сыном барона.

Бланш, разумеется, не собиралась выходить замуж ни за кого — если она не беременна. Хотя было еще рано судить об этом, Бланш всем своим существом чувствовала, что внутри ее растет новая жизнь. Это вызывало у нее сразу восторг и ужас. Как она сможет быть матерью своему ребенку, если легко может потерять рассудок?

— Вы позволите мне говорить смело? — широко улыбаясь, спросил Дэшвуд.

— Меньшего, чем смелость, я от вас и не ожидала, — автоматически ответила Бланш, делая вид, что флиртует.

— Я бы хотел прогуляться с вами. Вы не против? — Он подал ей руку.

Бланш увидела, что Бесс наблюдает за ними. Она знала, что Бесс считает Дэшвуда хорошим кандидатом в мужья, но лишь из‑за его ловкости в денежных делах. Подруга кивнула, и Бланш повернулась к Дэшвуду.

— Вы знаете, что я сегодня даю прием в салоне, но, если прогулка будет короткой, я могу пойти с вами, — сказала она, придав голосу веселый тон.

Они взяли друг друга под руки и вышли из дома через парадную дверь. Бланш сразу же огляделась вокруг. Пола Картера нигде не было видно, и ей стало легче. Когда они обогнули дом и вошли в сад, чувство облегчения стало еще сильнее: сейчас она не выдержала бы новой встречи с Полом Картером.