Ханец - Владимир Алексеевич Абрамов

Пожав плечами, она легкомысленно ответила:

— Лет триста. Тут сложно считать годы. Но ты не бойся — до этого времени я тебя не трону. Все, кого я убивала, или сами нападали на меня, или окончательно сходили с ума — я лишь облегчала им конец пути. Осуждаешь?

— Я многое повидал, — подбирая слова, начал Хенг. — В том числе бывал в местах, которые застал жуткий голод. Ради выживания людям приходилось есть всё от не совсем съедобных корений и насекомых, до… своих соседей. Не могу сказать, что одобряю подобное, но и осуждать не имею морального права, поскольку уверен, что для выживания поступил бы так же.

— Ты не сдашься без боя, — сухо констатировала Хела. — Ты чем-то похож на меня в молодости, когда я была идеалисткой и верила в человеческую честность и доброту.

— Честность и доброта на самом деле существуют. Без них людское общество невозможно. Если бы все люди были злыми друг к другу, то они давно бы вымерли как вид. Если приглядеться, то становится очевидным, что большая часть человечества добрые и отзывчивые люди, которые могут помочь путнику и нищему, поддержать соседей, накормить голодных, если могут себе это позволить. Если же досасываешь последний хер без соли, то о какой помощи другим может идти речь?

— Какой милашка, — мило заулыбалась Хела, словно при виде симпатичного щеночка. — Такой наивный. Так и быть, я постараюсь продержаться подольше и не съесть тебя раньше времени.

— Звучит обнадеживающе. Но у меня есть идея получше.

— Заинтриговал, милашка. Говори, не томи свою госпожу.

— Вообще-то я ещё не дал согласия на подчинение.

— Это формальности, — беспечно махнула она правой ладошкой. — Нас двое, я сильнее, естественно, что я главная. У людей всегда должен быть главный!

— Не соглашусь с тобой. Мои наблюдения за разными социумами доказывают обратное. Когда группа до тридцати человек, то там может царить управляемая анархия. Там может быть явный вожак, формальный вождь или власть может быть распределена между несколькими старейшинами. Но зачастую там нет главных. Вместо этого существуют временные ситуативные лидеры. Если мужчина умелый охотник, то во время охоты другие охотники будут его слушаться. Если женщина умеет готовить лучше всех, то другие женщины будут слушать её советы о правильной готовке. В остальное время вожаков нет, поскольку такая группа как семья без явных лидеров. Лишь с увеличением населения усложняется иерархия…

— Хватит-хватит, я же говорила тебе, что сразу поняла, что ты умный. Можешь не доказывать. Или ты действительно думаешь, что можешь парой бесед сломить устоявшееся мнение девушки, которая тебя в десятки раз старше?

— Человек должен учиться всю жизнь, иначе он не имеет права претендовать на звание разумного.

— Так что у тебя было за предложение, Хенг?

— Ах да, предложение… Оно простое: свалить отсюда.

— Ху-ху-ху-ху! — запрокинула она голову. — Ху-ху-ху! Свалить отсюда! Вот так просто взять и свалить?

— Вроде того. Насколько я понимаю, выход должен быть примерно над нашими головами.

— Я посмотрю на твои старания, — скрестила она руки перед грудью. — Думаешь, никто не пытался? Помнится, Сизиф столетиями ломал руками камни и пытался соорудить пирамиду. У него даже что-то получилось. Если пройти вперёд, упрешься в неё. Вот только вершина пирамиды поднялась всего на сто пятьдесят метров, что на восемьсот пятьдесят метров ниже необходимого.

— Ступени в стенах? — вздёрнул брови Чжао.

— Пробовали. Тысячу лет целая группа богов долбила. Поднялись на полкилометра, а дальше горизонтальный потолок. Туда начали стальные колья забивать.

— Кости богов?

— Догадливый, — протянула она правую ладонь и потрепала парня по щеке. — Но они кончились раньше, чем потолок. Все кости извели. Я потом тоже принимала участие в этом развлечении, но только после того, как все пленники Тартара закончились.

— А наклонный тоннель выкопать пробовали? Тут всего-то, — прикинул он в уме тоннель под наклоном в тридцать градусов, — пара километров.

— Пробовали. Ху-ху! Ты же не думаешь, что боги, прожившие сотни и тысячи лет, глупые? Конечно, пробовали. Тот же Сизиф очень выборочно выбивал камни, сооружая тоннель. Только между пластами каменной тверди попадаются слои подвижного грунта. После обвалов несколько богов так и остались погребенными в тоннелях. Откопать их оказалось невозможно, поскольку спасателей норовило засыпать. Таких тоннелей тут в разных местах нарыто семнадцать штук. Самый длинный уходит наверх на семьсот шагов. Я с голодухи пробовала откапывать эти древние консервы — бесполезно. Чуть сама не разделила их участь.

— Так где вы там колья вбивали? — поднял голову к потолку Хенг.

Там не было ничего видно, но он ориентировался не на зрение, а на слух и сверхчувства. Чтобы глаза не мешали, он их закрыл. Топнув, он стал слушать эхо и высчитывать. Снова топать, хлопать в ладоши и считать.

— Ты свихнулся? Уже?! — подойдя близко, Хелла стала вглядываться в его лицо.

— Не мешай, — снова топнул он и зашевелил губами, считая в уме уравнения.

Некоторое время Хела молча наблюдала за ним. Она начала говорить лишь тогда, когда Хенг распахнул глаза:

— Ты уже был безумцем, когда попал сюда?

— Психиатры считают, что здоровых людей не существует — есть недообследованные. Девятьсот метров до верха, два километра триста метров в длину и около трехсот метров в ширину. Судя по всему, раньше это было подземное озеро.

— Это ты узнал по хлопкам? — натурально удивилась брюнетка.

— Да. Зная значения скорости звука и имея хорошие внутренние часы с развитым умом по эху можно вычислить примерное расстояние. Пирамида, полагаю, — повернулся он налево, — там?

— Там, — кивнула слегка заторможенная Хела. Мотнув головой, она вернула себе прежнюю самоуверенность: — Я разных уникумов повидала, но такого впервые. Ты где-то учился этому?

— Годы медитаций в горах и пещерах, — он уверенной походкой направился в предположительную сторону размещения пирамиды.

Хела пошла следом за ним и поравнялась, после чего нагло вцепилась в его левый локоть.

— Ты куда-то спешишь? — проворковала она. — У нас впереди несколько веков: только ты и я… если нам не скинут ещё одну консерву.

Пирамида появилась перед глазами неожиданно. Вот впереди лишь густая тьма, и в следующий миг предстает каменный ряд, выше ещё один и ещё. Дальше ряды