Пир попрошаек - Дэниел Худ

Грантайре остановилась, ожидая, когда госпожа Присциан отопрет дверь склепа. Ключи звенели слишком уж громко, и Лайаму показалось, что руки вдовы дрожат.

— Но ведь камень, в таком случае, должен быть с нами, — осторожно напомнил Лайам. Ему не хотелось идти в усыпальницу, совсем не хотелось, и прежде всего страх на него нагоняли уверенность и беззаботность Грантайре.

— Камень уже у меня, — отмахнулась волшебница и прошла в узенький коридорчик. Лайам ухватил ее за плечо.

— Постойте, ведь это… это очень опасно. — Он с внутренним содроганием кинул взгляд на прутья решетки. За ними царил непроглядный мрак.

— Не пытайтесь прикинуться трусом, сэр Ренфорд. Я-то знаю, что вы — вовсе не трус. Госпожа Присциан, вскрывайте замок.

— Подождите! — взмолился Лайам. — Давай обдумаем ситуацию. Если Эйрин действительно жив, откуда нам знать, на что он способен?

Грантайре подкинула на ладони мешочек.

— Зато мы точно знаем, на что он не способен. Против этого Эйрин не устоит. Все, что нам придется проделать, — это выждать, когда он вернется в склеп. А теперь… Госпожа Присциан, открывайте!

Пожилая дама немного помедлила, неуверенно поглядывая то на женщину, то на мужчину, потом подошла к ним и вставила ключ в замок.

Решетка распахнулась словно сама собой и через пару долгих мгновений со звоном ударилась о стенку пещеры. Грантайре, вскинув фонарь повыше, торжествующе посмотрела на Лайама и вошла внутрь.

Лайам с облегчением отметил, что молодая женщина, несмотря на всю ее беззаботность, не прошествовала прямиком к самому огромному в усыпальнице саркофагу, а двинулась к цели бочком и в обход. Мешочек с кристаллом она держала над головой — так же высоко, как и фонарь. Лайам пошел следом.

— Вы уверены, что это его остановит? — прошептал он. Ему чудилось, что неистовый Эйрин уже вернулся и ждет в темноте.

— Вполне. — Грантайре говорила довольно громко. — Он смог выбраться наружу только потому, что с саркофага убрали камень, но, даже когда путь стал свободен, Эйрин лежал недвижно до тех пор, пока Окхэм не убил рядом с ним нищего. Только завладев духом несчастного, маг Присциан обрел силу восстать. — Голос волшебницы звучал уверенно и спокойно, но Лайам все равно старался двигаться тихо, настороженно всматриваясь в ниши с малыми саркофагами, мимо которых они пробирались. «Один посторонний звук — и я тут же умру», — думал он.

Подойдя к саркофагу первого Присциана, Грантайре остановилась. Легкий ветерок принес запах моря. Волшебница, мотнув фонарем, осветила соседние плиты.

Крышка саркофага Эйрина лежала на месте.

Увидев это, Лайам почему-то расслабился и успокоился, страшное напряжение последних минут внезапно ушло. Плечи его чуть опустились, он покачал головой. Чуть стыдясь своего недавнего страха, Лайам подошел к громадной плите и тронул рукой гигантское колено каменной статуи.

— Что ж, давайте положим камень на место и… и уйдем.

Грантайре тоже подошла к саркофагу.

— Эйрина может здесь и не быть, — невозмутимо заявила волшебница, передавая ему фонарь.

— А что, если он вообще здесь не бывает? — Лайаму вдруг подумалось, что восставшему магу нет никакого резона сюда возвращаться. Почему Грантайре решила, что он должен вернуться? «Если бы меня несколько сотен лет продержали в такой пещере, я бы никогда к ней и близко не подошел!»

— Он вернется — это его убежище. А теперь, пожалуйста, помолчите. — Она сунула Лайаму еще и мешочек и жестом велела посторониться. Лайам покорно попятился, а молодая женщина, возложив обе руки на каменную плиту, склонила голову и что-то тихо забормотала.

Разобрать не удавалось ни слова, и от этого ему снова сделалось не по себе. Вдова, рискнув подойти поближе, стояла теперь возле саркофага первого Присциана, спиной к проему, выводящему на балкон.

Беспокойство Лайама все росло, но теперь его тревога имела обоснование. Если Эйрин действительно встал из гроба, его надо искать в городе, а не здесь. Зачем древнему магу возвращаться в склеп, столько лет служивший ему тюрьмой? Вампиру, нуждающемуся в духовной подпитке, гораздо резонней сейчас разгуливать на приволье и охотиться на ничего не подозревающих праздничных горожан. Впрочем, предположение, что Эйрин время от времени возвращается в эту пещеру, тоже вполне допустимо. Подземный склеп — укрытие безопасное, тут можно спокойненько отсидеться после кровавых прогулок. Но разве сунется духовный упырь туда, где находится камень? Грантайре ясно сказала: чем ближе Эйрин к камню, тем слабее он делается, — значит, ему следует держаться подальше от творения собственных рук.

Лайам встряхнул мешочек и легонько подкинул его на ладони. В нем лежало сокровище, которое он разыскивал два долгих дня. Из-за этой вещицы двоих несчастных убили и его самого тоже чуть было не отправили к праотцам. Им овладело нестерпимое любопытство. Он поставил фонарь на пол, развязал шнурок и замер, запустив пальцы в мягкий объем укладки.

За дальней решеткой — той самой, которая перекрывала ход к дому Окхэмов, — что-то зашелестело. У Лайама мгновенно пересохло во рту. Он прислушался и снова услышал тот же звук — легкий шорох, а затем — тихий писк.

Крыса! Лайам с облегчением вздохнул, а потом пошел к решетке, сжимая в руке мешочек с заветным камнем. Он взялся за прутья и потянул на себя. Решетчатая дверь легко подалась — она не была заперта. Если Эйрин сюда возвращается, он проходит именно здесь — мелькнуло в его мозгу. Когда этот упырь здесь появится, сможет ли Лайам против него выстоять? Наверное, нет. Он снова в ловушке, а Кессиас даже не знает, что происходит.

Все еще держась одной рукой за решетку, Лайам мысленно обратился к дракончику:

«Фануил, ты далеко?»

Как и всегда, фамильяр отозвался мгновенно:

«Нет, мастер».

«Я хочу, чтобы ты понаблюдал за входом в дом Окхэмов. Если кто-то придет, немедленно мне сообщи!»

«Будет исполнено, мастер!»

— Его здесь нет, — сказала Грантайре. В голосе волшебницы явственно слышалось довольство собой.

— Откуда вы знаете? — спросил, обернувшись, Лайам, хотя в мозгу его вертелся другой вопрос: «Как можно в час опасности вести себя столь беспечно?»

— Заклинание. — Грантайре пожал а плечами и протянула руку. — Саркофаг пуст. Дайте мне камень.

Лайам пошел к ней, и на ходу его словно прорвало. Вопросы посыпались один за другим.

— Вы уверены, что все задуманное вами сработает? Откуда вы знаете, что он должен вернуться? А что, если это не так? Разве его не насторожит близость камня? Он ведь должен соображать, где опасно, где нет!