Жизнь Льва Шествоа (По переписке и воспоминаниям современиков) том 1 - Наталья Баранова-Шестова

Вчера был у меня гр. Кейзерлинг (он приехал сюда читать доклад). Представь себе, он даже не подозревал, что есть мои книги в нем. переводе. Он только в прошлом году, когда был в Италии, узнал от итальянцев обо мне — ему в Риме «Revelationsdelamort» дали. Если Кейзерлинг ничего не слышал — то другие и подавно. А ведь Кейзерлинг очень заинтересовался мною (когда он приехал в Париж, то первым делом потребовал, чтобы ему устроили свидание со мной и всяких мне комплиментов наговорил) — он ничего не знал о моих немецких переводах! Я, конечно, дал ему «Potestasclavium» и Паскаля. (Ловцким, 10.05.1926).

У меня теперь началась переписка с гр. Кейзерлингом. Мы здесь, в Париже, с ним познакомились, и он предлагает мне приехать в Darmstadt, прочесть лекцию (по-немецки), с тем, что школа мудрости оплатит расходы. Лекции мне читать — не большая охота, но в Германию поехал бы с радостью. От Дармштадта и в Берлин уже недалеко. (Эйтингону, 3.07.1926).

В архиве Шестова сохранилось несколько писем Кейзерлинга того времени. Тема лекции, предложенной Шестовым для «школы мудрости» (SchulederWeischeit), которую Кейзерлинг основал в Дармштадте, не подошла, и Шестов туда не поехал. В 1930 и 1931 гг. Кейзерлинг вновь переписывался с Шестовым по поводу выступления Кейзерлинга в Париже.

***

В начале июля 1926 г. в Париже начал выходить новый журнал «Версты». На обложке значится: «Под редакцией кн. Д.П.Святополк-Мирского, П.П.Сувчинского, С.Я.Эфрона и при ближайшем участии Алексея Ремизова, Марины Цветаевой и Льва Шестова». Фактически «Версты» оказались не журналом, а ежегодником. Всего вышло три номера, между 1926 и 1928 гг. Из редакции ближе всех к Шестову стоял Дмитрий Святополк-Мирский. Он был в это время лектором русской литературы в Лондонском университете и сотрудником передовых французских и английских литературных журналов. В 1926 г. он выпустил на английском языке книгу «Современная русская литература. 1881–1925», которая впоследствии послужила второй частью однотомника «История русской литературы». Три страницы этой работы посвящены Шестову. Мирский жил в Лондоне, но часто бывал в Париже, где он навещал Шестова. «Ближайшее участие» Шестова в «Верстах», вероятно, ограничилось тем, что он дал для первого номера журнала статью «Неистовые речи. По поводу экстазов Плотина» (см. стр.305). В то время, когда журнал создавался, Ремизов иногда рассказывал Шестову о ходе дела:

Журнал будет называться ОРДА. (24.01.1926).

В понедельник на конспиративном заседании окончательно решено. Денег достали. Идут и дальнейшие действия подобные. Готовь рукопись. (9.02.1926).

Поздно вечером нагрянула орда. Я предложил по случаю твоего юбилея назвать журнал ШЕСТОВ. Нет, народ еще робок, ни «Орды», ни «Шестова» не допускают. Называй, говорят, ВЕРСТЫ. ПОЛОСАТЫЕ ВЕРСТЫ. (22.02.1926).

***

О своем знакомстве с Люсьеном Леви-Брюлем, директором «Ревю Филозофик» («Revue Philosophique de la France et de Tetranger»), ШестоврассказалФондану:

Когда я приехал во Францию, русских принимали очень хорошо (коммунисты не были в моде), нас чествовали и т. д. Я был на приеме у Буайе, меня представляли разным людям, представили также Леви-Брюлю. Он тотчас сказал:

Я читал ваши две книги, переведенные на французский язык [153]. Нельзя лучше выразить то, что вы хотели сказать, чем так, как вы это сделали.

И немного погодя:

Но не думайте, что вы меня убедили. И затем:

Чему это может послужить? Я указал правой рукой на небо.

Я думал, что после этого он не захочет, чтобы я сотрудничал в его журнале. (Фондан, стр. 147).

Все же весной 1925 г. Шестов попросил Готье узнать у Леви-Брюля, не примет ли он в свой журнал его статью «Mementomori. По поводу теории познания Эдмунда Гуссерля» (см. стр.148), в которой Шестов критикует феноменологию Гуссерля. Готье пишет Шестову:

J'aiparleaM.Levy-BruhldevotreetudesurHusserl. II paraissait assez dispose a la publier. II у aurait lieu de s'entendre avec lui au sujet de la traduction et vous savez qu'il re^oit le lundi a 11 heures a la Revue Philosophique. II vous connait deja et aura certainement plaisir a vous voir.

[Май (?) 1925].

В понедельник, вероятно, 8 июня, Шестов пошел к Леви- Брюлю говорить о своей статье. Леви-Брюль ее принял. Шестов рассказывает Фондану:

Когда я ему [Леви-Брюлю] рассказал содержание моей статьи о Гуссерле, он несколько ужаснулся; но тотчас же успокоился, когда я ему сказал, что эта статья была напечатана в русском философском журнале, который за-

висел от Московского университета [ «Вопросы философии и психологии», сент./дек. 1917]. (Фондан, стр.148).

Начиная с этой работы, Леви-Брюль постоянно печатал в «Ревю Филозофик» крупные работы Шестова. Шлецер в интервью, данном им для журнала «Ар-Луазир» в 1967 г., вспоминает: «Леви-Брюль открывает перед ним двери "Ревю Филозофик". Вероятно, рационалист Леви-Брюль был совершенным антиподом Шестова, но считал исключительно интересным его вклад. Вот так-то в 1925 г. в статье "MementoMori"…Шестов познакомил Францию с феноменологией Гуссерля». Фондан рассказывает, что однажды Леви-Брюль сказал Беспаловой: «Я совершенно не согласен с Шестовым, но это талантливый человек, и он имеет право высказывать свои мысли». Говоря об этом с Фонданом, Шестов заметил: «Это было прекрасно с его стороны. Такой образ мыслей начинает исчезать на этом свете» (Фондан, стр.33). Записи Фондана создают впечатление, что мысли Шестова были совершенно чужды Леви-Брюлю, да и сам Леви-Брюль говорит в письме от 28 января 1936 г.: «Я далек от позиций Шестова» (см. второй том), но тотчас же прибавляет смягчающую фразу: «…но я им восхищаюсь и симпатия моя к нему огромна»; однако, читая письмо, написанное Леви-Брюлем Шестову 14 июля 1932 г. (см. второй том), и письма Шестова к Ловцким и Лазареву, в которых он описывает свои встречи с Леви-Брюлем (письма от 30.06.1925, 14.09.1925, 27(?).01.1930 — во втором томе), убеждаешься, что они были ближе друг к другу, чем можно предположить при чтении записей Фондана.

По поводу публикации в «Ревю Филозофик» статьи о Гуссерле Шестов пишет Ловцким из Парижа и Лазареву из Шатель-Гюйона:

Я здесь проживу еще дней 10. Задержался я потому, что совершенно неожиданно Levy-Bruhlпринял у меня для

Revue Philosophique статьюоГуссерле. И даже согласился — в виде исключения — заплатить 10 франков за страницу (они платят всего 5 франков), чтоб я мог возместить все расходы по переводу. И был необычайно любезен: и в разговоре, и в присланном письме очень настойчиво подчеркивал, что хочет моего сотрудничества. Теперь Шлецер ее переводит — а я просматриваю. И т. к. статья очень большая, то раньше 10-го июля мы едва ли закончим работу, а 11 — го я поеду в Chatel. (Ловцким,

30.06.1925).

У меня, конечно, тоже всяческое есть — и дурное и хорошее. Не стоит только в письме обо всем этом говорить. Особенно о дурном, которое всегда сводится к тому, что прибавляет озабоченности и мешает работать. Обидно это очень, что нужно думать о квартире, франках, издательстве, переводах, лекциях и т. п. — когда уже жить осталось недолго и когда чувствуешь себя, больше, чем прежде, созревшим для другого дела. Работы накопилось очень много и очень трудной работы, а будет ли возможность зимой заниматься — Бог весть. Из новостей благоприятных — Леви-Брюль принял для Ревю Филозофик мою статью о Гуссерле и принял /…?/ даже весьма пре- любезно. Торопил все время Шлецера с переводом. (Лазареву, 14.09.1925).