Черный ворон (Черный ворон - 1) - Дмитрий Вересов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Он быстро пробежался глазами по всем лицам и остановил взгляд на Тане.
- Что ж в хоромы не приглашаешь, хозяюшка? - спросил он. И улыбнулся. Улыбка цепенила еще сильнее взгляда.
Таня тряхнула головой, сбрасывая морок, и сказала:
- Проходите, пожалуйста.
Начальник двинулся по замызганному коридору, и Тане показалось, что под ногами его расстилается невидимая ковровая дорожка. Таня шагнула в сторону, и начальник первым вошел в старухину комнату.
- М-да, - сказал он, осматриваясь, - неказисто живете, неказисто...
- Мы только неделю назад въехали. Я собиралась на выходных все освежить, побелить. Работы немного.
Она замолчала. "Что это я перед ним оправдываюсь? Он мне кто?"
- Чаек на столе, я вижу. Может, угостишь?
- Садитесь, - сказала Таня и достала из шкафа чашку, красивую, но с отбитой ручкой.
- И ты садись, в ногах правды нет, - сказал начальник, наливая себе из ковшика. Портфель он поставил на пол рядом с табуреткой.
Таня села.
- Ну что, чернобурая, поймала своего петушка? Сладко ли? - спросил гость.
Таня, преодолевая робость, посмотрела ему прямо в глаза.
- А вы кто?
- Ах да, не представился, извини... Ну, скажем, друг семьи. По имени-отчеству Дмитрий Дормидонтович. Отец известных тебе Павла и Елены Черновых.
Таня всплеснула руками.
- Ой, так это мы у вас свадьбу справляли? Спасибо вам...
- Гулять гуляли, а хозяина пригласить забыли? Нехорошо.
- Я не знала, простите...
- Ладно, не винись. Это все Пашка придумал, ему и отвечать.
- Он же ради нас. Я не хочу, чтобы у него были неприятности, слышите!
- Слышу. - Дмитрий Дормидонтович улыбнулся. Давненько на него не повышали голос. - Но речь у нас не про то... Расскажи-ка ты мне, Татьяна Ларина, как вы с Иваном жить думаете?
Он задал вопрос с какой-то особой интонацией, так что нельзя было ни уйти от ответа, ни ответить ложью.
- Поживем здесь пока. Будем копить на кооператив - заработок у меня хороший, Иван доучится, работать пойдет, тоже зарабатывать будет...
- Ты, значит, на стройке, он в кабинетике, так?
- А что же плохого?
- Да ничего, ничего... Вот только, знаешь ли, - лицо его сделалось каменным, - в конторе тепленькой тебе в ближайшем будущем не служить, в квартирке уютной не жить.
- Я и не собираюсь, - сказала Таня, почему-то внутренне холодея.
- Потому что, хоть ты и замужем, а жить в городе имеешь право только пока не рыпаешься - на строительстве работаешь и ведешь себя соответственно, продолжал Чернов. - А то и муж тебе не поможет. Квартира не его, а родителей, и прописать он тебя не имеет права... Кстати, вы и здесь не по закону живете.
- Как это?
- Очень просто. Проживаете не по месту прописки. Ты где прописана? На Маклина, в общежитии. Иван где прописан? У себя на Мичуринской. Так что на первый раз предупреждение, на второй будет денежный штраф, а на третий милости просим из Ленинграда, не хотите добровольно, можно и по этапу, к месту постоянной прописки, в Хмелицы, к сестре Лизавете в хибару... Да-да, не таращи глазенки. Я про тебя все знаю... И все могу с тобой сделать. И выслать, и сослать, и в бараний рог скрутить.
Он не кричал, не топал ногами, но от этого было еще страшнее. Тане казалось, будто он вырос, раздулся до размеров всей комнаты и вот-вот раздавит ее, не оставив ей жизненного пространства, или откроет огнедышащую пасть и проглотит. Она с силой закрыла глаза и резко раскрыла их.
- Я не понимаю, к чему вы это говорите. Мне не нужна их квартира, не нужна теплая контора... Только не трогайте нас, оставьте в покое Ваню, меня... Нам здесь хорошо.
- Хорошо, значит? Допустим. А потом? Пойдут дети, заботы всякие, денег станет не хватать, жилплощади, здоровья весь день на ветру мастерком орудовать. Что тогда, а?
- К тому времени мы уже сможем купить квартиру.
- Да? А кто вам позволит? Пушкин? По какому праву? С твоей лимитной пропиской на очередь не ставят, а у Ивана семьдесят метров на троих, тоже не полагается...
- Тогда... тогда я на работе попрошу. Тресту пятнадцать процентов квартир с каждого дома выделяют, я поговорю с начальством, объясню ситуацию...
- А у них своя ситуация, и называется она кадровая политика. С какой стати им отдавать квартиру работнику, даже хорошему работнику, если он и без всякой квартиры у них в кабале до самой пенсии? Уволишься - вон из города, в другой трест перейдешь - у них такая же... ситуация, только еще хуже.
- Ну не знаю...
Таня хотела сказать, что есть ведь предприятия с семейными общежитиями, есть такие, где по трудовому соглашению через несколько лет дают квартиру, в ближайшем пригороде есть частные дома с постоянной пропиской... Но Чернов не дал ей продолжить.
- Вот именно, что не знаешь. Жить торопитесь, любить торопитесь, всего сразу хотите - только жизнь себе и другим ломаете...
Таня молча смотрела на него.
- А ведь я пришел не грозить тебе, не отчитывать, - сказал Чернов, резко переменив тон. - У меня к тебе есть предложение. Интересное. Тебе должно понравиться.
- Какое? - настороженно спросила Таня.
- Ты на Каменном острове бывала когда-нибудь?
Таня вспомнила давние прогулки с Женей. В груди защемило.
- Да, - еле слышно ответила она.
- Видела там такие красивые дома за высокими заборами?
- Да.
- Там принимают правительственные и другие важные делегации, которые приезжают к нам в город... Я уже говорил тебе, что все про тебя знаю. Знаю, что ты толковая, честная, работы не боишься, не распустеха, речь у тебя культурная, двигаешься красиво. Про внешние данные не говорю - пока еще не слепой, сам вижу. Так вот, таких, как ты, не так уж много, и они очень нужны для работы в резиденциях.
- Что там нужно делать?
- Для начала - пылесосить ковры, стелить постели, подавать гостям кофе...
- Горшки выносить? Подтирать за ними?
- Это вряд ли. К тому же тебе ведь и такая работа не в новинку. Правда, мягко выражаясь, на другом уровне. Если не ошибаюсь, в той самой комнате, где мы сейчас сидим...
- Спасибо. Мне это неинтересно.
- Погоди отказываться. Это будет только начало. Как бы испытательный срок. Присмотришься, подучишься, а главное - к тебе присмотрятся. И предложат более интересную, ответственную работу.
- А именно?
- Возможности самые широкие. Можешь, например, годика через три оказаться в каком-нибудь нашем представительстве, скажем, в Париже.
"Странный человек. То в бараний рог, а то - в Париж. Чего ему все-таки надо?"
- Работа чистая, культурная. С серьезными надбавками, так сказать, за вредность. Оклад горничной - восемьдесят пять рублей.
Таня невольно усмехнулась.
- Погоди смеяться и слушай дальше. Каждый штатный работник резиденции получает два оклада, ежемесячную премию в сто процентов оклада, квартальную премию в триста процентов, пособие на дополнительное питание, соцстрах и транспортные. Так что даже по самому минимуму получается без малого пять сотен в месяц. Интересно?
- Интересно. Это за кофе в постель? У нас на стройке ребята, чтобы двести наколотить...
Чернов нахмурился и прервал Таню:
- А вот это не твоего ума дело. У нас даром никому денег не платят... В общем, если согласна, я уполномочен подписать с тобой трудовое соглашение и выплатить тебе подъемные в размере четырехсот пятидесяти рублей.
Он залез в портфель и вынул оттуда прозрачную папку с бумагами и нераспечатанную пачку пятерок.
"Новенькие, - подумала Таня и с трудом отвела от синей пачки взгляд. - У нас даром никому денег не платят".
- А как же быть с пропиской? - спросила она, намеренно меняя тему разговора. - Ведь если я соглашусь, мне придется уволиться из треста. Что же тогда - в Хмелицы по этапу?
- Молодец, - сказал Чернов. - Правильно ставишь вопрос. И ответ на него у меня уже есть... Ты, наверное, слышала, что есть в нашей стране такие паразиты, отщепенцы, как правило, определенной национальности, которые не умеют ценить того, что дала им Родина, и бегут отсюда, как... - Он хотел сказать: "как крысы с корабля", но вовремя остановился. Тогда получилось бы, что корабль этот тонет, - как последние сволочи. После них остаются квартиры, удобные, в хороших местах - хозяева себя никогда не обижали... Есть, например, одна в деленном особнячке на Фонтанке. По ордеру однокомнатная, но комната эта - бальный зал. Сорок четыре метра. Камин, витражи, потолки пять метров с лепниной. Как устроишься к нам в резиденцию, начнем оформлять эту квартирку на тебя, если, конечно, глянется тебе такое жилье... Вот, кстати, и смотровой ордер. Осталось только дату вписать.
Он извлек из папки две бумажки и протянул Тане. Одна была красиво отпечатанным бланком трудового соглашения, вторая - ордером, заполненным и с печатью. Таня стала читать ордер.
- Постойте-ка, - сказала она, - здесь ошибка. Написано "Приблудова Татьяна Валентиновна". А ведь я уже Ларина.
- Ошибки нет, - сухо сказал Чернов. - Тут вот какое дело: резиденция, в которую ты поступаешь на работу, находится на балансе областного комитета партии, а мать Ивана, Марина Александровна, работает там, так же, как и я. И получается, что мы берем на работу невестку нашего же работника. А мы обязаны не только всячески искоренять семейственность и кумовство, но и находиться в авангарде борьбы с подобными негативными явлениями. Поэтому придется вам временно развестись - чисто фиктивно, разумеется... Ну, и во избежание всяких кривотолков насчет морального облика некоторое время пожить отдельно. А через годик, глядишь, если еще не остынете друг к другу, можно и обратно под венец... Вот у меня и заявление готово от твоего имени, только подписать осталось.