Шпион - Селеста Брэдли

– В Испанию? – Он сердито смотрел на нее, глаза его наполнились слезами. – Что там такого в этой чертовой Испании?

Филиппа не ответила ему, поскольку ничего особенного в этой Испании и не было, по крайней мере для нее. Да и ее отца с этой страной ничто не связывало, кроме воспоминаний. Возможно, когда он восстановится после своего плена, они переселятся в какое-нибудь другое место.

Но только не в Лондон.

Лондон – это Джеймс, Робби и «лжецы». А значит, снова страдания. Филиппа сыта ими по горло.

И все же Филиппа чувствовала, что нельзя просто так уйти. Она села в большое кресло за стол Джеймса, усадив Робби на колени.

Наконец пришла пора прощаться.

– Поцелуй меня, милый. Мой экипаж ждет.

– Еще не время, моя госпожа, – услышала она низкий голос. В дверном проеме стоял Джеймс. Его волосы были взъерошены, карие глаза потемнели от напряжения, одна щека была запачкана чернилами. Их взгляды встретились.

Робби кулаком вытер нос.

– Джеймс, Флип говорит, что она уезжает.

– Положись на меня, сынок, все будет в порядке, если ты сейчас удалишься в свою комнату.

Робби еще крепче обнял Филиппу за шею.

– Нет, она может уехать!

Джеймс посмотрел на сына.

– Роб, настоящий «лжец» знает, когда нужно передать выполнение задания настоящему специалисту.

– Ох. – Робби соскользнул с коленей Филиппы и выбежал из комнаты, прежде чем она успела поцеловать его. Филиппа поднялась, их с Джеймсом разделял только стол, она держалась в отдалении не из страха, а пытаясь уменьшить силу его притяжения.

– Мне пора.

– Пожалуйста, задержись ненадолго. – Он достал из нагрудного кармана сложенный листок. – Фишер не может ничего разобрать. Может, тебе это удастся, если, конечно, ты сможешь уделить нам немного времени.

– О, конечно.

Чувствуя себя немного разочарованной, Филиппа взяла документ и вернулась на свое место за столом. Вынула из ящика заточенный карандаш и принялась изучать документ.

– Напоминает послание, зашифрованное простым способом алфавитной замены. Если взять самую часто встречающуюся букву алфавита, а это будет буква е, и мы поймем, каким символом заменили эту букву. – Она подняла глаза и с подозрением посмотрела на него. – Фишер должен был легко расшифровать этот текст.

Джеймс с нарочитым равнодушием пожал плечами и поправил свой галстук. Это не ускользнуло от Филиппы, и, прищурившись, она посмотрела на Джеймса. Потом ее мысли унеслись в сторону, отвлеченные его твердыми скулами и четко вылепленным волевым подбородком и тем, как его шоколадного цвета волосы ложились завитками возле уха.

Шифр. Да. Она судорожно сглотнула, заставив себя сосредоточиться. Продолжая заниматься подстановкой букв, Филиппа поймала себя на том, что заинтригована.

– Какой интересный числовой поворот, – пробормотала она, – Несложно, но весьма хорошо скрыто. Похоже, шифровальщик был опытный.

Джеймс пошевелился, и она, подняв глаза, недовольно взглянула на него.

– Так вы хотите, чтобы я это расшифровала, или нет? Джеймс кивнул с самым серьезным видом.

Филиппа вновь склонилась над столом. Знакомая работа по разгадыванию головоломки успокаивала ее. Она не знала, чем захочет заниматься отец по возвращении в Испанию. Они могли бы работать вместе. Части головоломки сложились в одно целое, и словно но мановению волшебной палочки стали появляться слова. Она улыбнулась.

– Получилось, – выдохнула Филиппа.

Джеймс подался вперед.

– Прочти!

Филиппа подняла руку.

– Не торопи меня.

Она удивленно прочла послание. Но не вслух. Про себя. Оно походило на стихи.

Ты и начало, и конец.Хочу держать тебя в объятиях ночью,а по утрам вдыхать твой аромат.Когда умру, единственное, о чем буду сожалеть,что ты не сможешь оставаться в моем сердцеи не услышишь, как оно поет,когда ты прикасаешься ко мне.Мечта моя. Мой нежный друг.Моя любовь.

Не веря своим глазам, Филиппа судорожно сглотнула, сердце ее взволнованно забилось. Она увидела неизвестный ей значок внизу страницы.

– Тут есть символ и подпись. Напоминает смесь льва с орлом, похоже на…

– Это грифон, – тихо произнес Джеймс.

– Понятно. – Ее голос звучал не слишком обнадеживающе.

Джеймс нервно заерзал.

– Я все правильно сделал? Случайно не написал, что хотел бы надевать твои чулки или что-то в этом роде?

Она засмеялась, но сквозь смех звучали слезы. Она больше не могла сопротивляться Джеймсу. И все же позволила себе маленькую месть:

– Мне зашифровать свой ответ? Ведь я немало потрудилась, читая это.

– Не надо! Не заставляй меня томиться в ожидании.

– Думаю, ты расшифруешь это очень быстро.

Филиппа поднялась, вытерла слезы и подошла к. Джеймсу. Подняв руки и выгнув спину, она начала двигаться перед ним, напевая знакомую арабскую мелодию.

Джеймсу действительно не составило труда разгадать эту загадку.

Эпилог

На деревьях уже почти не осталось яблок, за исключением немногих поздних сортов. Скоро опадут и листья, и в поместье Эпплби воцарится уютная атмосфера потрескивающих очагов и сладко пахнущих яблочных веток на каминной решетке.

А пока стояла достаточно теплая погода, позволяющая совершить путешествие из Лондона в Ланкашир с комфортом и достаточно быстро.

Свадебный завтрак подошел к концу, на огромных блюдах лежали остатки пиршества. Однако гости не торопились расходиться, несмотря на то, что каждый полакомился хорошей порцией яблочного пирога, яблочных пирожков и сдобных яблочных пышек. Давно в Эпплби не было такого урожая яблок, как в нынешнем, году.

Джеймс стоял, в большом бальном зале, где за столами надо было разместить огромное количество гостей, среди которых были Далтон и Ливерпул. Они, по всей видимости, обсуждали дела, однако не могли, отвести глаз от ярких золотисто-каштановых волос, украшенных жемчугом. Филиппа олицетворяла саму женственность в созданном Баттоном наряде из шелка цвета слоновой кости. Своей естественной красотой она затмила всех присутствующих на торжестве красавиц.

Филиппа принадлежала ему, и Джеймса буквально распирала гордость. Сегодня он чувствовал себя, королем, чувствовал себя…

Перед глазами у него щелкнули пальцами.

– Джеймс опять замечтался, – с улыбкой произнес Далтон.

Ливерпул, вскинув брови, сказал:

– Остается вопрос, на который нам никогда не найти ответа. Почему Лавиния избрала своей мишенью именно Джеймса?

Далтон кивнул:

– Я и сам над этим размышлял. Есть еще кое-что. Я не хотел говорить об этом в такой радостный день, но из Темзы три дня назад вытащили тело. Мы думаем, что это, по всей видимости, Джекем.